Правила, по которым живет человек войны, должен знать каждый украинец

«Когда мы просим человека стать солдатом, это означает, что мы просим его навсегда отказаться от человеческих слабостей, прежних ценностей, — говорит Фрэнк Пьюселик, ветеран вьетнамской войны, психолог, один из разработчиков системы реабилитации ветеранов военных конфликтов в США, постоянный консультант Корпуса мира. — Мы просим его выйти в мир безумия и научиться в нем выживать. Война радикально меняет людей. Одна из трагедий войны — у вернувшегося в мирную жизнь солдата есть два пути: или он станет прекрасным примером для подражания, или дойдет до тюрьмы или самоубийства...

Во Вьетнаме погибло 58 тыс. американских солдат, а в течение следующих десяти лет более 60 тыс. свели счеты с жизнью. Бывшие солдаты заполнили тюрьмы (они составляли 50% всех заключенных). Война разрушила семьи: 90% семейных пар не прошли это испытание. После войны во Вьетнаме в США не было специальной психологической помощи для военных. Эту систему пришлось строить с нуля после всех трагедий. Считаю, что в Украине ситуация намного хуже, потому что война идет на территории страны».

Психолог (его мнению можно доверять, ведь он участвовал в реабилитации ветеранов шести различных конфликтов, Украина — седьмая по счету) вселяет надежду: если действовать правильно, мы сможем предотвратить как минимум 80% самоубийств и потратить десять лет на восстановительный процесс, а не 30–40, как в США.

Солдат возвращается с войны в мирную жизнь. Как замечает Ф. Пьюселик, вернуть тело домой просто, сложнее вернуть сознание. На гражданке бывший солдат продолжает жить на инстинктах, благодаря которым ему удалось выжить в аду войны. Наше общество наивно ожидает от человека, который убивал и у которого смерть стояла за спиной, что он сразу вольется в социум, пойдет работать библиотекарем или сварщиком. Как по мановению волшебной палочки, превратится в любящего, нежного мужа и отца, заботливого сына.

Военные психологи считают это большой ошибкой. После боевых действий все солдаты нуждаются в психологической реабилитации. Им необходимо пройти специальную программу, чтобы перейти от правил войны к правилам гражданской жизни, ведь после ожесточенных сражений они опасны, как дикие животные. Например, в Израиле военных, которые вышли из зоны боевых действий, отправляют на своеобразный «карантин» — в мультифункциональный реабилитационный центр (о котором мы, к сожалению, пока можем только мечтать), где бойцы находятся, как правило, от трех до четырнадцати дней — и только после этого возвращаются на гражданку.

Люди, побывавшие в зоне АТО, это люди с новой ментальной реальностью. У них повышено чувство справедливости, собственная жизнь для них теряет былую ценность. Их чувствами легко манипулировать. События в Мукачево и под Верховной Радой в последний день лета — горькое тому подтверждение.

В Ла Страда (международная правозащитная организация, основное направление — противодействие торговле людьми, дискриминации женщин и детей; специалисты центра также оказывают психологическую и юридическую помощь жертвам домашнего насилия) сегодня выделяют в Украине три категории семей, где насилие становится главной проблемой. Это переселенцы с оккупированных территорий; те, кто остался жить в так называемых республиках; и семьи, где муж вернулся из зоны АТО. Эксперты бьют тревогу, ведь последняя категория самая многочисленная. Бойцы, возвратившись с фронта, находятся в тяжелой депрессии и апатии. Как правило, они срываются на родителях, женах и детях. Нередко доходит и до рукоприкладства. Как результат — разводы, алкоголизм и даже случаи самоубийств.

Практически с первых дней войны в Украине проходят профессиональные семинары, конференции, круглые столы по психологической помощи бойцам АТО, однако общегосударственной стратегии для таких проектов до сих пор не существует. Отдельные проекты по реабилитации реализуются в индивидуальном порядке, в соответствии с видением их авторов, а также спонсоров.

Система реабилитации как таковая в нашей стране отсутствует, ее нужно строить с нуля. В Украине насчитывается 29 госпиталей для ветеранов войны, однако они задействованы очень мало. К сожалению, до сих пор не отработан алгоритм направления (перевод) раненых участников АТО из ведомственных госпиталей в госпитали ветеранов войны (они находятся в разных системах финансового подчинения — министерств обороны и здравоохранения).

Только 30 июня 2015 года был принят в первом чтении законопроект №2686, согласно которому военнослужащим, военнообязанным и резервистам полагается бесплатная психологическая реабилитация с возмещением стоимости проезда до учреждения.

