Судьи и журналисты: как найти общий язык

Доверие к суду в значительной, если не определяющей степени зависит от СМИ — такие выводы социологи делают регулярно, и один из последних опросов Центра Разумкова подтвердил это в очередной раз. Именно СМИ вместе с родственниками и знакомыми гражданина, которому посчастливилось ни разу в жизни не попасть в судебное заседание, формируют его мнение о суде. Это большая ответственность. Осознают ли это СМИ? Как видят служители Фемиды взаимодействие в интересах общества журналистов и судей? Каковы взаимные претензии и пожелания судей и журналистов, которые вместе формируют мнение общества о последней линии обороны прав человека —- суде? Для того, чтобы услышать друг друга, совместно поискать ориентиры и сформулировать взаимные пожелания, «Ракурс» предложил высказаться на эту тему представителям обоих «лагерей».

Татьяна Анцупова, судья Кассационного административного суда в составе Верховного суда — о работе судей и журналистской этике:

— Хорошо, что вас беспокоит обратная связь относительно работы судей, здесь наши пожелания — услышать друг друга — совпадают. Тем более что сейчас Верховный суд находится не совсем в привычной для себя ситуации. Продолжаются реформы судебной системы, и здесь почему-то ВС стал на первом месте, той судебной инстанцией, которая подпадает под реформирование, хотя только что была создана и вроде как прошла все определенные законом прозрачные процедуры. Но так случилось, и мы тоже должны коммуницировать с обществом, доносить свое мнение. Сейчас мы определяем состояние как кризисное для нас.

Что касается пожеланий к освещению журналистами судебной тематики, то на первом плане — справедливое отображение событий. Чрезвычайно важным (причем не только для судебной системы) является то, чтобы информация передавалась обществу через журналиста в соответствии с принципами ответственной журналистики. Здесь, как и у врачей, должен действовать принцип «не навреди». Этот вопрос освещается также в практике Европейского суда по правам человека, где речь идет и об источниках получения информации, и о поведении журналиста.

В новых кодексах появилась норма, согласно которой видеозапись можно вести без разрешения суда, но с уведомлением председательствующего о том, что будет проводиться стрим или видеозапись с последующим обнародованием в СМИ. В своей двухлетней практике в Верховном суде я не помню, чтобы суд запрещал это делать. Единственное, что хочу заметить, — в таком случае поведение журналиста имеет большое значение. Журналисту не стоит забывать, что он не единственная фигура, которая является участником событий в судебном заседании. А бывают такие ситуации, что судьи вынуждены неоднократно делать замечания.

Недоверие к судебной власти и эволюция общества

В целом культура общения в судебном заседании чрезвычайно важна. Иногда меня удивляет, что журналисты вопреки нормам кодекса не предупреждают суд о том, что будет осуществляться съемка, а могут просто зайти и начать снимать. Но ведь это общие нормы этикета, культуры. Такое поведение свидетельствует об определенном развитии общества, в том числе и журналистов. Впрочем, это не столь принципиальные вопросы.

Важно понимание того, каково сегодня доверие общества к власти и, в частности, к судебной власти, к работе судей. Я ее не выделяю, потому что три ветви власти все равно являются одним целым. Есть статистические исследования о доверии, в частности, к судебной власти. Кстати, последние исследования Центра Разумкова свидетельствуют о том, что люди, которые были в судебном заседании и получили решение, доверяют суду гораздо больше тех, кто никогда не был в суде. А кто донес информацию до тех, кто никогда не был в суде? Очевидно, СМИ. К сожалению, это так работает. Поэтому нам бы хотелось изменить ситуацию к лучшему, чтобы люди, которые никогда не были в суде, не боялись суда и знали: у каждого есть доступ к правосудию, суд открыт и дружественен к человеку.

Все это — эволюционные моменты развития общества в целом, но новая философия Верховного суда направлена именно на это. Поэтому очень хотелось бы, чтобы если журналист берет на себя ответственность писать о каком-то судебном решении, освещать работу судей, то понимал бы: название публикации и проставленные акценты должны быть правильными. Ведь любое дело содержит не одну проблему — в нем всегда переплетается несколько, поэтому его сложно осветить объективно.

