Расследование военных преступлений: чем может помочь Международный уголовный суд

Украинские правозащитники призвали Верховную Раду продлить заявление парламента о разовом признании юрисдикции Международного уголовного суда во времени — на период оккупации Крыма Российской Федерацией и преступлений со стороны незаконных вооруженных формирований на Донбассе — до момента непосредственной ратификации Римского статута. Что это означает и какие последствия будет иметь для Украины, «Ракурс» узнал у одного из авторов обращения платформы «Правозащитная повестка дня» к украинской власти, правозащитника Александры Матвийчук.

Отношения Украины с МУС: все сложно

На внеочередном заседании Совета национальной безопасности и обороны (СНБО), которое провели на следующий день после обстрела жилого района Мариуполя, правительство Украины получило поручение начать процедуру обращения в Международный уголовный суд, более известный в СМИ как Гаагский трибунал. Обращение будет касаться «преступлений против человечности, совершенных террористами против украинских граждан в 2014–2015 годах, а также о признании ДНР и ЛНР террористическими организациями».

При этом Украина до сих пор не ратифицировала международный договор (Римский статут), согласно которому и был основан Международный уголовный суд, хотя подписала его в далеком 2000 году. Напомним, что суд в Гааге является постоянным органом, имеющим полномочия осуществлять юрисдикцию в отношении лиц, ответственных за особо тяжкие преступления, вызывающие озабоченность международного сообщества, и дополняющим национальные органы уголовной юрисдикции.

«Для Украины Международный уголовный суд — это едва ли не единственный инструмент проведения расследования и привлечения виновных к ответственности на территориях, не подконтрольных украинской власти, — в оккупированном Крыму и части Донбасса, которая контролируется террористическими организациями, так называемыми ДНР и ЛНР. Понятно, что в настоящее время Украина просто не может провести там расследование по объективным причинам», — говорит А. Матвийчук.

Расследование военных преступлений и преступлений против человечности

Вместе с тем, правозащитники категоричны в отношении необходимости расследовать преступления войны, происходящие на подконтрольных Украине территориях. Они напоминают, что обязанность любого государства — защищать своих граждан, в какой бы ситуации и на какой бы территории они ни оказались. «Если преступления совершаются на территории Украины, то это обязанность правоохранительных органов Украины — расследовать эти преступления. Это их работа и без всякой ратификации», — уверена А. Матвийчук.

Правозащитное сообщество не видит никаких рациональных аргументов, которые могли бы объяснить нежелание органов государственной власти документировать военные преступления, потому что это нужно не только для опровержения домыслов враждебной пропаганды, но и для защиты собственных граждан.

«Стратегически мы сами должны быть заинтересованы в том, чтобы Украина документировала и расследовала военные преступления. Международное правосудие, как бы парадоксально это ни звучало, существует для того, чтобы быть ненужным: оно давит на национальные органы расследования, чтобы те выполняли свои функции. Я далека от веры в штампы российской пропаганды, но даже если предположить, что в нашей армии есть человек, который отдал приказ расстрелять мирных жителей, то мы сами должны быть заинтересованы в том, чтобы такой человек был наказан. Потому что эти мирные жители — наши граждане», — отмечает правозащитник.

Международное правосудие: есть ли опасность для Украины

По словам правозащитников, в непубличных, а с недавних пор уже и в публичных дискуссиях им приходилось слышать опасения украинских политиков, что присоединение к Международному уголовному суду таит опасность для Украины, потому что Россия может использовать это.

И хотя Россия тоже не ратифицировала Римский статут и не является членом Международного уголовного суда, можно не сомневаться, что она сразу направит в МУС все свои материалы, как только суд откроет производство по факту военных преступлений в Украине. Общеизвестно, что Россия документирует нарушения прав человека и военные преступления на Донбассе, но никто не может быть уверен, что в МУС подадут достоверную информацию и результаты объективного расследования. «Это не говорится прямо, но в кулуарах бытует мнение, что если мы не способны должным образом задокументировать преступления России на Донбассе, то лучше вообще не трогать Международный уголовный суд», — говорит А. Матвийчук. Однако она отмечает, что такое понимание проблемы далеко от правовой реальности.