Вряд ли добавляет позитивных эмоций нашим защитникам количество денег, выделяемых на их питание и лечение в медицинских учреждениях. Если, например, в Виннице, Днепропетровске, Харькове, Львове в госпиталях ветеранов войны пытаются уложиться на питание в 40 грн в день на одно койко-место, то в столице ситуация и вовсе плачевная: стоимость меню Киевского городского госпиталя не дотягивает до 15 грн в сутки. Что уж говорить об обеспечении медикаментами.

На психологическую реабилитацию украинских военных в этом году государством было выделено около 50 млн грн. Если посмотреть, сколько в 2015 году наших защитников демобилизуется, простые арифметические расчеты покажут, что на одного бойца в год получится меньше 1000 грн. На реабилитационные центры, конечно, вряд ли этих средств хватит, но оплачивать работу психологов при поликлиниках и госпиталях можно уже сегодня.

Распорядителем этого бюджета назначена Государственная служба по делам ветеранов войны и участников АТО. Однако эти деньги пока не могут быть использованы в связи с тем, что как государственные медицинские учреждения, так и частные практически проигнорировали тендер.

«Чтобы охватить по максимуму территорию Украины для оказания психологической реабилитации участников АТО, было предложено 116 лотов, которые покрывают по пять районов в каждой области, — рассказывает Артур Деревянко, председатель Государственной службы по делам ветеранов войны и участников АТО. — Мы хотели задействовать как медицинские, так и немедицинские, государственные и негосударственные учреждения для предоставления психологической помощи военнослужащим. В итоге имеем результат: 10 августа состоялось раскрытие тендерных предложений, из 116 лотов сыграли только шесть. Это Киев, Харьков, Кировоград и Кировоградская область».

Чиновник выразил удивление, что медицинские учреждения, которые имеют возможность заниматься реабилитацией военных, прежде всего, госпитали ветеранов войны, не вышли на тендер. «Мне кажется, что люди, которые хотят получить заказ на предоставление этих услуг, не пошли на сбор пакета документов на тендер», — считает А. Деревянко.

А может быть, у нас просто не верят в честность тендеров? Знаете, почему на тендеры по госзакупкам выходят и побеждают одни и те же компании, а другие их попросту игнорируют? Казалось бы, сейчас непростые времена для бизнеса, на счету каждая копейка. Основных причин три: гипотетический участник не верит в то, что его не выкинут из тендера за «неправильную документацию», а потому не хочет тратить время; не верит, что после выигрыша подряда он получит за поставленный товар (услуги) деньги и не будет годами судиться; бизнесу не нужны проблемы с правоохранителями. Выигранный тендер — это почти гарантированная «беседа» с голодными кураторами от прокуратуры-милиции. Есть еще второстепенные причины — например, плохая осведомленность о тендерах или неумение составить документацию. Как разомкнуть этот замкнутый круг? Наверное, нужен показательный честный тендер. Коррупционные у нас делать научились, а честные — нет.

Еще один нюанс. Есть госпитали, куда участники АТО попросту не хотят идти, ведь отношение к ним такое, что желания переступать порог этого заведения попросту не возникает. Но есть и другие, которые активно работают без указания сверху. Кировоградский госпиталь ветеранов войны ввел в свой штат должность психолога, привлек волонтеров, с ними заключили договоры. Специалисты работают с теми, кто находится непосредственно на поле боя, привозят в госпиталь и сопровождают их до момента выписки из лечебного учреждения. Почему не взять эту модель на вооружение остальным?

Безусловно, есть огромная разница между тем, что мы сделать должны, и тем, что мы сделать можем ввиду ограниченности средств. Однако есть простые вещи, которые можно было сделать уже вчера. Вместо политических телевизионных ток-шоу, не несущих чаще всего конструктива, а только продуцирующих агрессию, запустить программы для наших защитников и населения. Люди должны получать качественное объяснение происходящего. Должны быть разработаны образовательные программы для различных групп населения: что вы можете сделать, если вы член семьи, ветеран, друг... Тем более, что эксперты мирового класса готовы по первому зову помочь Украине в разработке подобных программ.

«Это должно было случиться вчера. Каждый день мы ждем. Ничего не происходит. И чем дольше откладываем, тем будет хуже. Трагедия надвигается. Это бомба с часовым механизмом. Я видел много раз, как подобные бомбы взрывались», — говорит Ф. Пьюселик.