Правовое образование населения — задача журналиста

Журналисту следует помнить, что есть красная линия, которая проходит через право, и ее надо увидеть, чтобы правильно расставить акценты. Потому что, например, если СМИ пишет о судье, который «за пять минут принял решение, нарушил правила судейской этики, и за это его уволили», то акценты расставлены неверно, ведь судью уволили не за то, что он «за пять минут принял решение». Это важно, поскольку такое представление информации формирует ложные выводы в обществе: значит, за это можно судью увольнять или на такие его действия жаловаться. Не все же изучают нормы кодекса. У нас действует институт самопредставительства, когда человек сам может обратиться в суд, руководствуясь собственными представлениями и мировоззрением.

Глобальная проблема — это правовое образование населения, и это задача, которую и журналисты выполняют в том числе. С помощью СМИ мы можем повысить уровень правовых знаний населения. Это кропотливая длительная работа, но на нее нельзя жалеть сил.

Трудности профессии судьи

Я уже говорила о взаимосвязи всех ветвей власти, а вот последнее решение принимает суд. Прибегнув к досудебным и внесудебным вариантам, человек обращается в суд, который ставит последнюю точку. Поэтому так получается, что именно суд бывает «виноват» в том, что сторона недовольна решением. Хотя на самом деле суд тоже является заложником действующей законодательной базы и устоявшихся в обществе норм.

Полтора года я проработала в социальной палате Кассационного административного суда. Мы своими глазами видели, какие популистские законы принимаются, какие доплаты обещают и т. п. Но нет механизма реализации этих замечательных декларируемых целей. Например, отсутствует постановление Кабмина о том, как реализовать норму популистского закона, принятого Радой. Но обнадеживающая информация прозвучала кругом, люди ждут, а суд вынужден отказывать. Очень сложны все пенсионные дела, ведь законодательство запутано, оно меняется несколько раз в год.

Культура, интеллект, профессионализм

Таким образом, если суммировать пожелания к журналистам, которые освещают деятельность судов и работу судей, то это:

1. Элементарная культура.
2. Профессиональный подход, понимание того, что происходит в процессе.

Журналист — это обязательно человек с высоким интеллектом, имеющий аналитические способности, умеющий увидеть ту красную линию, о которой мы говорили. Если есть какие-то сомнения, вопросы, мы всегда открыты и готовы помочь. Даже когда нет возможности дать интервью на камеру, по крайней мере объяснить, как правильно, что суд имел в виду.

Когда журналист готовит материал, привлекает внимание к какой-то проблеме или к конкретному судье, если это какое-то негативное освещение лица, всегда надо оценивать соотношение между общественным интересом и частной жизнью. Потому что судьи — это и репутация всей судебной системы, и доверие к власти. И здесь также решающей является роль культуры, интеллекта и профессионализма журналиста.

Елена Кибенко, судья Большой палаты Верховного суда — о двусторонних проблемах в коммуникации с журналистами:

— В Верховном суде я руковожу группой, которая занимается, в частности, вопросами коммуникации, и с проблемами коммуникации мы сталкиваемся постоянно. Замечу, что они являются двусторонними.

Так, есть определенные проблемы с донесением своего мнения у судей. В то же время СМИ заинтересованы прежде всего в освещении какого-либо конфликта. К сожалению, часто журналисты не очень разбираются в определенных юридических тонкостях, подают конфликт исключительно так, как видят его сами. А судьи никак не вмешиваются, чтобы объяснить юридические нюансы, которые, возможно, помогли бы журналисту более взвешенно представить обществу ту или иную информацию.

В целом, что касается судебной журналистики, то она у нас очень мало развита. Это сложное направление. Для того чтобы писать о судах, фактически надо быть юристом. Возможно, если не иметь юридического образования, то хотя бы пройти определенный образовательный курс. Кстати, за рубежом есть такие школы, курсы, предоставляющие хотя бы элементарные знания о работе судей и суда в целом — начиная с того, например, кто где сидит в судебном зале.

Что касается пожеланий к журналистам, то часто возникают претензии из-за того, что они берут комментарии только у одной стороны по делу. Но почти любое дело — это конфликт по меньшей мере между двумя сторонами. И если после решения суда журналист берет комментарий у одной стороны, должен быть и комментарий другой. Еще, наверное, неплохо было бы предложить высказаться судье. Ведь когда комментирует дело лишь одна из сторон, в итоге общество с подачи журналиста получает предвзятое, пристрастное видение конкретной ситуации.