«Международный уголовный суд не заменяет национальную систему расследований. Даже если Россия обратится к МУС с заявлением о военных преступлениях, совершенных украинскими военными формированиями, то первое, что сделает суд, это спросит наши органы следствия, проводят ли они расследование. И если Генпрокуратура открыла уголовное производство, проверяет эти факты и не нуждается в помощи, Международный уголовный суд не будет вмешиваться», — объясняет правозащитник. По ее словам, МУС открывает производство только тогда, когда государство не желает или не способно возбудить уголовное производство и должным образом провести расследование.

Если же международный суд все-таки открывает основное производство, то прокурор суда самостоятельно расследует преступления, то есть собирает и изучает доказательства, проводит экспертизы, приглашает свидетелей.

Может ли МУС добраться до Путина?

Международный уголовный суд может привлечь к ответственности лиц, совершивших жестокие нарушения прав человека и гуманитарного права на территории государства или в отношении гражданина этого государства. Но важным моментом является то, что Гаагский суд акцентирует свое внимание не на исполнителях преступлений, но на тех, кто отдает приказы или своим бездействием делает возможным совершение этих преступлений. «МУС раскручивает цепочку приказов от исполнителей до самого высокого уровня. А мы знаем, в какой стране находятся люди, принявшие решение начать войну на нашей территории», — отмечает А. Матвийчук. Правозащитники не советуют надеяться, что первых лиц Российской Федерации смогут привлечь к ответственности быстро, но при помощи Гаагского суда это по крайней мере становится возможным в перспективе.

Майдан и преступления против человечности

Участие Международного уголовного суда в расследовании преступлений в конкретной стране можно увидеть на примере дел, связанных с Майданом.

25 февраля 2014 года Верховная Рада отправила заявление в МУС о признании его юрисдикции на один ограниченный во времени период — события Майдана с 21 ноября 2013 года по 22 февраля 2014 года. Благодаря этому суд открыл предварительное производство по делам Майдана, основное еще не открыто. Пока что суд изучает, насколько тяжелыми являются эти преступления, можно ли отнести их к преступлениям против человечности, а также то, нуждается ли Украина в помощи при их расследовании.

«И в этом случае Генпрокуратура может заявить, что конкретных исполнителей преступлений она установит самостоятельно, например, личности бойцов «Беркута», избивших беременную женщину возле Дома профсоюзов, которая снимала на видео правоохранителей и в результате избиения потеряла ребенка. Но при этом у ГПУ есть возможность признать, что людей, которые отдавали приказы, — министра внутренних дел Захарченко, главу СБУ Якименко, президента Януковича — она не может привлечь к ответственности, поэтому нуждается в помощи международного правосудия. Такой вариант возможен», — считает А. Матвийчук.

Украинские правозащитники считают, что в случае с Майданом можно говорить о системности и масштабности нападений. Основаниями для этого является большая территория, на которой они происходили, различные формы преследования, как с использованием юридических процедур (открытие сфабрикованных дел), так и внеправовых (пытки, избиения людей, даже убийства), скоординированные действия различных органов государственной власти (прокуратуры, милиции, СБУ, судов), а также аффилированных с властью парамилитарных формирований — так называемых титушек.

А воз и ныне там

Прошло уже 15 лет с тех пор, как представитель Украины при ООН Владимир Ельченко подписал Римский статут. Через полтора года после этого события, 11 июля 2001 года, Конституционный суд Украины, к которому обратился тогдашний президент Леонид Кучма, пришел к выводу, что отдельные положения статута не согласуются со ст. 124 Конституции Украины, а потому присоединение Украины к нему возможно только после внесения изменений в Основной Закон.

«Многие связывают обращение Кучмы в Конституционный суд и отказ от ратификации Римского статута с убийством Георгия Гонгадзе и страхом украинских властей перед неизвестными последствиями этого события, которое вызвало неслыханный резонанс, — вспоминает правозащитник. — Однако сейчас, глядя на это сквозь призму времени, можно сказать, что хотя убийство Гонгадзе, преследование активистов и заключение политических оппонентов, безусловно, являются тяжкими преступлениями, есть большие сомнения, тянут ли они на преступления против человечности. Потому что преступлениями против человечности считаются совершенные в рамках масштабного и систематического нападения. Именно с таким нападением мы и имели дело во время Евромайдана», — считает правозащитник.

