100 тысяч гривен за матерщину

В нервное время мы живем. Когда кто-нибудь заводит разговоры о том, что не худо бы легализовать оружие, многие отвечают: «Как можно?! Люди и так на взводе, а ну как начнут палить друг в дружку?». Ну, стрелять друг в друга обычные люди пока могут разве что из рогатки. А вот обложить оппонента, используя все богатство табуированной лексики, вполне можно. По крайней мере, судебная практика отвечает на этот вопрос утвердительно.

Чтобы не быть голословной, расскажу две истории.

Первая произошла в одном райцентре Львовской области. Заместитель городского головы повздорила с мэром в его кабинете, вылетела оттуда и сказала знаменательные слова, которые (цитирую судебное решение) можно понимать как «подлый, никчемный человек, исключительный дурак… тупой и неадекватный негодяй». (Поройтесь в своем личном словарике обсценной лексики и представьте, как могла бы звучать эта тирада!)

Дело было в мае прошлого года. История вышла некрасивая: дама изматерила шефа, пила успокоительное, тот, разозлившись, затеял дело об увольнении в связи с нарушением ею присяги госслужащего. В этот же день обиженная женщина написала заявление в полицию о сексуальных домогательствах со стороны шефа. Судя по материалам дела, заявление было сумбурным: мол, в ходе обсуждения рабочих вопросов он оскорбил ее женскую честь и в нецензурной форме принуждал вступить с ним в половые отношения. (Вспоминается старый анекдот: мастер сказал начальнику цеха, что вступит в интимные отношения с его матерью, с ним, со станком, с деталями и со всем заводом.) Дама даже разместила фото своего заявления в полицию в соцсетях. Но полиция дело закрыла, и конфликт как будто бы утих…

...Но вдруг полгода назад в далекой стране Америке вспыхнул скандал вокруг амурных похождений голливудского продюсера Харви Вайнштейна. Казалось бы, при чем тут Голливуд и какой-то Вайнштейн? Да при том, что тележурналисты «плюсов» (программа «Украинские сенсации») принялись собирать истории о домогательствах отечественного разлива. Ну и… как вы понимаете, кто-то вытащил эту старую байку о том, как городской голова якобы домогался свою подчиненную. Журналисты приехали в город. Даму, рассказывающую свою драму, всю запикселили (хотя, судя по городским страничкам в Facebook, все прекрасно знали, кто она). Поговорили и с мэром, чем ему, понятно, удовольствия не доставили.

Неудивительно, что после этой передачи мэр подал в суд иск о защите чести, достоинства и деловой репутации. Дальше я не стану утомлять вас юридическими подробностями. Скажу кратко: за «....ка», «.....еба» и прочие симпатичные определения, высказанные публично в его адрес, вкупе с обвинением о сексуальных домогательствах голова просил 100 тыс. грн морального ущерба.

Суд первой инстанции удовлетворил его иск частично. За голословные обвинения в сексуальных домогательствах, которые вначале были вброшены в соцсети, а затем вытащены на один из центральных украинских телеканалов, бывшая сотрудница должна была выплатить 25 тыс. грн (вместе с судебными издержками всего вышло 30 тыс. грн). А вот матерщину ей простили.

Выходит, нецензурщина не задевает чести, достоинства и деловой репутации? «Нет, не задевает», — такой вывод несколько лет назад сделал и один из районных судов Киевской области. Дело, которое он рассматривал, выглядит каким-то водевильным. Представьте: базар, две… хм… дамы-продавца за соседними прилавками люто друг дружку ненавидят и ведут диалоги в стиле «Тетка Секлета просила передать, шо вы — падлюка!».