Психолог считает, что каждая жена, член семьи должны знать, по каким правилам живет человек войны. Эти правила должен выучить каждый украинец. Этих людей война изменила бесповоротно, однако при общих усилиях можно успешно трансформировать военный опыт и приобретенные навыки в успешную жизнь в обществе.

Ф. Пьюселик привел шесть четких правил, которые помогли солдатам выжить на войне и которыми они продолжают руководствоваться в мирной жизни:

1. Если ты не уверен в том, что тебя окружает, прекрати двигаться и начни тщательно осматриваться. То есть, близкие должны дать своему воину время понять, где он находится. Не нужно давить, требовать. Надо ждать. Когда человек молчит, а жена пытается подтолкнуть его к разговору, последствия могут быть плачевными.

2. Знай, что тебя окружает. Ветераны будут постоянно оценивать свою среду, наблюдать. Сейчас я могу сесть спиной к окну. Человек с ПТСР (посттравматическое стрессовое расстройство) никогда так не сядет, ему нужно видеть, что происходит вокруг. 40 лет назад я бы выбрал место возле надежной стены, с хорошим обзором дверей и окна. Поэтому если дома что-то будет стоять или лежать не на своем месте, это будет создавать дискомфорт для ветерана. Нельзя передвигать предметы, мебель без его ведома. Это можно делать только тогда, когда он это видит, или может принять в этом участие.

3. Планируй все заранее. Если мне нужно будет выпрыгнуть в это окно, способен ли я выжить? Достаточно ли прочная эта стена? На войне это правило используется ежеминутно: что делать, если... Поэтому если ваш ветеран договаривается с вами встретиться в 10.00, нельзя опаздывать ни на минуту, лучше придите раньше.

4. В случае угрозы — действуй. Ты не можешь думать, так ты потеряешь время, тебя убьют. Поэтому нужно действовать быстро. Угроза = агрессия, часто сопровождается насилием. Поэтому никогда не подкрадывайтесь сзади, не закрывайте глаза человеку, который вернулся из горячей точки. Нужно говорить: любимый, я сейчас подойду. Вы обязательно должны услышать ответ: хорошо. Если он не расслышал или спит, а вы подошли и положили руку ему на плечо, он может попросту сломать ее. Потому что это единственный способ выжить на войне.

5. Никому не доверяй, кроме друзей, которые доказали тебе свою преданность на войне. Соответственно, когда ветеран возвращается домой, он не доверяет своим старым друзьям. Вы должны выстроить новое доверие. Жене понадобится на это два-четыре года. Показывайте, что если вы что-то говорите, обещаете, это обязательно должно быть сделано.

6. Оставайся непредсказуемым. Не делай ничего дважды, потому что тебя убьют. Не выходи из дома в одно и то же время, не иди одним и тем же маршрутом. Если вражеский снайпер следит за тобой, он знает, что ты делаешь в это время. Поэтому не удивляйтесь, если на вопрос, когда ты вернешься сегодня вечером, ваш ветеран ответит: нет, тебе не стоит этого знать. Здесь есть определенные противоречия. На улице оставайся непредсказуемым, а дома все должно быть так, как было.

«Мамы должны обязательно научить детей основным правилам поведения с папой, который вернулся с войны. Эти правила смогут предотвратить трагедии, — настаивает Ф. Пьюселик. — Замечательный человек (я лично его знаю), сержант спецвойск вернулся домой из Вьетнама с наградами за отвагу. Как-то он задремал перед телевизором. Его шестилетний сынишка решил показать папе свою новую игрушку — маленький заводной грузовик. Когда он начал заводить игрушку, звук был очень похож на щелчок автомата Калашникова, когда снимаешь предохранитель. Ветеран одной рукой убил своего сына, которого безумно любил. Он мог избежать наказания, пройти лечение. Но наказал сам себя пожизненным заключением.

Итак, правила. Каждый раз, когда заходишь в комнату, в которой находится папа, остановись. Скажи: папа, я здесь, я подойду? Папа должен ответить: конечно, иди сюда. Играть игрушками, особенно оружием, рядом с отцом — это не лучшая идея. Если ты наставишь игрушечный пистолет на папу, вероятно, он его разобьет. Не пугай его, не подкрадывайся, не пытайся громкими звуками разбудить отца. Старайтесь, чтобы доброе общение отца и ребенка длилось как можно чаще и дольше. У папы все будет хорошо, он просто учится возвращаться домой с войны».