Израильский инструктор: Бригада быстрого реагирования — прообраз будущей новой армии

Реформирование армии по стандартам НАТО всегда было популярной темой в Украине. Сегодня, в условиях затянувшейся войны, этот вопрос стал жизненно необходимым. Реформы в Украине буксуют во всех отраслях, в военной сфере старая паразитирующая система оказывает сильнейшее сопротивление. Однако есть и первые ростки нового, которые, хочется верить, сложатся в обозримом будущем в одну победу.

Мой собеседник — Цви Ариэли, инструктор 1-й бригады быстрого реагирования Национальной гвардии Украины, которая формируется по натовскому образцу. Служил, как и большинство израильтян, в Армии обороны Израиля, а также в антитеррористическом подразделении. Цви на волонтерских началах учит наших солдат выживать на войне, добавляя к их мужеству и патриотизму столь необходимые знания и навыки. Почти все время он проводит с бойцами на полигоне в Гостомеле Киевской области, поэтому поговорить нам удалось только во время его краткосрочного отпуска на Пасху.

— Цви, насколько я знаю, вы уроженец Риги, потом стали гражданином Израиля. Вы очень разносторонний человек: изучали политологию и международные отношения в Израиле, а также получили диплом магистра в Исландии по специальности «управление природными ресурсами». Недавно вы стали гражданином Украины. Расскажите о себе и о том, почему вы решили помогать украинцам.

— Я не приехал в Украину специально для того, чтобы помогать. Покажите мне хоть одну роту, которая состоит из иностранцев, даже из украинской диаспоры. Таких, к сожалению, нет. В 2003-м я закончил службу в пехотной бригаде «Голани» Армии обороны Израиля. Потом мне предложили возглавить украинский филиал еврейской молодежной организации «Бней Акива». Так я и попал первый раз в Украину. Потом вернулся в Израиль и поступил на контрактную службу, в локальное антитеррористическое подразделение.

Затем жизнь меня снова свела с Украиной. Когда моя учеба в Исландии подошла к концу, нужно было писать научную работу. Скопировать из интернета не получится, вычисляют на раз-два. Самый страшный грех в западной системе образования — это плагиат. На моем курсе студента из Камеруна отчислили за то, что он переводил из интернета с французского на английский. Система это вычислила. Написание работы занимает много времени — у меня ушел год. Все это время нужно на что-то жить, а значит, работать. Мой друг, адвокат главного раввина Украины, пригласил меня поработать его помощником. Вот так я и работал тихо в юридической компании, пока не случился Майдан.

— Вы участвовали в Революции достоинства?

— В Майдане я не принимал участия. Считаю это правильным, потому что на тот момент не был гражданином Украины. И против того, чтобы граждане других стран участвовали в политической жизни этой страны. Это создает нездоровую атмосферу.

Вместе с тем, на Майдане было много людей, которых я знал, соответственно был в курсе всего происходящего. Когда там начали массово погибать люди, я пошел в аптеку, купил мешок лекарств и отнес в больницу раненым. После этого не смог оставаться в стороне, думал, что еще могу сделать. С друзьями решили, что попытаемся помочь отправить раненых на лечение в Израиль. В Украине на тот момент не было опыта лечения огнестрельных ранений. К тому же медицина в Израиле — одна из лучших в мире.

Я нашел израильскую больницу. Приблизительная оценка лечения составляла полмиллиона долларов за десять человек. Единственное пожертвование на тот момент внес меценат из еврейской общины, дав 60 тыс. долл. Компания-работодатель одного из пострадавших оплатила самолет на перевозку раненых в Израиль. Благо, больница приняла их под честное слово. Но надо было найти остальные деньги. Средства давали и фонды, и частные люди. Больница пошла навстречу, сделав большую скидку. Некоторые хирурги не брали гонорары за операции. В итоге мы почти всех вылечили. Нам благодарны, и мы поддерживаем связь до сих пор. Так закончилась моя эпопея с Майданом.

Далее регулярно стали происходить случаи избиения евреев. Отслеживали возле синагоги. Мне кажется, что к этому приложило руку соседнее северное государство, чтобы выставить силы Майдана как антисемистски настроенные. Когда одного еврея избили и привезли в больницу, там его уже ждали российские журналисты.

Именно тогда главный раввин Украины попросил меня организовать еврейскую самооборону, ведь я служил в израильской армии. Мы пытались себя легализовать. Благодаря знакомым с Майдана связались с СБУ, МВД, мол, мы хотим вам помочь. Тогда я познакомился с Антоном Геращенко. Неудивительно, что когда формировался батальон «Донбасс», он попросил меня его потренировать.

