Судья Артур Емельянов сомневается в беспристрастности члена ВСП, который «безуспешно пытается кого-то уволить»

Член Высшего совета правосудия Николай Гусак, который одновременно является кандидатом на должность судьи Верховного суда, не указал фамилию судьи, которого он безуспешно пытается уволить.

Решением Высшего совета правосудия от 15 января 2019 года № 94/0/15−19 оставлено без изменений решение Второй Дисциплинарной палаты ВСП о привлечении судьи Высшего хозяйственного суда Украины Артура Емельянова к дисциплинарной ответственности.

Высшим советом правосудия на основании обжалуемого решения было включено в повестку дня на 26 февраля 2019 года рассмотрение вопроса о его увольнении на основании п. 3 ч. 6 ст. 126 Конституции Украины в соответствии с решением Второй Дисциплинарной палаты ВСП от 4 июня 2018 года № 1695/2дп/15−18.

Судья Артур Емельянов заявил, что в день рассмотрения ВСП указанного вопроса ему стали известны обстоятельства, которые объективно свидетельствуют о предвзятости члена ВСП Николая Гусака, в связи с чем ему был заявлен отвод.

На заседании ВСП Артур Емельянов мотивировал отвод следующим образом:

«В соответствии с ч. 1 ст. 33 Закона Украины „О Высшем совете правосудия“ член ВСП не может участвовать в рассмотрении вопроса и подлежит отводу, если будет установлено, что он лично, прямо или косвенно заинтересован в исходе дела, то есть если будут установлены какие-либо обстоятельства, вызывающие сомнения в его беспристрастности.

В данном случае такие обстоятельства, безусловно, существуют.

26 февраля на официальном веб-сайте ВСП появилось сообщение „Заявление о появлении в украинском медиапространстве ложных сообщений о якобы обвинении членов ВСП в коррупции“. Это сообщение о „якобы обвинении“ содержит ссылки на заявления управления информации и обеспечения коммуникационной деятельности ВСП, размещенные на официальной странице ВСП в Facebook. Там процитированы слова члена ВСП Николая Гусака следующего содержания: „Николай Гусак связывает обнародование подобного рода ложной информации с его неоднократными попытками уволить одного из судей. Такое же объяснение он дал 1 февраля 2019 года во время собеседования в ВККСУ“.

Нет никаких сомнений в том, что уважаемый Николай Борисович имел в виду другого судью, к неоднократным попыткам уволить которого он безуспешно прибегал. Ведь я никакого отношения к такого рода публикациям не имею.

В то же время, поскольку уважаемый член ВСП, который одновременно является кандидатом на должность судьи Верховного суда, не указал фамилию судьи, которого он так горячо, но безрезультатно пытается уволить, нельзя исключать, что в его понимании я также могу быть этим судьей.

Основание для таких предположений дает, в частности, тот факт, что именно этот член ВСП был докладчиком по моему вопросу, по результату которого было принято решение ВСП от 15 января 2019 года об оставлении без изменений решения Второй Дисциплинарной палаты ВСП от 4 июня 2018 года о привлечении меня к дисциплинарной ответственности.

Согласно определению терминов слово „попытка“ имеет следующее значение:

• в украинском: намагання зробити щось при відсутності впевненості в досягненні успіху (Академічний тлумачний словник);
• в русском языке содержится аналогичное толкование: попыткой называют действие, направленное на осуществление или достижение чего-либо, связанное с некоторым риском и неуверенностью в успехе (толковый словарь Дмитриева).

То есть исходя из значения использованной лексики, господин Гусак признался, что предпринимает неоднократные попытки кого-то уволить с должности!

Вместе с тем, права и обязанности члена Высшего совета правосудия определены ст. 20 ЗУ „О ВСП“. Ни приведенные нормы закона, ни любые другие не предусматривают права члена ВСП предпринимать „неоднократные попытки уволить“, как позволяет высказываться себе уважаемый член ВСП.

К тому же содержание присяги обязывает любого члена ВСП действовать честно и беспристрастно, а не прибегать к рецидивным попыткам увольнения неугодного судьи».

По словам Артура Емельянова, «словосочетание, допущенное уважаемым Николаем Борисовичем, дает основания полагать, что у него есть целенаправленное, давнее и до сих пор не реализованное желание уволить какого-то судью, хотя он и не уверен в достижении успеха. На самом деле звучит как старая психологическая травма.

Удивительно также то, что у других членов, по убеждению Николая Борисовича, такого желания якобы нет. По крайней мере они не прибегают к таким „неоднократным попыткам“. Или же, демонстрируя свой интеллектуальный уровень и знание действующего законодательства, просто не позволяют себе снимать давнее напряжение, которое так и не нашло своего естественного выхода, путем публичного комментирования, фактически документируя себя собственноручно».

Судья напоминает, что согласно сложившейся практике Европейского суда по правам человека наличие беспристрастности должно определяться, для целей п. 1 ст. 6 Конвенции, при помощи субъективного и объективного критериев. ЕСПЧ неоднократно отмечал, что с целью решения, может ли суд считаться «беспристрастным», в понимании этого положения должно быть применено два критерия. Первый заключается в попытке определить личное убеждение определенного судьи по конкретному делу. Второй — в выяснении того, обеспечивал ли судья достаточные гарантии для исключения любого разумного сомнения по этому поводу (решение ЕСПЧ по делу «Фельдман против Украины»).

По субъективному критерию оценивается личное убеждение и поведение конкретного судьи, то есть проявлял ли судья предвзятость или беспристрастность в этом деле. В контексте объективного критерия отдельно от поведения судей следует определить, существовали ли убедительные факты, которые могли бы вызвать сомнения в их беспристрастности. То есть при решении того, есть ли в определенном деле обоснованные причины опасаться, что определенный судья был небеспристрастным, позиция заинтересованного лица является важной, но не решающей. Решающим является то, можно ли считать такие опасения объективно обоснованными (решение ЕСПЧ по делу «Газета Украина-Центр против Украины»).

«Однако между субъективной и объективной беспристрастностью не существует беспрекословного разграничения, поскольку поведение судьи не только может вызвать объективные опасения относительно его беспристрастности с точки зрения стороннего наблюдателя (объективный критерий), но и может быть связано с вопросами его или ее личных убеждений (субъективный критерий) — решение по делу „Киприану против Кипра“. Таким образом, в некоторых случаях, когда доказательства для опровержения презумпции субъективной беспристрастности судьи получить сложно, дополнительную гарантию предоставит требование объективной беспристрастности (решение по делу „Пуллара против Соединенного Королевства“).

В этом отношении даже вид имеет определенную важность — иными словами, „должно не только осуществляться правосудие — еще должно быть видно, что оно осуществляется“. Ведь речь идет о доверии, которое в демократическом обществе суды должны внушать общественности (решение по делу „Де Куббер против Бельгии“).

В этом случае у меня, да и у любого стороннего наблюдателя есть очевидные основания для обоснованных сомнений в беспристрастности члена ВСП Николая Гусака при решении вопроса освобождения от должности любого судьи, в том числе и судьи Артура Емельянова».