И хотя ратификация Римского статута является одним из требований Соглашения об ассоциации Украины с ЕС, Верховная Рада за эти годы так и не смогла дописать в ст. 124 одно предложение. Это предложение звучит так: «Украина может признать юрисдикцию Международного уголовного суда на условиях Римского статута Международного уголовного суда». По мнению Владимира Василенко, экс-судьи Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии (2002–2005 годы), который возглавлял общественную комиссию по расследованию нарушений прав человека в Украине в 2014 году, это предложение является технической правкой и не требует даже обсуждения. Почему же тогда уже 15 лет его не могут вписать в Конституцию Украины?

«Возможно, украинским властям, независимо от политической окраски, никогда не нравилась идея, что в случае совершения ими преступлений против человечности они смогут быть отданы в руки международного правосудия. Иначе я это объяснить не могу», — предполагает А. Матвийчук.

Вакуум безнаказанности

Попытки сделать возможной ратификацию Римского статута предпринимались в украинском парламенте уже не раз. После Майдана первым это сделал Александр Турчинов, который 22 мая 2014 года, будучи председателем ВР и и. о. президента, внес в Верховную Раду законопроект о ратификации Римского статута. Но уже 28 мая... отозвал его.

В Верховной Раде восьмого созыва законопроект о признании положений Римского статута зарегистрировали 155 депутатов 16 января 2015 года. В отличие от законопроекта Турчинова, этот предлагает просто изменить ст. 124 Конституции, дополнив ее одним предложением. Это не означает ратификации Римского статута, но устраняет все правовые препятствия на этом пути. Правозащитники уверены, что рано или поздно общественность сможет заставить органы власти выполнить свои международные обязательства и принять этот (или очередной другой) законопроект.

«Но когда Римский статут все-таки ратифицируют, между 22 февраля 2014 года (конечный срок, определенный в заявлении парламента о признании разовой юрисдикции МУС) и датой ратификации Римского статута образуется вакуум безнаказанности, так как Римский статут не имеет обратной силы во времени», — объясняет А. Матвийчук. Именно на ликвидацию этого вакуума и направлено, по ее словам, постановление №1312 о признании юрисдикции МУС на события, связанные с вооруженной агрессией России и международными преступлениями на территории Украины (преступления против человечности и военные преступления). В названии этого постановления фигурирует дата 27 февраля, но по настоянию правозащитников депутаты пообещали изменить ее на 23 февраля, а также предусмотреть срок действия этого обращения до момента непосредственной ратификации Украиной Римского статута.

В неформальную коалицию правозащитных организаций, объединившихся вокруг платформы «Правозащитная повестка дня», вошли Украинский Хельсинский союз по правам человека (УХСПЧ), Харьковская правозащитная группа, Центр гражданских свобод, Amnesty International в Украине, Центр информации по правам человека, Центр исследований правоохранительной деятельности, Дом прав человека в Киеве, Центр «Социальное действие», проект «Без границ», инициатива «Евромайдан SOS».

Юридическая проблема, или Янукович в Гааге

Римский статут позволяет МУС рассматривать отдельные дела по заявлению государств, не ратифицировавших Римский статут, но признавших юрисдикцию этого суда. Однако известный журналист и глава Консультативного совета при ГПУ Владимир Бойко обращает внимание, что признавать юрисдикцию МУС Украина не может до тех пор, пока в Конституцию Украины не будут внесены необходимые изменения. По его мнению, МУС может рассмотреть заявление правительства Украины и без ратификации Римского статута, но правительство Украины не имеет права обращаться с таким заявлением, пока не изменена Конституция. «Пока мы обсуждаем общетеоретические моменты, вопросы юрисдикции кажутся второстепенными. Но представьте, что гражданин Янукович пойман и доставлен в Международный уголовный суд. Не обсуждая даже сути возможного обвинения, можно сразу сказать, что первым встанет вопрос юрисдикции. Ведь, как мы помним, в соответствии со ст. 6 Конвенции о правах человека, всякий гражданин, в том числе дважды несудимый, имеет право на справедливое рассмотрение его дела в течение разумного срока судом, созданным на основании закона. И вот тут-то и начнется», — считает В. Бойко.