Наконец одна из торговок не выдержала и подала в суд. Дескать, ее оппонентка публично оскорбила ее, назвав, простите, курвой. Та, в свою очередь, в судебном заседании подала встречный иск: мол, эта… хм… называла курвой ее. Суд терпеливо выслушал обеих, выслушал и свидетельские показания и постановил: «курва», а также фигурировавшие в деле «шлюха», «проститутка» и прочие словечки не ущемляют честь, достоинство и деловую репутацию, поскольку, будучи, безусловно, оскорбительными, в то же время «не распространяют недостоверную информацию». Честь обеих дам, таким образом, была спасена, а вот иски удовлетворению не подлежали.

Задача суда — отделить недостоверную информацию от оценочных суждений, считает наш эксперт Надежда Ивашкова, управляющий партнер адвокатского объединения «Ивашкова, Купченко и партнеры»:

— Граждане имеют право на свободное распространение информации, и в тоже время защищены законом от вреда, который может принести информация недостоверная. (От распространения информации личного характера и персональных данных граждане тоже защищены, но это отдельная тема.)

В исках о защите чести, достоинства и деловой репутации основным способом защиты является обязательство ответчика опровергнуть недостоверную информацию, и только второстепенным — возмещение ущерба, причиненного таким распространением.

Украинские суды традиционно верно отделяют фактическую информацию о человеке и его действиях («домогался гражданку Xв служебном кабинете») от оценочных суждений («кобель такой») — практика устоявшаяся. Новый Верховный суд правовой подход к этой проблеме кардинально менять не стал, и только акцентировал внимание, что каждое распространенное высказывание нужно тщательно оценивать — информация это или оценочное суждение. Защите от оценочных суждений граждане не подлежат. Также лицо, высказавшее оценочное суждение, не должно доказывать его правдивость. Естественно, нецензурная брань сама по себе является нарушением общественного порядка, и если совершается в общественном месте — может быть расценена как мелкое хулиганство и привести к штрафу или даже общественным работам. Нецензурная брань в кругу семьи, в совокупности с постоянным психологическим обесцениванием партнера, может быть расценена как психологическое насилие в семье. То же самое, но в школе или другом коллективе расценивается как буллинг. Но брань сама по себе не является «распространением информации», так как никакой объективной информации о человеке не несет и не содержит признака распространения.

Отличие первого дела, о конфликте в горсовете, от второго, о конфликте между торговцами, в том, что в первом случае информация о сексуальных домогательствах, которые якобы имели место, после ее распространения СМИ действительно могла быть оценена неопределенным кругом лиц как фактические сведения о действиях сексуального характера, якобы совершенных истцом. В случае же на рынке изначально понятно, что имели место лишь эмоции действующих лиц. С началом избирательной кампании количество грязи, выливаемой друг на друга политическими оппонентами, традиционно увеличится. Важно понимать, что чем более публичным является лицо, тем меньше защищено оно от критики, даже чрезмерно жесткой и необъективной.

Конечно же, я рекомендовала бы воздержаться от критики другу друга и властей посредством нецензурной лексики. А в письменной критике ситуацию могут спасти смайлики. В одном из решений Верховный суд указал, что закрытая скобка — «)» — не характерна для традиционного украинского языка, но является элементом эмодзи и обозначает улыбку. Поэтому текст, распространенный ответчиком, с учетом характера использования речевых и стилистических приемов является не распространением неверной информации, а оценочным высказыванием.

P. S. Впрочем, любителям крепких слов не стоит расслабляться. В конце июля, например, один из райсудов Черкасской области влепил одному такому сельскому любителю поругаться десять суток админареста. Правда, нарушитель, обложивший свою пожилую соседку, сидевшую на лавочке рядом с домом, не просто ругался, а еще и пытался распускать руки, да и другие соседи отзывались о нем как о человеке скандальном, местной язве. Поэтому его признали виновным по ст. 174 Кодекса Украины об административных правонарушениях (мелкое хулиганство) и на десять дней отправили за решетку подумать о своем поведении. Это я к тому, что нервы нервами, но бросаться в оппонента гениталиями и производить на словах разнообразные действия с ними следует все-таки поосторожнее.