Фишка Израиля — антитеррор. Кроме армии я был на контрактной службе в локальном антитеррористическом подразделении. Решил, что подготовлю небольшую группу антитеррора в этом батальоне. И вот в первые несколько дней понял, что подготовка там на низком уровне. Ведь до того как начать специализацию, нужно пройти общую подготовку, грубо говоря, пехотную. К сожалению, времени было мало — всего неделя, но я успел посвятить эти дни каким-то вещам — хождению по лесу, коммуникации... Думал, что это немного. А потом мне звонили, благодарили за то, что спас жизнь. Я был в шоке! Ведь по сути сделал очень мало.

Судите сами: израильский солдат сначала получает семь месяцев полноценной и интенсивной подготовки в обычной пехотной роте, затем продолжает обучение в учебной роте еще семь-восемь месяцев. Потом учебная рота расформировывается, солдаты идут или в штурмовую, или в роту огневой поддержки.

Позже, когда мне удалось побывать во многих других подразделениях, я понял, что бойцы «Донбасса» были подготовлены неплохо. Они были добровольцами, а значит, мотивированными, их не нужно было заставлять.

— Расскажите о проекте, в котором вы сегодня принимаете активное участие — первой бригаде быстрого реагирования Нацгвардии. Это первая ласточка, созданная по стандартам НАТО. Каковы критерии отбора в бригаду?

—  Меня пригласили в качестве инструктора. Изначально бригада получила название легкой пехоты — это понятие западной военной системы (например, в США, Великобритании). Легкая пехота — это высокомобильное подразделение пехоты, которое в любой момент может быть отправлено в любую точку. На сегодня Национальная гвардия решила назвать подразделение бригадой быстрого реагирования.

— К пехоте еще с советских времен сложилось какое-то уничижительное отношение. Уважали, например, десантников...

— Да, по советской доктрине пехота была пушечным мясом. В Израиле, когда пехотинец идет по улице, все на него оглядываются с уважением, потому что он — это гордость. Пехота не спецназ, мы не выполняем узкоспециализированные задачи. Мы хотим, чтобы боец мог воевать и в городе, и в селе. У нас пехота — как универсальный солдат. В Израиле быть пехотинцем престижно, это элита. Уровень пехотной подготовки очень высокий. Например, у танкиста этот показатель — 03, у пехоты — 07, а уровень спецназа — 08. То есть разница между спецназом и пехотинцем не такая большая.

Хотелось бы, чтобы и в Украине пехота стала престижной. Это будут люди, которые получают лучшую подготовку. Именно поэтому мы не хотим идти на компромисс и принимать тех, кто не мотивирован или находится в плохой физической форме.

Если говорить о том, как проводится отбор, то есть некие формальные этапы, например, проверка документов. Один из главных этапов — физический тест. Это не привычный тест на нормативы, но есть минимум, который нужно выполнить.

Люди, попавшие на отбор, в течение нескольких дней выполняют сложные, тяжелые задания — ходят, бегают, что-то несут, их поднимают по тревоге, то есть серьезно нагружают морально и физически. Потом считывают показатели. У нас есть инструкторы, которые говорят, что делать, а есть люди, которые наблюдают. В первую очередь, за проявлением таких качеств, как взаимопомощь (одно из важнейших для бойцов пехотных подразделений), честность, надежность и ответственность, сообразительность, изобретательность и хладнокровие. Например, нужно сделать 20 отжиманий. Один из бойцов отжался 19 раз, но сказал, что 20. Значит, у него есть склонность к обману. Это огромный минус. Если человек обманет в боевой ситуации, это может привести к жертвам. Кроме того, оценивают способность развить максимальную мощность после длительного похода. В некоторых случаях смотрят на умение контролировать агрессию. Есть определенные показатели, которые снимают с военнослужащего в ситуациях, в которых ему тяжело. Когда человеку тяжело — он проявляет все свои качества.

— А как обстоят дела с проявлением инициативы? В украинской армии инициатива подавлялась. Не любят у нас тех, кто задает вопросы.

— Мы запретили говорить «никак нет». Мы поощряем инициативу. В Израиле нет такой проблемы. Культура еврейского народа — это много учиться, изучать Талмуд. У нас задать хороший вопрос — это круто. В иврите есть не один десяток слов для обозначения слова «вопрос». В Украине ситуация иная, мы пытаемся ее изменить. Наш командир батальона, майор — человек прогрессивный. Он всегда заканчивает свое общение с бойцами словами: «Вопросы есть?». Когда все молчат, спрашивает: «Приседать будем, отжиматься будем?». Тогда находятся реальные вопросы, которые люди попросту боялись задавать.

— Много было желающих попасть в бригаду?

