Українські історики розкритикували видану в РФ «Історію Новоросії» (ПОВНИЙ ТЕКСТ)

Юркова написала відгук на книгу, а також висловила власну думку щодо презентації книги Шубіна в соціальних мережах, передає «5 канал».

Дослідниця впевнена, що дана робота була написана в руслі російської пропаганди. Книга була видана протягом декількох місяців. Через стислі терміни вона сповнена помилок.

Крім того, виникають претензії в українських істориків і відносно наукової цінності роботи. Не зовсім зрозумілі хронологічні, географічні рамки та інші моменти.

В цілому, історики НАНУ впевнені, що дана книга є черговим елементом пропаганди.

Повний текст відгуку мовою оригіналу.

«Историографическое-новоросское. Отклик на текст Александра Шубина о выходе в свет его монографии «История Новороссии»

Не так давно увидела в ленте пост доктора исторических наук, руководителя Центра истории России, Украины, Белоруссии, Института всеобщей истории РАН Александра Шубина, где он анонсирует/рекламирует выход в свет своей монографии «История Новороссии».

А идет речь вот об этой книге: Шубин А.В. История Новороссии. — М.: ОЛМА Медиа Групп, 2014. — 479 с.

Кстати, на сайте Московского Дома Книги эпическая аннотация: «Вглядываясь в этапы освоения „Дикого поля“, „бунташный“ XVII век и степную вольницу, в столкновение-смешение кочевых и оседлых племен, переселенческие потоки, в развитие Российской империи, а затем Советского Союза, в бурные годы гражданской войны и тяжелейшие испытания Великой Отечественной, мы осознаем уникальность Новороссии».

Но я не об аннотации, а о тексте самого автора. Поскольку этот пост российского академического историка примечателен во всех отношениях, я не могу пройти мимо без своих пяти копеек. Но сначала немного лирики.

Наверное, я какой-то не совсем «правильный» историограф. Меня, как исследователя, всегда больше занимает не «что» написано, а «почему» это «что» написано. Нет, конечно, «что» — это тоже очень важно, и я на него, несомненно, обращаю внимание. Но гораздо интереснее не только пересказать «что» или сформулировать (в меру своего понимания) авторскую идею, но и разгадать её загадку. А для этого нужно, прежде всего, выявить причины появления этого «что» и разобраться в мотивации писавшего. Всего лишь.

На самом деле найти ответ, что именно автора заставило написать вот эту работу, или откуда взялась именно эта его идея, не так и сложно. Например, нашел историк новый, никем до него не читаный документ (а может, даже два), впечатлился и написал статью. Или же внимательно проштудировал книгу коллеги, проникся и решил применить идею коллеги к своей теме. Или же во время всяко-разного чаепития коллеги проводят «мозговой штурм», в конце которого кто-то (иногда из-под стола) кричит «Эврика!». Или же убеленный сединами профессор, пощипывая бородку и ласково глядя на аспиранта-неофита, глубокомысленно так изрекает: «А не заняться ли вам, батенька, вот этим вопросом?» — и исследователь уже в пути. Или же тема «раскручивается» модная-актуальная, и нужно в ней поучаствовать для поднятия своего рейтинга или для получения гранта. Или вот — партия кидает клич: «Все на написание истории фабрик и заводов!» (варианты — «колхозов и совхозов», «школ и техникумов»), историк радостно внимает и бросается писать. Или же еще зауряднее — историк вступает в какую-то партию, и партия дает ему наказ написать её историю. Или вообще проза жизни — академик придумывает тему для сборника статей (или «коллективной монографии») и весь его отдел в поте чела пишет с утра до ночи. Или же кто-то кому-то завидует и хочет раньше защитить диссертацию, чтобы стать заведующим кафедрой. Или же...

В общем, поводов и мотивов для написания работ может быть вагон и маленькая тележка. Люди разные, подходы и принципы у всех разные, ну и работы получаются разные. Но до поводов и мотивов, мне представляется, необходимо обязательно докапываться, потому что от них, этих причин, очень часто зависит, какую работу мы получаем на выходе. Хотя при этом также желательно не забывать и мнение другой стороны. К примеру, важно знать, а что думает аспирант-неофит о предложении профессора. Или же, как сотрудники отдела творчески перерабатывают идею своего академика. Или кто, кому, как и что советует, ну и так далее. Плюс, само собою, учитывать желательно еще сотню разных обстоятельств. Такая вот занимательная историография.

Я сделала такое длинное вступление, чтобы было понятно, почему меня — с точки зрения моих историографических размышлений — привлёк пост А. Шубина. Ведь в нескольких предложениях он рассказал о мотивах и принципах написания «Истории Новороссии» буквально всё. Систематизирую им написанное (цитаты закавычены, само собою).

Автор четко говорит, почему он написал книгу. Все просто — к нему «обратились представители Военно-исторического общества». Неимоверно прекрасно обоснование, почему такое предложение поступило именно Александру Владленовичу. Цитирую: «В стране возник объяснимый интерес к истории Северного Причерноморья, а я как раз специализируюсь на истории этих мест в ХХ веке». Действительно, тема более чем актуальная, чего греха таить, и нуждается в осмыслении. Для себя же отметим последнее — автор является специалистом «в ХХ веке», но это так, к слову. Ведь не может же данная специализация являться препятствием в подготовке более широких исследований историками-универсалами, особенно когда освещения требует такая тема!