Сейчас дискутируется вопрос, должен ли судья комментировать принятое им решение, или это должна делать судья-спикер или пресс-служба. Правила судейской этики, к сожалению, выписаны не очень тщательно, поэтому некоторые судьи уклоняются от комментирования принятых решений. Но мы в Верховном суде выстраиваем такую политику: судья должен комментировать свои решения при необходимости, объясняя суть решения коротко, доступным языком, и мы не считаем это нарушением этических норм. Да, никто не может заставить или обязать судью делать это, но по крайней мере им это рекомендовано.

Что касается других пожеланий к освещению работы судебной системы, хотелось бы больше внимания к резонансным делам. Мы всегда анонсируем рассмотрение таких дел, а также дел, решения по которым будут иметь значение для многих людей в стране, но журналисты не приходят. Начинается заседание — у нас присутствуют один-два человека. Интересно, что у наших зарубежных коллег другая проблема — как разместить в зале всех желающих посетить заседание. А вот нам хотелось бы большего внимания к нашим интересным делам.

Оксана Лысенко, начальник управления информации и обеспечения коммуникационной деятельности секретариата Высшего совета правосудия, руководитель пресс-центра судебной власти Украины — о деятельности судов и работе судей:

— В первую очередь хотела бы обратиться к читателям. Если вы читаете информацию о суде, Высшем совете правосудия или другом органе системы правосудия и там нет информации из первоисточника — не цитируется судебное решение, нет персонализированного комментария судьи, пресс-секретаря, информация подается с точки зрения стороны по делу, — то с вероятностью 90% эта публикация содержит не совсем полную или вовсе ложную информацию о суде или его решении. Такой простой тест дает вам возможность отличить качественную информацию о деятельности судов.

К сожалению, должна констатировать, что в информационном поле страны до сих пор превалируют не совсем хорошие тенденции. Крупные медиахолдинги постоянно педалируют тему мифической судебной «зрады». Я работала журналистом с 1996 года, и все мои статьи с того времени — о том, как правительство ограничивает зарплаты судьям, потому что ему не нравятся судебные решения в той или иной сфере. Каждая власть начинает с судебной реформы. Их стремления понятны. Но нужно ли это гражданам, которых представляют СМИ?

Ежегодно суды публикуют около ста опровержений фейковой информации об их деятельности. Еще любят жонглировать на рынке общественного доверия с упрощенными трактовками закона следственные органы и прокуратура, забывая и о презумпции невиновности, а зачастую сознательно навязывая гражданам знак равенства, например, между избранием меры пресечения и освобождением от наказания.

Выглядит так, что когда речь идет о судебных решениях или интересе владельцев каналов, журналисты не являются самостоятельными в своей работе. Им также сложно дать правовую оценку заявлениям отдельных чиновников. И это довольно угрожающая тенденция, требующая реагирования уже на уровне журналистских организаций и даже институтов журналистики. Вот, например, в Британии журналисты и юристы до четвертого курса учатся по одним и тем же предметам. И это правильно, потому что как можно оценивать действия государства, не будучи осведомленными в законодательстве?

Работа судей и открытый диалог с прессой

Со своей стороны ВСП поддерживает постоянный открытый диалог с прессой, три года подряд мы проводим Общенациональный форум «Независимые суды и свободные СМИ», в этом году посвятили его проблемам освещения уголовных процессов и нарушению презумпции невиновности в СМИ. Мы подготовили для каждого суда правила работы журналистов в судах для более легкого понимания взаимодействия судов и СМИ. Мы также создали Единый реестр пресс-служб судов и поддерживаем его в актуальном состоянии, где указаны контакты свыше 700 пресс-секретарей и судей-спикеров для того, чтобы журналисты могли оперативно получать публичную информацию о работе судей.

Третье наше важное направление — это создание агентства судебной информации на веб-портале court.gov.ua, где можно получить информацию судов из первоисточника. И наконец сам портал — это суд в смартфоне, на котором уже сейчас без ограничений есть вся судебная информация: движение судебных дел, решения, новости судов и т. п.

Чего мы хотим от взаимодействия со СМИ, так это баланса в подаче информации и обязательного (!) представления позиции суда, проверки фактов перед публикацией, уважения к презумпции невиновности и персональным данным людей. Мы призываем не подменять собой суд и защищать независимость суда, как защищают свое право на информацию журналисты. Ведь право на справедливый суд и свобода выражения мнений — это фундаментальные права не судей или СМИ, а каждого из нас.

