Можно ли сдать обратно в детдом усыновленного трудного ребенка?

Это дело, рассмотренное Верховным судом в конце октября, возможно, и не самое сложное с юридической точки зрения, кажется неразрешимым с точки зрения морали. В первый момент, когда читаешь о том, что родители упорно через суд пытаются сдать в детдом усыновленного ребенка, испытываешь шок: разве так можно поступать? Он ведь не бракованный товар, который возвращают в магазин. Но когда вчитываешься в детали, начинаешь понимать, в каком тупике оказались эти, в общем, хорошие люди и сколько несчастий принесло в их жизнь благородное решение подарить семью брошенному малышу.

Поэтому мы просто расскажем эту историю, а вы уже сами решайте, кто в ней жертва.

Взвешенное решение

Дело происходило в одном из крупных областных центров на юго-востоке. Поженившиеся 13 лет назад, молодые люди регулярно ездили по детским домам с волонтерской помощью, привозили маленьким сиротам одежду, игрушки и прочие необходимые вещи. В одном из приютов пара встретила двухлетнего малыша. Супруги привязались к ребенку, начали навещать его, и вскоре у них созрело решение забрать мальчика в свою семью.

Вначале жену назначили опекуном ребенка (крошка уже перебрался жить к будущим приемным родителям). Решение не было спонтанным: новоиспеченная «мама» кроме опыта волонтерства прошла серьезный курс подготовки для опекунов и кандидатов в приемные родители.

Через год после оформления опекунства муж и жена усыновили мальчика, сменив ему отчество и фамилию,  получив новое свидетельство о рождении.

Есть такая примета: у приемных родителей, усыновивших ребенка, часто вскоре рождаются новые дети. У этой пары родились еще сын и дочь. А вот со старшим было непросто. По словам матери, впервые сын стащил чужое, когда ему было всего пять лет. Однако настоящие проблемы были еще впереди, и начались они в школе.

Пистолет в школьном портфеле

Вначале мальчик ходил в обычную школу, и с самого начала, как сказано в характеристике «у него периодически возникали проявления девиантного поведения». Проще говоря, он воровал игрушки и обижал других детей, поэтому родители не по своей воле стали в школе частыми гостями.

В четвертом классе мальчик отличился, стащив у своего одноклассника уже не игрушки, а деньги (заодно с конфетами). А через некоторое время одаренный девятилетка украл приличную сумму у своих собственных родителей.

…Позже проверки органов опеки и попечительства показали: мальчик ни в чем не нуждался, у него была хорошая семья. Родители внушали ему, что брать чужое нехорошо, но уговоры на трудного ребенка не действовали.

Два с половиной года назад (парнишка учился уже в пятом классе) – новый подвиг,  да такой, что у всех дух захватило: герой этой истории приташил в школу… пистолет. Правда, травматический, однако с комплектом газовых патронов. Когда мальчик начал им хвастаться, а кое-кому даже угрожать, его «вызвали на беседу» и, видимо, заставили вывернуть портфель. Там нашлось еще кое-что интересное: музыкальные колонки, вейпы и почему-то серебряный мужской перстень. Все это было ворованым…

«Собирает группы детей и пытается ими руководить»

После скандала приемные родители пятиклассника вынуждены были забрать ребенка из школы и перевести его в некий «учебно-воспитательный комплекс». Если вы решили, что это колония для малолетних преступников, то сильно ошиблись: на самом деле это отличная экспериментальная школа, в ней работают по гибкой системе, применяя самые разные педагогические методики, а называется заведение «адаптивной школой».  В ней есть и классы для вундеркиндов, и классы для детей, требующих серьезной педагогической коррекции. В коррекционных классах детей вдвое меньше, чем в обычных, соответственно, внимания им уделяется вдвое больше. Одним словом, мальчишке и тут повезло.

И в старой школе, и в новой ему выдали характеристики, приобщенные к делу. В первой написано, что у мальчика не было друзей в своем классе, он предпочитал общество старшеклассников, с которыми, между прочим, ходил на перекуры в свои 10 лет. Учился он посредственно.

