Психологические и психиатрические проблемы в украинской армии

Главный военный прокурор Украины Анатолий Матиос выступил на VIII Львовской психиатрической встрече. «Ракурс» приводит наиболее интересные моменты из его речи, которая, по оценкам слушателей, была самой яркой на форуме.

Неожиданный враг армии

Уже пятый год подряд на территории Украины идет война, следствием которой являются ежедневные невосполнимые потери. Однако едва ли не самую большую угрозу для обороноспособности государства сегодня представляет такой непредсказуемый и неожиданный для органов военного управления враг, как стресс.

Военные прокуроры очень часто сталкиваются с проблемой влияния стресса на сознание, деятельность человека, его способность управлять своими действиями. Понимание особенностей психической деятельности, функционирования психики человека в сложных, экстремальных условиях крайне необходимо при расследовании преступлений в военной сфере, выяснении причин и условий многочисленных небоевых потерь.

В прошлом году под эгидой Минобороны наконец-то вышло методическое пособие Научно-исследовательского центра гуманитарных проблем Вооруженных сил Украины под названием «Психологическая работа с военнослужащими — участниками АТО на этапе восстановления». Это очень актуально, но много времени для решения этой проблемы уже потеряно, и последствия такого легкомыслия неисправимы. На самом деле, развитие военной психологии в Украине сегодня находится в эмбриональной стадии.

За период с 2014 года по сентябрь 2018-го в Главную военную прокуратуру от военных органов управления поступили сообщения о более чем 2,7 тыс. небоевых безвозвратных потерях среди военнослужащих. Среди них самоубийства — 615 случаев, убийства — 228. То есть состояние психической напряженности превратило насилие в армии в болезнь, которая уже имеет все признаки эпидемии.

У многих на слуху страшный случай, который произошел 14 февраля 2018 года в воинской части А2802, когда двое военнослужащих-контрактников, выполняя задачи по охране командно-наблюдательного пункта десантно-штурмовой роты батальона морской пехоты, прицельными одиночными автоматными выстрелами расстреляли четверых своих сослуживцев, которые спали.

Еще один почти аналогичный случай произошел 16 июня 2016 года, когда прапорщик военной службы по контракту воинской части В0927 в состоянии алкогольного опьянения в спальном помещении блиндажа на территории взводного опорного пункта расстрелял солдата этой же воинской части, а потом в течение примерно 10–15 минут наносил удары клинком ножа по его телу.

В феврале текущего года военнослужащий ВСУ, младший лейтенант, участник боевых действий в результате внезапно возникшего конфликта с гражданином на остановке общественного транспорта приобрел в магазине неподалеку кухонный нож, вернулся на остановку и зарезал последнего.

20 мая этого года младший сержант воинской части А3892, находясь в отпуске, в состоянии алкогольного опьянения вблизи сельского кафе в Ивано-Франковской области применил ручную осколочную гранату дистанционного действия Ф-1, в результате взрыва которой восемь граждан получили телесные повреждения разной степени тяжести, а один умер в больнице.

И таких примеров множество. Как свидетельствуют материалы уголовных производств, в поведении субъектов, находящихся в состоянии так называемого стресса комбатантов, отмечаются такие психические явления как повышенная обидчивость, вспыльчивость, импульсивные реакции, неадекватное представление о негативном отношении окружающих, пониженный самоконтроль, нарушение связей с реальными условиями до полной дезорганизации поведения, социального функционирования. После увольнения военнослужащих из рядов Вооруженных сил возникают противоречия между неудовлетворенными потребностями и существующими в обществе ограничениями и запретами, то есть фрустрация. И здесь наиболее распространенными эмоциональными реакциями становятся агрессия, направленная на преодоление возникшего препятствия; реакция замещения по принципу «сорвать зло»; депрессия, сопровождаемая необоснованными самообвинениями, которые могут перерасти в попытки самоубийства. Отсроченные реакции на тяжелый боевой стресс приводят таких людей к конфликтам с обществом и законом уже в мирное время. Это касается и возникновения массовых беспорядков, социальных конфликтов.

По данным американских криминологов, треть заключенных, отбывавших уголовное наказание за совершение тяжких преступлений против жизни и здоровья, были ветеранами войны во Вьетнаме, многие из них побывали в плену. Подобные исследования в Украине находятся лишь на начальной стадии и проводятся только военными прокурорами практически при отсутствии каких-либо рычагов для получения необходимой информации.

По данным специалистов, в 93% совершенных комбатантами преступлений их противоправные действия были связаны с агрессией, характеризовались непредсказуемостью, импульсивностью, неадекватностью с высвобождением автоматизированных боевых навыков. Больше всего беспокоит то, что такой вид посттравматического стресса носит более длительный, кумулятивный характер. В сознании человека в таком состоянии происходит девальвация ценности как собственной жизни, так и жизни другого, ослабляется страх смерти, личная ответственность за социальные последствия совершаемых действий. Минимальный срок проявления посттравматических стрессовых нарушений у комбатантов составляет от одного до шести месяцев. Таким образом, заложниками стрессового состояния комбатантов на протяжении длительного времени становятся не только близкие родственники и окружение, но и совершенно посторонние люди, которые вообще не готовы к подобным реакциям.