Названы А. Шубиным и хронологические рамки работы. По его чрезвычайно остроумному замечанию, идет речь о периоде «от Таргетая до Бородая». Если я правильно поняла данный перифраз, то автор начал писать «Историю Новороссии» от скифов, а закончил, как он сам пишет — 5-м сентября 2014 г., уделив особое внимание (по его словам) Потемкину, Махно и Брежневу, а также не забыв про историю заводов и шахт (т.е., кроме изложения событий 2014 г., автор повествует о последней трети XVIII и конце ХІХ—ХХ вв.).

Что касается географических рамок «Истории Новороссии», то А. Шубин «ограничился только Северным Причерноморьем, исключая Крым» (что симптоматично). Впрочем, автор честно указывает, что не всю «Новороссию» он охватил в своем труде, а лишь украинскую, и «не лишне обратиться в дальнейшем к той части Новороссии в широком смысле слова, которая находится за пределами Украины, юг России тоже имеет большую специфику, близкую той, о которой идет речь в моей работе».

Ну и, наконец, о названии книги. Позволю себе длинную цитату. А. Шубин ничтоже сумняшеся замечает: «Книга называется „История Новороссии“, хотя можно было бы назвать и „Северное Причерноморье от Таргетая до Бородая“. Но почему бы и не „История Новороссии“ — ведь это одно из исторических названий региона, которое применялось здесь полтора века, а теперь снова на слуху, хотя и в политизированном контексте. Но и сам этот контекст на глазах становится историей, его пора описывать».

Да, А. Шубин прав, что «контекст» «пора описывать», не спорю. Но вот выбор лишь одного из множества «исторических названий региона» (а ведь было, к примеру, и такое: Вольности Войска Запорожского Низового, не говоря уже о Скифии), к тому же казенно-официального, не имеющего исторических корней, вызывает очень большие вопросы и представляется неимоверно далеким от профессионализма, так гордо задекларированного московским ученым.

Просто для справки: любопытствующие могут узнать больше о Новороссии на LIKБЕЗе. Тут — голая фактография: «Как административная единица (губерния) Новороссия существовала в 1764–1783 гг. (19 лет), затем в 1796–1802 гг. (6 лет) и очень непродолжительное время в 1919–1920 гг. после свержения монархии в России, как Новороссийская область Вооруженных сил Юга России (под властью белых). Дольше просуществовало Новороссийско-Бессарабское генерал-губернаторство (1822 (1814) — 1874), однако это было лишь военно-административные объединение нескольких (состав менялся) южных губерний для контроля военными пограничья с Османской империей». (см.: http://likbez.org.ua/new-russia-to-the-soviet-era-covered-land-from-kharkov-to-odessa.html ).

Обобщая: по сути, кроме попрания принципа историзма (хотя да, кому он вообще нужен, этот принцип), господин Шубин, согласившись написать «Историю Новороссии» именно в этих хронологическо-территориальных рамках, всеми своими немаленькими академическими регалиями просто-напросто легализовал путинскую, прости Господи, концепцию «Новороссии».

Более того, российский историк создал прецедент. Я не удивлюсь, если вскоре появятся «История Астраханского ханства с давнейших времен до настоящего времени» или «История Мангытского юрта до конца 2014 года». А что, разве не могут, ведь и Астраханское ханство, и Мангытский юрт — это исторические названия регионов...

И все ссылки на «объективизм» и «спокойные высказывания» мне также представляются несостоятельными. Более того, академический историк буднично так замечает, что его «объективное» изложение сопровождается послесловием Российского военно-исторического общества, выдержанном «в стиле, более привычном зрителям российских телеканалов». А что Шубин? Он — «не в претензии». Ведь, замечает он, «нужен какой-то „буфер“ между объективизмом историка и политической линией, в русле которой действует РВИО. То, что они решились предоставить трибуну мне, а не кому-то из пропагандистов „русского мира“ — уже большое достижение угасающего российского свободомыслия».

Еще раз, для особо непонятливых. Этим «не в претензии» академический российский историк в 2014 году (даже не в 1970–1980-е!) легко допускает идеологическое (а иначе стиль российских телеканалов не назовешь) вмешательство в свою академическую работу, ибо «заказчик» (РВИО) имеет на это право.

Увы, попытка оправдания этого вмешательства своим профессионализмом (типа, я — профессионал, я напишу «правильно», «профессионально» и «спокойно», не то, что некоторые идеологически заточенные товарищи-пропагандисты) выглядит в этом контексте разговором для бедных.

Вот, вроде, и все. Хотя нет. Будет несправедливо с моей стороны обойти вниманием одну достаточно занимательную деталь.

Шубин написал эту «Историю Новороссии» г̶о̶р̶я̶ч̶е̶ч̶н̶ы̶м̶и̶ стахановскими темпами, всего лишь за месяц, в июле-августе 2014, а уже в конце декабря начались ее продажи (издательство, правда, перепутало кучу сносок, да и с темпами у издательства не заладилось). Тем не менее.

Коллективное исследование под тем же названием, анонсированное Институтом истории РАН летом 2014, должно быть подготовлено, если не ошибаюсь, лишь к концу 2015 г., а уж когда оно будет издано (после многочисленных согласований и утверждений) — Бог весть. То есть один А. Шубин легко переиграл целый институт не менее чем на год. Это, безусловно, успех."