Независимый суд по-украински

Приведенное ниже красноречивое фото и его обсуждение не только вызвало у меня возмущение и саркастические замечания, но и заставило задуматься. Наблюдая за бурной реакцией на него в социальных сетях со стороны активистов, которые еще вчера стояли под судами с чучелами, одетыми в судейские мантии, и молчали, когда громили помещение суда, я удивляюсь такой непоследовательности нашей общественности. Хотя властные мужи действуют так же: когда им выгодно, ревностно защищают независимость суда. А когда, как в последнем случае, это затрагивает их интересы, садятся за спиной судьи и приводят в суд людей в камуфляже. При этом невинно заявляя: «Это не для давления на суд, а для обеспечения чистоты судебного решения».

В чем же причина таких двойных стандартов или противоречия взглядов и высказываний? Не вдаваясь в глубокий исторический анализ ментальности общества, скажу: норма нашей жизни — казаться, а не быть. Одно думаем, второе говорим, третье делаем. При этом даже не замечаем, что, разоблачая нечестность другого, не обращаем внимания на свою собственную. На известное выражение «Когда они пришли за мной, то некому было заступиться за меня» в основном одобрительно киваем головой. Но когда речь идет о независимости суда, то не понимаем, что вообще-то это вопрос того же порядка. То есть если ты сегодня не замечаешь давления на суд или оказываешь его сам, то завтра то же самое будет происходить в деле в отношении другого, который тебе не нравится. И ты не имеешь морального права возмущаться из-за этого.

Как же нам разорвать этот замкнутый круг? Казалось бы, риторический вопрос. Но на самом деле все не так катастрофично. Поскольку все уже придумано до нас. Ведь, хотя нравственный закон внутри нас является давней загадкой, мне кажется, универсальный ответ на него есть. И звучит он довольно просто: «Относись к другим так, как хочешь, чтобы относились к тебе». Но если моральные предписания выполнять бывает довольно сложно и они подлежат интерпретациям и толкованию, то есть другой регулятор, который такой неоднозначности не вызывает. И это закон, в отношении которого тоже довольно давно решено, что он подлежит исполнению независимо от его оценки и ситуации — Dura lex, sed lex.

Это должны понять все — активисты и министры. Ну, с министрами все абсолютно однозначно: не могут люди, находящиеся на государственной службе, действовать лично или терпеть поведение других, если оно противоречит закону. Что касается активистов, то можно услышать возражения со ссылками на свободу выражения взглядов. Вместе с тем следует напомнить, что ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод одним из возможных ограничений этого права человека называет независимость и авторитет суда. А именно: «Осуществление этих свобод, поскольку оно связано с обязанностями и ответственностью, может быть сопряжено с определенными формальностями, условиями, ограничениями или санкциями, которые предусмотрены законом и необходимы в демократическом обществе в интересах национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка, для предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья и нравственности, защиты репутации или прав других лиц, предотвращения разглашения конфиденциальной информации или для поддержания авторитета и беспристрастности правосудия». Слышите? В Европе, в которую большинство из нас стремится, считают, что беспристрастность суда подлежит защите, а его авторитет — поддержке.

Я понимаю, что мы еще не в Европе и отношение нашего общества к суду совсем другое. Но, если промониторить наши телеканалы и интернет-ресурсы хотя бы за один день, то не встретишь на них, пожалуй, и одного положительного слова о судах со стороны журналистов, общественных активистов и представителей других ветвей власти. Как же в таких условиях можно надеяться на независимость, беспристрастность, а следовательно, и справедливость суда?

Да, бывают случаи, что судей задерживают на взятке или разоблачают в других неправомерных действиях. Но это единицы из тысяч судей, которые каждый день продолжают добросовестно выполнять свою работу и отправлять правосудие в этих революционных условиях. Но об этом никто в сюжетах и на акциях не упоминает, а значит, делает все не в поддержку, а для уничтожения независимости суда и его авторитета.

Поэтому вновь возникает сакраментальный вопрос: «Что делать?». Честно говоря, у меня нет однозначного ответа. Но точно знаю: если мы все не остановимся и не задумаемся над тем, куда идем, то снова окажемся в тупике. А обратный путь неизбежно приведет к новым потерям — человеческим, материальным и имиджевым. В худшем случае — к потере государства или его превращению в авторитарное, которому в первую очередь не нужен независимый суд.