Считаю, что психиатры и психологи должны инициировать перед руководством государства и оборонным ведомством вопрос о создании эшелонированной системы оказания психологической помощи военнослужащим на поле боя начиная с передовой, а затем в батальонных и бригадных медицинских пунктах.

Психологической реабилитации практически нет

Главная военная прокуратура в 2018 году изучала состояние обеспечения психологической реабилитации участников операции объединенных сил и обнаружила, что такая реабилитация практически не осуществлялась. Несмотря на законодательно определенную обязательность прохождения участниками АТО психологической реабилитации, в 2017 году уровень их обеспечения такой услугой составил всего 0,1%. Указанное привело к уменьшению объемов бюджетных назначений на этом направлении с 49,9 млн грн до 21,9 млн грн (или на 56,1%).

Государственным бюджетом на 2018 год на мероприятия по психологической реабилитации, социальной и профессиональной адаптации участников антитеррористической операции и обеспечение пострадавших санаторно-курортным лечением предусмотрено 109 млн грн (на услуги по психологической реабилитации — 21,9 млн грн). 25 апреля премьер-министру было направлено письмо с конкретными предложениями по исправлению ситуации. Как следствие, уже через несколько дней были утверждены необходимые объемы использования бюджетных средств на указанные цели, разработана соответствующая документация.

Действующий закон «О социальной и правовой защите военнослужащих и членов их семей» внедряет новые стандарты прохождения военной службы, повышает уровень материального и правового обеспечения, в частности получения военнослужащими гарантированных государством льгот и преференций, бесплатного образования и медицинского обеспечения. Однако отдельные нормы закона фактически не работают из-за отсутствия четко определенного механизма их применения.

Так, одной из основных проблем при проведении мероприятий по психологической реабилитации участников АТО (как действующих военнослужащих, так и уволенных в запас) является категорическое непризнание ими факта необходимости прохождения такой реабилитации, что обусловлено нежеланием каким-либо образом связывать себя с лицами, имеющими психологические (психические) расстройства. Из-за этого лица, нуждающиеся в психологической реабилитации, самостоятельно в районные органы социальной защиты населения и командования воинских частей или медиков или офицеров-психологов не обращаются.

Второй причиной такого поведения является то, что в предложенных реабилитационных мероприятиях военнослужащие могут принять участие только за счет своего ежегодного отпуска.

Поэтому с целью установления лиц, получивших психологические травмы во время АТО, оказания им своевременной помощи и недопущения развития посттравматических, психических расстройств необходимо закрепить на законодательном уровне обязательность прохождения психологического анализа всеми участниками АТО.

В качестве первого шага Главная военная прокуратура уже инициировала внесение изменений в Положение о прохождении гражданами Украины военной службы в Вооруженных силах.

В настоящее время в организации психологической, психиатрической помощи и ресоциализации в нашей стране не разработан единый подход и не создана работающая система помощи. Недостаточным и не всегда подготовленным является штат психологов и социальных работников.

Работа специалистов необходима не только в период возвращения с войны — она ​​должна начинаться квалифицированной психодиагностикой на этапе отбора военных кадров, помощью в полевых условиях, обязательным обследованием, предшествующим возвращению домой.

У нас отсутствует системное обучение командного состава. Военные психологи больше занимаются личным составом и не учат командиров, как справиться с последствиями боевого стресса, как улучшить собственное психологическое состояние. Командир, который испытывает чувство вины и стыда, имеет свои личностные проблемы, перекладывает их на своих подчиненных и тем самым усиливает их стресс.

Например, в армии Израиля бойцов и их командиров основательно учат избегать боевого стресса и преодолевать его еще до попадания в реальные боевые условия. Процент самоубийств в израильской армии очень низкий, хотя ее бойцы и ведут постоянные реальные боевые действия.

Концепция реабилитации военнослужащих

Рассмотрим ориентировочную концепцию реабилитации военнослужащих, которую было бы уместно ввести в Украине.

Первый этап — обязательный превентивный осмотр контрактников и мобилизованных с участием психолога перед подписанием контракта и мобилизацией. В украинской армии во всех военных частях отсутствуют психологи, которые могут вовремя распознать лиц с предболезненными расстройствами. Современный командир украинской армии не получил от государства никаких достаточных инструментов для распознавания снижения концентрации или других проявлений ПТСР.

Второй этап — это возможность обеспечения медико-психологической реабилитации бойцов непосредственно на месте проведения ООС до и после выполнения боевых задач.

Третий этап — психологическая реабилитация бойцов после вывода из зоны ООС. Временное гарантированное государством (не за счет основного отпуска) оставление места постоянной дислокации для «смены картинки».

Четвертый этап — медико-психологическая реабилитация военнослужащих с установленными признаками ПТСР, которая осуществляется в лечебно-профилактических учреждениях на территории Украины за средства государственного бюджета.

Пятый этап — система долговременных мер (социальных, санаторно-курортных, лечебно-профилактических) адаптации к гражданской жизни уволенных и демобилизованных в запас после участия в боевых действиях.

Решение поставленных задач предполагает формирование разветвленной системы психологической и медико-социальной помощи с квалифицированными и опытными специалистами, устойчивыми к эмоциональному выгоранию, с учетом опыта Израиля.