Впечатления о Евровидении, которого не видел

Я не следил за Евровидением. Мой интерес свелся к ответам на два вопроса: а) кто победил; б) на каком месте Украина. Ну, и краем уха/глаза зацепить кое-какие пиковые моменты. На все про все 5–7, с натяжкой 10 минут моего внимания за время проведения этого мероприятия.

Подозреваю, что я не один такой. И даже очень не один.

В современном мире, когда возникает большой движняк, легко обмануться в иллюзии, что этот движняк — следствие массового интереса всего общества. Но это не всегда так. Часто движняк создает как раз небольшая группка. В случае Евровидения — профессионалы шоу-бизнеса и примкнувшие к ним музыкальные тусовщики. Ну и политики, которым без разницы, на каком фоне пиариться.

Получается как бы буря в стакане. Кто хочет — увидит бурю, кто хочет стакан — увидит себе свой стакан.

Возьмем футбол. Миллионы поклонников по всему миру. Способы реализации разные: фаны с фаерами на стадионах, фаны с пивом в пабах, фаны с водкой на кухнях перед маленькими телевизорами. От мала до велика — все равны. Футбол интернационален, и его «разговор» ногами понятен каждому на планете.

С музыкальными конкурсами сложнее, особенно с песенными. Мне кажется, контент Евровидения интересен далеко не всем слоям населения. Например, он вряд ли увлекает любителей шансона. А это чуть не полстраны. Потому что любой шансон всегда национален, ибо тексты песен в нем важнее музыки. Тексты надо понимать, красивостью голоса шансон-фаната не пробьешь.

Отминусуем еще и тех, кто в силу возраста не проникается молодежной культурой. А среди тех, кто остается, — много таких, которым интересен результат, но не процесс.

Но конкурс-то международный — глобальный. Чем больше к нему внимания, тем дороже он стоит. И уж нет сомнений, что эту самую дороговизну ему будут накачивать. В ход идут всевозможные скандалы. Скандал — верный признак «накачки цены». Скандалы разрабатываются, планируются и приветствуются. Эпатаж — мягкая разновидность скандала — входит в ткань Евровидения.

Победил исполнитель, о котором сказали: звучит голос смертельно больного человека.

Но как! Зачем же вы оторвали от заботливых врачей и везли за столько километров в самолете! Неужели в целой стране нет здоровых исполнителей? Есть, но этот выиграл конкурсный отбор. Ага, значит, выиграл! Значит — сильнее других оказался?! Тогда почему «песня смертельно больного человека»? Давайте говорить: песня сильного человека — одолевшего конкурентов! Но, увы, тогда пропадает скандалинка, растает эпатаж.

Но ему, повторюсь, не дадут растаять. Этим занят целый спецназ по привлечению и удержанию людей перед экранами.

И вот имеем: бабушка иностранного языка не понимает, большой ценительницей вокала не является, никакой особой мелодики в музыке не улавливает, но ей сказали, что «смертельно болен». И она уже готова утопить себя в своих же слезах. Вот вам буря, вот вам и стакан...

К чему я призываю? Ни к чему. Что/кого критикую? Никого и ничего. Тогда к чему этот пост? К размышлению, господа, к размышлению. Музыка — штука тонкая, одних бросает в экстаз, других — в размышления.