Новости
Ракурс

Ошибаются те, кто считает, что функция суда ограничивается отправлением правосудия

(Начало)


.

Для того чтобы задать такой тренд всей судебной системе, ВС должен иметь более действенный инструмент, чем это было до сих пор в виде «пожеланий» пленума. О том, какие подходы к решению этого вопроса существуют в других странах, «Ракурсу» рассказал профессор Михаил Буроменский:

— Михаил Всеволодович, каков вес, статус решения верховного суда в качестве прецедента в странах с разными правовыми системами?

Михаил Буроменский— Решения верховного суда преимущественно везде является моделью, образцом. Правда, есть нюансы и даже существенные. При этом следует учитывать разницу между понятием сугубо судебного прецедента и правовыми позициями, которые могут исходить от высшей судебной инстанции государства, — у нас это часто путают или смешивают. Я также не буду здесь говорить о странах, принадлежащих к англосаксонской правовой семье.

Так что посмотрим на европейские страны романо-германской правовой традиции. В одних из них нормотворческая роль судебной практики признается законом и судебный прецедент рассматривается в качестве источника права — например, в Швейцарии, Испании или Португалии. В других государствах такая роль судебной практики хотя и не закреплена законом, но признается фактически — например, в Германии, Франции, Италии, Греции, Швеции. Правовая традиция там сложилась по-разному: так, в немецкой правовой традиции решению судов отводится более значительная роль, чем во Франции, где этому мешает так называемая упорядоченная концепция правоприменения. Тем не менее, и здесь произошли сдвиги в части решений высшей судебной инстанции — Кассационного суда Франции, которые признаются источником права. В то же время в некоторых европейских государствах судебный прецедент до сих пор не воспринимается — например, в Венгрии, Болгарии, Эстонии.

В целом все современные исследователи сходятся в том, что роль судебного прецедента в государствах романо-германской правовой традиции растет.

В украинском праве, которое до последнего времени, к сожалению, следовало советским традициям, всячески отрицали судебный прецедент, даже когда речь шла о Верховном суде Украины. И об этом безапелляционно говорили даже некоторые министры юстиции.

Концепция судебного правотворчества, которая мне, например, близка, до сих пор распространена преимущественно в украинской правовой доктрине, но обязательно победит и на практике. Ошибаются те, кто считает, что функция суда ограничивается отправлением правосудия. В демократическом обществе судебная власть является составляющей основополагающей триады властей и вместе с законодательной и исполнительной властями несет основное бремя в обеспечении их баланса. Традиция устранения судебной власти от такой ее основополагающей функции характерна для переходных или авторитарных политических режимов, где судебная власть занимает место в системе реализации государственной власти.

Пока говорить о соблюдении единства украинской судебной практики в различных отраслях законодательства, мягко говоря, не всегда возможно. Что касается решения верховного/высшего специализированного суда по конкретному делу, то здесь все еще сложнее.

По моему мнению, одной из главных задач нового Верховного суда будет именно обеспечение единства судебной практики.

— Но для того, чтобы решения ВС действительно формировали судебную практику, они должны приобрести иное значение, чем рекомендация или пожелания, они должны быть обязательными.

— Должно быть так, чтобы высшая судебная инстанция имела право принимать решения, которые были бы не просто пожеланием, а четким ориентиром для нижестоящих судов. Речь идет о постановлениях Пленума Верховного суда, и, я не исключаю, о праве высшей судебной инстанции государства принимать прецедентные решения. И здесь нужна будет ломка нашего сознания, в частности, юридической местечковости.

Но нас всегда учили так, что у нас нет прецедента, поэтому постановление пленума это, так сказать, совет. У нас даже на уровне апелляции каждый суд имеет свою практику, и эта практика вполне может не совпадать с видением другого апелляционного суда, о чем очень хорошо знают адвокаты.

Проблема заключается в том, что в сознании многих наших юристов, в том числе высокопоставленных, засело, как гвоздь, что у нас нет судебного прецедента. Это идет еще с советских времен, хотя на самом деле не соответствует действительности. Вот, например, вторая кассация, которая была в случаях, когда в одном суде выносились разные решения по одной и той же норме. То есть выносились решения, которые свидетельствовали о неодинаковом применении той же нормы. Все равно до сих пор утверждают, что прецедента у нас нет и быть не может.

В европейских странах, которые не наследуют англосаксонскую традицию, понятие судебного прецедента высших судов существует. И это абсолютно нормально и органично для системы.

В то же время, говоря о решениях Верховного суда, я говорил бы о повышении их значения, не имея в виду решения по конкретным делам, а скорее обобщающие итоговые документы, на которые будут ссылаться другие суды. Таким образом удастся достигнуть того, чтобы судебная вертикаль работала в одном определенном направлении. Вопрос одинакового применения законодательства — это вопрос номер один для судебной системы любой страны. Ведь это обеспечивает законность, прогнозируемость судебных решений, быстрое, справедливое и эффективное разрешение конфликтов.


Заметили ошибку?
Выделите и нажмите Ctrl / Cmd + Enter