Судья с трудом отстоял право выносить оправдательные приговоры

Последнее заседание Высшего совета юстиции (ВСЮ) обнажило давнюю проблему: прокуратура всеми доступными средствами пытается влиять на судей и на вынесение ими решений, используя все существующие в государстве механизмы для расправы над теми, кто имеет смелость не соглашаться с позицией обвинения.

Что характерно, на заседании 22 октября советом было рассмотрено шесть предложений об увольнении судей — все проверки были проведены прокурорами, членами совета, свидетельствует сайт ВСЮ. Прокуратура — традиционно одна из самых активных составляющих Высшего совета юстиции. Именно ее представители формируют часть состава кадрового судейского органа и до сих пор, несмотря на изменение законодательства, пытаются использовать две свои официальные вакансии в ВСЮ, чтобы влиять на судей и суды. Не говоря уже о том, что, назначая в подобные органы — будь то ВСЮ, ВККСУ, КСУ либо другие — своих представителей, власть предпочитает опираться на верных режиму сотрудников правоохранительных органов и спецслужб. Возможно, поэтому вопреки советскому подходу к статусу прокуратуры (как отдельного органа государства, а не составляющей судебной системы) судьями Конституционного суда Украины могут становиться бывшие прокуроры, а в ВСЮ прокуроры могут попадать в результате принятия соответствующих указов президентом и другими субъектами, расширяя сферу влияния «ока государева» на судебную власть.

Прокурорское лобби в Высшем совете юстиции остается довольно сильным и активным.

На этот раз автором предложения об увольнении С. Ноздрякова с должности судьи Подольского райсуда столицы был заместитель генерального прокурора Михаил Гаврилюк. «Судья Ноздряков при осуществлении правосудия в уголовных делах не раз допускал нарушения уголовного и уголовно-процессуального законодательства, вынес ряд незаконных судебных решений, отмененных апелляционной инстанцией», — заявил М. Гаврилюк.

Кстати говоря, словосочетание «незаконное судебное решение» из уст прокуроров-апеллянтов всегда настораживало автора этих строк. Ведь если законом предусмотрен четкий механизм оспаривания решений судов, то почему прокуратура, желая оспорить в вышестоящем суде решение суда, всегда называет не нравящееся ей решение незаконным? А если оно незаконное, то почему судьи, вынесшие их, все еще остаются на рабочих местах?

Судье были высказаны претензии по конкретным уголовным делам (цитаты из выступления М. Гаврилюка):

— «в частности, по обвинению гр. Ш. (фамилии скрыты автором. — Ред.) в завладении средствами граждан-инвесторов жилого дома в размере 1 млн грн судьей безосновательно было изменено обвинение (выделено нами. — Ред.)… незаконный приговор отменен, а по результатам нового судебного рассмотрения Подольским районным судом г. Киева в другом составе гражданин Ш. был осужден к восьми годам лишения свободы с конфискацией имущества, и приговор вступил в законную силу»;

— «судьей также необоснованно вынесен оправдательный приговор по обвинению гр. А. в незаконном ношении охотничьего огнестрельного оружия. Апелляционным судом приговор отменен, по результатам нового рассмотрения подсудимый осужден к 3,5 года лишения свободы за незаконное обращение с боеприпасами, приговор вступил в силу»;

— «относительно должностных лиц энергетической региональной таможни граждан В. и Ж., получивших взятку в размере более 94 тыс. грн судьей применено слишком мягкое наказание с применением статьи 75, приговор также отменен»;

— «судьей вынесены приговоры относительно осужденных за воровство граждан Грузии Д. и В. и назначено слишком мягкое наказание с применением статьи 75, до вступления приговора в силу судьей была изменена мера пресечения с заключения под стражу на подписку о невыезде. Это привело к невозможности апелляционным судом вынести приговор, осужденные были объявлены в розыск, после задержания гр. В. осужден к реальной мере пресечения, а гр. Д. ищут до сих пор»;

