Провокация преступления

В продолжение оживленной общественной дискуссии по поводу того, где проходит граница допустимого, когда речь идет о провокации преступления сотрудниками правоохранительных органов, «Ракурс» предлагает своим читателям ознакомиться с подходами, практикуемыми в США. Тем более, очевидно, что именно они — эффективные, но не предусмотренные украинским законодательством, да и у себя на родине вызывающие неоднозначные оценки, — применяются у нас все чаще.

Для нашего государства, кроме национального законодательства, определяющее значение в вопросе допустимости или недопустимости провокации имеет практика Европейского суда по правам человека. А она исходит из того, что правоохранители не должны склонять к совершению преступления, которое в противном случае не было бы совершено.

Несмотря на это, очевидно, что правоохранительные органы, в частности, НАБУ, по некоторым нашумевшим делам предпочитают именно жесткий американский стиль, очевидно, под одноименным дружественным покровительством. Он, несомненно, дает результат, но одновременно — все основания для того, чтобы признать впоследствии основанные на нем обвинения незаконными. И на этот раз дело вовсе не в зловредных судах, а в украинском законодательстве.

Как известно, для изобличения преступников правоохранительные органы наделены правом проведения разнообразных методов оперативно-розыскной деятельности. От контрольной закупки наркотиков до внедрения агента в преступные организации. В США существует даже возможность создания фиктивных компаний. Например, «подпольной» автомастерской, занимающейся скупкой угнанных автомобилей, последующей их разборкой и сбытом запчастей. Этот метод позволяет раскрыть всю преступную цепочку.

С такой же целью предусмотрена возможность внедрения, когда полицейские агенты сами занимаются реализацией наркотиков. Это не имеет ничего общего с нашими реалиями, в которых наркотрафик существует под крышей правоохранительных органов, поскольку в наших краях это в большинстве случаев не «внедрение» и агентурная работа, а дно профессиональной деформации и традиционная деятельность правоохранительных органов и спецслужбы.

В США стараются придерживаться определенных границ. Агент не должен слишком уж входить в роль, занявшись организацией преступной деятельности, чтобы не вовлекать в нее невиновных лиц, которые не стали бы совершать преступление без соответствующей активности агентов. Для разрешения этой проблемы предусмотрено право обвиняемого ссылаться на провокацию со стороны правоохранительных органов в рамках своей защиты.

К провокации преступления с целью его раскрытия в США существует два подхода.

В большинстве штатов и федеральных судах принят так называемый субъективный подход. Но существует еще и объективный критерий.

В любом случае при защите обвиняемому нужно доказать, что идея совершения преступления исходила от полиции (предложили купить угнанную машину или передали взятку). Но субъективный критерий предполагает, что обвиняемый «был предрасположен» к совершению вменяемого ему деяния. То есть, как указано в решении Верховного суда по делу Sherman v. US, был «готов и склонен к совершению преступлений, в которых он обвиняется на основании обвинительного заключения, как только представится такая возможность».

Существенный минус субъективного критерия, несомненно, заключается в том, что он представляет широчайшие возможности для использования репутации, прошлого обвиняемого против него. Очевидно, именно поэтому такие доказательства признаются допустимыми лишь при определенных обстоятельствах из опасения, что присяжные вынесут обвинительный вердикт, не оценивая конкретные факты, а за то, что обвиняемый вообще «плохой человек».

Еще один нюанс, касающийся такого подхода. «Если применять его по всей строгости, можно узнать потрясающие подробности о действиях агентов полиции, в некоторых случаях пытающихся обмануть и заманить в оперативную ловушку преступника; все это считается приемлемым, если обвиняемый и так был предрасположен к совершению данного преступного деяния. В принципе полиция может заранее наметить себе подозреваемых, «предрасположенных» к совершению преступления, и «раскрутить» их «по полной программе», зная, что «с этими» все средства хороши». (Источник: «Правовая система США», 2006.)

Объективный подход, возникший в противовес субъективному, применяется лишь в некоторых немногих штатах. В соответствии с этим альтернативным подходом во главу угла ставится не личность подозреваемого, а кропотливое исследование того, как повлияли бы аналогичные действия полиции на «среднего невиновного человека». То есть акцент здесь — на действия полиции: правомерны ли они или допущен «перебор». Одно из показательных решений вынесено в 1993 году Верховным судом. В деле, связанном с обвинением в детской порнографии, правоохранители более двух лет (!) уговаривали того, кто впоследствии стал обвиняемым, заказать неприличные картинки. Для этого трудолюбивые блюстители закона создали пять фиктивных компаний и прибегли к помощи подставного товарища по переписке. В конце концов человек заказал один из таких журналов. Ловушка захлопнулась.

Неутомимые и креативные правоохранители, в частности, присылали ему письма от фиктивной организации, некоего «Гедонического общества», которое, по «легенде», лоббировало право каждого «почитать то, что мы желаем, обсудить схожие интересы с теми, кто разделяет нашу философию», а также «искать удовольствия без ограничений, налагаемых устаревшей пуританской моралью».

Разработка производилась весьма тщательно. Правоохранители прибегли даже к опросу, целью которого было определить «сферу интересов», а точнее — склонность, например, к педофилии и эфебофилии (половое влечение взрослого к лицам подросткового возраста обоих полов). Поскольку по одному из пунктов он не высказал интереса, правоохранители решили, что по нему он не является «многообещающей целью», как указано в материалах дела.

Верховный суд США отменил обвинительный приговор в отношении этого человека, указав, что предрасположенность к совершению преследуемых законом действий должна возникнуть «самостоятельно, а не как результат внимания», оказываемого правоохранительными органами в течение столь длительного времени. В то время как судебное преследование должно показать «вне обоснованного сомнения», что ответчик был предрасположен совершить преступление до любого контакта с правительственными агентами. Надо сказать, что американские исследователи называют это решение редким триумфом ответчика перед лицом консервативного суда, часто принимающего сторону обвинения.

В другом деле Верховный суд постановил, что хотя тайный федеральный агент помог обеспечить ключевой компонент для незаконной технологической операции с метамфетамином и помог в процессе, обвиняемый и без того был склонен изготавливать и продавать запрещенные наркотические средства — вне зависимости от того, работал он с правительственными агентами или нет. По этом у делу (US v. Russel, 1973) Верховный суд США обнародовал свою позицию (caselaw.findlaw.com/us-supreme-court/411/423.html), которая заключалась в том, что исключительно возмутительные действия полиции при проведении операций, расцененные как провокация преступления, могут расцениваться как нарушение надлежащей правовой процедуры. Однако, заявил Верховный суд, пока что такие дела ему еще не поступали.