Семен Глузман: о надругательстве над конституционными гарантиями, власти и правовой науке

Это было очень давно, в последние годы существования СССР. Меня, после десяти лет отсутствия, достаточно долго не хотели прописывать в Киеве, а без прописки я не мог устроиться на работу. Иными словами, был тунеядцем. Тяжелое для меня было время. Я постоянно ожидал нового ареста. Спустя семь или восемь месяцев меня все-таки прописали в однокомнатной квартире моей жены, но сообщили мне об этом совсем не в паспортном столе (так назывался этот милицейский офис), а в ОВИРе, отделе виз и разрешений. Именно там, в ОВИРе, где оформляли выезд и въезд в СССР. Начальник этого неофициального филиала КГБ сообщил мне, что днями меня пропишут. Тогда я понял: высокое начальство КГБ в Москве приняло решение меня не выпускать из страны. А я очень хотел уехать. Он произнес такую фразу: «Будете жить с нами. Спокойно жить. Иначе…» Я прервал его: «Я уже знаю, что означает ваше иначе!»

Позднее, в неожиданные для нас первые месяцы независимости я случайно увидел его в коридоре нашего новообразованного МИДа, он был востребован консульской службой. Так вот, еще живя в СССР и добиваясь права на прописку, я решил проанализировать ту часть советского законодательства, которая обеспечивала паспортный режим. Подолгу сидел в академической библиотеке, перелистывал немногочисленные публикации на эту тему, делал выписки. Разумеется, сами Паспортные Правила, определявшие весь спектр возможностей и запретов, были для меня недоступны. Они были секретными. Я работал над своим текстом около пяти месяцев, анализировал законодательные акты высшего уровня, книги и статьи советских правоведов, искал нужные мне публикации даже в таких экзотических источниках, как труды высшей школы милиции в Алма-Ате…

Закончив исследование, я подумал, не передать ли его в Самиздат. Но это было бессмысленным: 20 или 30 страниц машинописного текста содержали сухие, специальные сопоставления и размышления, опирающиеся на десятки литературных источников. Такую скуку в Самиздате не размещали. Разумеется, мое исследование получилось антисоветским по сути, я показал всю абсурдность и алогичность советской правовой системы.

А потом были сладкие годы начала украинской государственности. Со своими коллегами психиатрами я по-прежнему не общался, поскольку оставался для них опасным врагом. Часто ездил в Москву, печатался там в журналах и газетах, выступал в телевизионных программах. И волею судеб познакомился с киевскими философами, социологами, юристами. Однажды принес свое «паспортное» исследование. Мой новый знакомый Володя Жмыр показал его авторитетному юристу в институте государства и права. Удивившись отсутствию у меня юридического образования, тот рекомендовал опубликовать мой текст в философско-социологическом журнале.

Я был счастлив! Выкупив в редакции десяток экземпляров, я раздавал журнал со своей публикацией друзьям, совсем не думая, что они, инженеры, физики и врачи, вряд ли будут читать мой очень специальный опус.

Сегодня, спустя сорок с хвостиком лет, тема советской паспортной системы, по сути своей античеловеческой и карательной, ушла в глухую историю. Но мы, получив на то все возможности, так и не сумели (или не захотели) построить в Украине правовое государство. Я все реже и реже просматриваю книги и статьи наших почтенных правоведов. Скучно. Как будто давно ушедшая в небытие советская власть каким-то виртуальным утюгом успела выгладить до безжизненного блеска мысли нынешних теоретиков права. Я обратил внимание, что чем больше в рядах украинских диссертантов появляется разнообразных специалистов по борьбе с коррупцией, тем выше уровень коррупции в системе государственной власти. И другое: чем больше наш славный ВАК (или ГАК, суть та же) выводит в мир украинской науки глубокомысленных ученых конституционалистов, тем откровеннее наши власти совершают надругательство над конституционными гарантиями.

…Вчера глубокой ночью я проснулся в ужасе и холодном поту. Мне приснилось, что в академии правовых наук президентом избран юрист, докторская диссертация которого называлась так: «Зияющие правовые проблемы украинской государственности». Согласитесь, страшный сон.