— «судьей также незаконно отменены постановления следователей милиции о возбуждении уголовного дела относительно гр. Б и К. с одновременным отказом в их возбуждении, что выходило за рамки полномочий судьи. Судья на этой стадии процесса допустил чрезмерную оценку доказательств. Апелляционным судом г. Киева незаконные постановления отменены, по результатам судебного рассмотрения постановления следственных органов оставлены без изменений. Расследование продолжается»;

— «судьей необоснованно, еще до окончания судебного рассмотрения, без полного и объективного исследования доказательств, уголовное дело в отношении гр. Л. в совершении грабежа направлено на дополнительное расследование, незаконное постановление апелляционным судом отменено, дело направлено на новое судебное рассмотрение, которое продолжается».

«Я считаю, что системное нарушение судьей С. Ноздряковым закона вызывает обоснованные сомнения в его объективности и непредвзятости, что свидетельствует о нарушении им присяги судьи», — подытожил заместитель генерального прокурора.

Однако на все громкие обвинения прокурора у судьи были свои аргументы.

В начале выступления С. Ноздряков напомнил заместителю генпрокурора о том, что Закон Украины «О Высшем совете юстиции» не предусматривает такого состава нарушения присяги, как отмена приговора суда.

«Я считаю, что работал добросовестно, а нарушения присяги с моей стороны не было, — сказал на заседании ВСЮ судья. — Предложение М. Гаврилюка основывается на отмененных приговорах и постановлениях. Как известно, это не является основанием к дисциплинарной ответственности. Во-вторых, представление на проведение проверки было внесено в ВСЮ прокуратурой г. Киева, а уже через несколько месяцев в закон о Высшем совете юстиции были внесены изменения, согласно которым сделать это уже невозможно».

К слову, в 2012 году в закон о Высшем совете юстиции были внесены изменения с целью ограничить влияние прокуроров на судей. В дополнении к статье 25 указывается, что по обращению органов прокуратуры проверка сведений о нарушениях судьей присяги, допущенных при рассмотрении судебного дела, в котором принимал участие прокурор, осуществляется только в том случае, если такое судебное дело не находится в производстве суда какой-либо инстанции или если установленный процессуальным законом срок подачи апелляционной или кассационной жалобы истек. Проверка таких сведений не может быть поручена члену Высшего совета юстиции, который является или был прокурором на момент назначения членом ВСЮ. И одну, и вторую оговорку закона прокуроры решили проигнорировать. С другой стороны, в Высшем совете юстиции, похоже, никто и не пытался пересмотреть незавершенные на момент внесения изменений в законодательство, так сказать, «прокурорские» проверки.

По словам судьи С. Ноздрякова, из-за этой проверки он уже два года не может осуществлять правосудие, потому что у него закончился пятилетний срок пребывания в должности судьи. Ожидая результатов прокурорско-судебных разбирательств, Высшая квалификационная комиссия судей Украины не вносит в парламент рекомендацию о его избрании бессрочно. Таким образом, статус у судьи сохраняется, а реальной судейской работы нет.

Позиция ВККСУ в этом вопросе довольно показательна, ведь комиссия и сама могла наказать судью или внести представление о его увольнении в связи с окончанием пятилетнего строка пребывания в должности. Но она предпочла оставить решение вопроса Высшему совету юстиции, не реагируя вообще.

По сути замечаний судья С. Ноздряков был не менее красноречив, чем прокурор.

К примеру, по обвинению в переквалификации приговора он напомнил о доводах пленума Верховного суда Украины о назначении судами уголовного наказания, согласно которому суд может переквалифицировать действия подсудимого на менее тяжкое преступление, если это не нарушает право на защиту и не ухудшает положение осужденного.

«Я воспользовался своим правом, потому что прокурор, имея все основания для изменения обвинения, этим не воспользовался, — сказал судья. — Что суд должен делать: идти на поводу у прокурора или выносить оправдательный приговор? Вы все понимаете, при тех обстоятельствах, при старом УПК я не мог этого сделать».