— Желающих было много. В общей сложности обратилось несколько тысяч, из них полторы тысячи пришло на отбор, где-то одна восьмая попала в бригаду. Это нормально. Процесс набора занял достаточно много времени. Однако снижение планки болезненно сказалось бы на подразделении. У нас были диалоги с вышестоящим командованием, процесс хотели упростить, ускорить, но прислушались к нашим доводам.

Попадают не все, чьи морально-волевые качества подходят для службы в этом подразделении. Это командная игра, важно взаимодействие с людьми. Был случай. К нам на отбор пришел воевавший человек, который уничтожил огромное количество врагов. И не прошел... Офицеров бригады спросили: как так? Ничего себе, он же герой войны! Просто он ни разу не помог своим товарищам. Да, он может работать в спецназе, снайпером. Но мы работаем большими группами и не можем взять себе одинокого волка. Он должен работать с людьми.

— Вам больше помогают или ставят палки в колеса?

— Были разные нюансы. Нельзя сказать, что сейчас все гладко. Недавно на меня написали донос, что я агент «Моссада». Странно, такие люди думают, будто это остается неизвестным.

У многих разведслужб есть свои сайты. Например, у ЦРУ хороший сайт, они публикуют много интересных статей. Есть свой сайт и у «Моссада». Мне понравился текст, и я его перепостил на своей странице в Фейсбуке, своих слов не добавлял. И вот на меня написали жалобу, что я призываю вступать в «Моссад». Простой вопрос: если бы я был агентом израильской разведки, неужели я бы постил информацию с этого сайта?

Есть много людей, которые нас поддерживают. Но есть и те, которые максимально мешают.

— Говорят, в бригаде высокие зарплаты. Это правда?

— Сейчас зарплата в бригаде от 10 тыс. грн (у рядового бойца) до 20 тыс. грн. Не думаю, что это достаточные зарплаты. Хотя по украинским стандартам это вроде бы неплохие деньги, больше, чем в большинстве других подразделений. Но это всего лишь 400 долл.! Не думаю, что человек, который защищает свою страну и может за нее погибнуть, должен получать 400 долл. Считаю, что для Украины адекватной была бы зарплата в 1 тыс. долл. для рядового бойца. Мне кажется, что это реально. Профессионализмом можно добиться многого. Не нужно 250 тыс. человек, которые не хотят воевать, не мотивированы и будут пить. Лучше пусть будет 70–120 тыс. мотивированных бойцов. Почему нельзя дать зарплату трех бойцов одному мотивированному?

— Наверное, мы уже можем подводить какие-то итоги и говорить о первых результатах. Довольны ли вы уровнем подготовки ваших учеников?

— Третий месяц четырехмесячного курса обучения роты подходит к концу. За четыре месяца нельзя научить всему. То, что получает израильский боец за полгода, мы хотим дать за 4 месяца. Мы рассчитали с командирами, продумали программу.

Я доволен. На данном этапе это самая сильная по своей подготовке пехотная рота украинских силовых структур. С июня планируем запустить вторую роту. Так получилось, что они уходят домой, как израильские солдаты: раз в две недели получают два дня выходных. Что самое интересное, все возвращаются. Когда первый раз отпускали, думали, что вернутся не все. Ведь подготовка тяжелая, насыщенная. Встаем в 6 утра, весь день готовимся. Нет такого, чтобы человек был без дела. Он не занимается чисткой туалетов. Мы не тратим на это время. Хотя в Израиле в пехотных батальонах бойцы это делают.

Мы сделали показательные учения, пригласили военных атташе из НАТО. В разных армиях учения  проводятся по-разному. Мне рассказывали, что в Украине такая показуха проходит в разных местах: в одном стреляют, в другом подтягиваются, в третьем еще что-то происходит... Все это не связано друг с другом. Мы спланировали целостную операцию, где есть задумка, штаб, в общем, как в Израиле. НАТОвцы были поражены, ведь в Украине такое видят впервые. Пообещали 20 млн долл. После окончания курса первая рота продолжит учения с американцами на Яворовском полигоне.

Наша бригада — как проблеск реформы. Подготовленные бойцы — это ходячая реклама. Наверное поэтому на следующий отбор приходит все больше и больше людей.

Я вижу, что здесь нужен больше, чем в Израиле. Бригада быстрого реагирования — это первая ласточка по стандартам НАТО. Это классный проект. В отдельно взятой стране можно реально создать армию. Меня интересует моя личная эффективность и эффективность нашего офицерско-инструкторского коллектива. Это очень интересно — взять и сделать что-то новое и глобальное.

Фото: facebook.com/tzviarieli

(Продолжение следует)