Людмила Заглада, журналист — о профессиях судьи и журналиста:

— У нас почему-то очень любят рисовать «типичные портреты» людей той или иной профессии, и если попытаться составить некую «хейтерскую шкалу», то сложно даже сразу сказать, кому больше отвесят виртуальных тумаков — судьям или журналистам? А может, на первом месте окажутся врачи? Или правоохранители? Но я не люблю «типичных портретов», как не люблю и бессмысленного хейтерства по профессиональному признаку. В любой профессии — и судьи в том числе — есть умные и дураки, честные и негодяи.

Мне случалось попадать в судебные процессы в качестве рядового участника, и этот опыт не оставил негативных впечатлений. Ну разве что сам механизм был громоздким и неповоротливым, но это претензия не к конкретным судьям и их работе. А вот что касается общения с судьями в качестве журналиста, могу сказать, что это в целом очень позитивный опыт. Подавляющее большинство судей были и есть исключительно интересными собеседниками — широко и глубоко образованными, нестандартно мыслящими людьми.

Журналист — это эрудированный дилетант

Доводилось читать, что, скажем, в Штатах не учат «журналистов вообще» — там человек целенаправленно выбирает журналистскую специализацию. У нас в тему приходится вникать самим в процессе работы. Но это нестрашно, даже если необходимым минимумом юридических познаний нужно овладевать по ходу дела. Журналист, по моему убеждению, — это эрудированный дилетант, человек, который служит проводником от профессионала к обычному читателю, и такая «учеба на ходу» очень помогает в работе.

Должна сказать, что львиную долю своих дилетантских юридических знаний и правовой эрудиции я получила именно в судах и в личном общении с судьями. Что особенно ценно — иллюстрациями к этим знаниям служили реальные истории, и рассказаны они были не бесстрастно, а очень эмоционально.

Поэтому сложно говорить о «претензиях к работе судей вообще». Но это, конечно же, особая профессия, потому что ее представители должны быть не только профи, но и абсолютно моральными людьми. И когда сталкиваешься не с судебной ошибкой, а с заведомо подлым поведением, — вот это и вызывает шок.

Решалам в профессии судьи не место

Вспоминаю одно довольно давнее дело, процесс над милиционером, командиром патруля. Его подразделение приехало на вызов: мужчина угрожал пистолетом двум девушкам. Злоумышленника разоружили и задержали, но он оказался бывшим прокурором, пустил в ход все свои связи — и в итоге молодой милиционер, командир патруля, оказался под судом.

Когда дело этого парня рассматривал суд первой инстанции, один из районных судов Киева, этот процесс вызвал шок. По лицу судьи, женщины средних лет, было видно, что она прекрасно осознает, насколько подло то, что она делает. Понимая это, она начинала истерически кричать, давила на свидетелей, выгнала из зала заседаний одного моего коллегу, тележурналиста. Когда был зачитан приговор — пять, кажется, лет лишения свободы, — то плакали и кричали не только участники дела, но и свидетели, родные и коллеги несправедливо осужденного парня. Мне тогда тоже хотелось плакать и кричать, потому что эта женщина, которая должна была быть воплощением справедливости, творила несправедливость на глазах у всех — в том числе и журналистов. И в тот момент казалось, что с этим ничего нельзя поделать. Однако история закончилась хорошо — суд высшей инстанции отменил приговор.

Вспомнила я ее потому, что речь в ней шла о человеческой жизни и свободе. Конечно, подобные действия где-нибудь в хозяйственном или административном суде не вызывают шока, только гадливость и раздражение. И с этим тоже, увы, пару раз приходилось сталкиваться.

Еще одним бельмом в глазу торчит новенький белый мерседес под окном обшарпанного здания районного суда в приморском городе. Сам суд располагался на первом этаже какой-то общаги, через двор были протянуты веревки с бельем, в коридоре суда на полу лежал ободранный линолеум. Мерседес принадлежал судье и стоял под окном ее кабинета. Надо сказать, что по делу, из-за которого я приехала в командировку в этот город, та судья вынесла очень человечное решение. Но мерседес этот почему-то мозолил глаза…

Резюмирую: судья — это человек, который на своем рабочем месте должен воплощать абсолютную справедливость, и «решалам» в профессии не место.