«Мне говорят, что я безосновательно постановил обвинительный приговор в отношении гр. А, но я и сегодня считаю, что поступил справедливо и правильно», — отметил судья. По его словам, последующим осуждением этого парня система существенно и негативно повлияла на его судьбу. «Другой суд приговорил его к двум годам лишения свободы, — уточнил судья, — он отбыл это наказание, но не полностью. Ему сразу же заменили наказание на более мягкое». Это наталкивает на мысль, что приговор был вынесен ради приговора, то есть исключительно ради чести прокурорского мундира в ее современном понимании.

В ответ на обвинения в том, что он необоснованно освободил из-под стражи одного из двух подсудимых в деле о взятке — гр. В., судья Ноздряков отметил, что если бы он этого не сделал тогда, в 2010 году, то по состоянию на сегодняшний день человек сидел бы в СИЗО уже четвертый год. Ведь рассмотрение дела все еще не завершено. «Один из подсудимых находился под стражей, другой на подписке о невыезде, статья одна и та же. Где была прокуратура, когда рассматривался вопрос об избрании меры пресечения для двоих подозреваемых? Где справедливость? — задал молчащему залу риторический вопрос судья. — Считаю, что я все сделал правильно».

Относительно освобождения из-под стражи гр. Л судья отметил, что этот человек на момент суда находился под стражей три года, и уже в начале процесса судья понял, что «дело надо направлять на дополнительное расследование, там были вопиющие факты нарушения процессуального законодательства». По словам С. Ноздрякова, другой судья после отмены постановления принял такое же решение на тех же основаниях, а затем и третий судья отправил это дело на дополнительное расследование.

В ходе обсуждения стало известно, что судью, подозреваемого в нарушении присяги, после отмены многочисленных приговоров апелляцией несколько раз отправляли на курсы повышения квалификации, но он все равно остался при своем мнении.

Ход обсуждения неожиданно изменил член ВСЮ, советник президента Андрей Портнов, обратившись с вопросом не к судье, а к заместителю генерального прокурора.

«У меня вопрос к докладчику. Хочу выразить свою точку зрения. Вот, уважаемый Михаил Иванович, хочу сказать: последние в стране изменения в законы именно в связи с этой проблемой и были связаны с тем, чтобы прокурор, во-первых, не имел права вносить в отношении судей предложения об освобождении от должности, предложения по дисциплинарным взысканиям, ибо это институциональный конфликт, — сказал А.Портнов. — Я бы, честно, на вашем месте не рассматривал и не докладывал. Да, действительно, это было по старому закону, и вы как заместитель генпрокурора докладываете это. Но основные вопросы проверки — это постановление оправдательных приговоров и освобождение людей из-под стражи».

Замгенпрокурора намек не понял, ведь у него есть свой начальник — генеральный прокурор, который имеет право спросить по всей строгости закона за ухудшение статистических показателей, проигранные прокуратурой дела, не поддержанные судом обвинительные приговоры и прочие важные составляющие отнюдь не развития правового государства, а карьерного роста среднестатистического прокурора.

«Я хочу вас проинформировать еще раз, — настаивал на своем А. Портнов, —это государственная политика. Именно в этом и заключается государственная политика, чтобы судьи могли постановлять оправдательные приговоры, чтобы судьи могли освобождать людей из-под стражи тогда, когда они это считают нужным делать. В этой связи вопрос-предложение к вам. Не считаете ли вы сейчас, после того, как собственно новый закон (относительно прав прокуроров) действует, и прокуроры лишены права инициировать предложения, что это очевидный конфликт между судом и прокурором: судья не удовлетворил официальную сторону обвинения? Ведь есть и другие инструменты, чтобы по судье принять решение».

Несмотря на то, что заместитель генерального прокурора с вопросом-предложением советника президента не согласился, после совещательной комнаты члены ВСЮ приняли однозначное и важное для судебной власти решение, которое огласил председатель ВСЮ Александр Лавринович: «Предложение не поддержано!».