В новой экспериментальной школе заметили, что соображает мальчишка отлично, демонстрируя и логику, и творческий подход, но учиться ему не хочется, а стремится он быть лидером.  «Веселый, общительный… собирает вокруг себя группы детей и пытается ими руководить». Как и в предыдущей школе, крутится возле старшеклассников и «детей, требующих усиленного педагогического внимания».  Взрослым врет. Что касается приемных родителей, то они «постоянно поддерживают связь с классным руководителем», «мгновенно реагируют на звонки классного руководителя, однако уже не имеют на мальчика влияния».

Новые подвиги

Сын набирался опыта в сомнительных проделках, и ситуация в семье накалялась. Трудный ребенок, отучившись в новой школе полтора месяца, в начале летних каникул собрал вещи и перебрался к бабушке с дедушкой. Лето провел нескучно: в конце августа стащил ключи от машины родителей своего приятеля и пытался на ней покататься. Но не сумел завести двигатель, поэтому тихонько положил ключи на место, однако парнишка не подумал о том, что на стоянке установлена камера видеонаблюдения, зафиксировавшая его новый подвиг.

В начале учебного года парень снова перебрался к отцу с матерью. И вскоре… попался на краже. Украденное потянуло на 300 с лишним гривен. Поскольку для уголовного наказания малолетний воришка возрастом не вышел, протокол об административном правонарушении составили на имя матери, потому что она «не выполняет родительских обязанностей по воспитанию». Впрочем, суд в итоге освободил женщину от административной ответственности.

Однако бесконечные приключения сына довели бедных родителей до ручки. У матери началась бессонница, нервное истощение и депрессия. Похожие симптомы – расстройство сна, фрустрация, потеря аппетита и прочие прелести  – врачи диагностировали и у отца. И главное – оба они видеть не могли свое приемное чадо. По результатам психологических экспертиз был сделан вывод, что лучшим исходом станет разусыновление.

Но не тут-то было.

Хотел выглядеть крутым

Вначале приемные родители обратились в комиссию по вопросам защиты прав ребенка при исполкоме райсовета с просьбой забрать мальчика в интернат, но получили отказ: им пояснили, что такие дела решаются через суд. Однако мальчика все же устроили жить в центр социально-психологической реабилитации детей. Через полгода специалисты центра тоже дали ребенку характеристику: весьма обтекаемый документ, из которого видно, что мальчик – личность очень интересная, имеет «как позитивные, так и негативные черты», и ему нужна психологическая поддержка и контроль «сферы общения и свободного времени» (попросту, следить, чтобы не шастал с кем попало). И делать это желательно в семье. Орган опеки и попечительства райсовета, проанализировав историю, пришел к выводу, что отменять усыновление не стоит.

Вот тогда родители и пошли в суд. Там, в суде первой инстанции, мальчика (пожалуй, уже не мальчика, а подростка, хотя и не достигшего  черты 14 лет, отделяющей «малолетнего» от «несовершеннолетнего»,  допросили. Он сознался в кражах, в том, что удирал из дома и пытался угнать машину. Почему? А хотел выглядеть крутым. И да, в свое время он и сам был не прочь отменить усыновление, а теперь передумал и раскаялся, хочет вернуться к родителям. Звонил им, но они, видимо, заблокировали его номер.

Дальше очень коротко. Летом прошлого года приемные родители дело проиграли в первой инстанции, потом в апелляционной, и вот недавно Верховный суд тоже отказал им в удовлетворении жалобы.

Камнем преткновения стала статья 238 Семейного Кодекса Украины, в которой приведены основания для разусыновления. Их всего три.

• Усыновление противоречит интересам ребенка, не обеспечивает семейного воспитания.
• Ребенок страдает умственной отсталостью, психическим расстройством или другой тяжелой неизлечимой болезнью, а усыновитель об этом не знал заранее.
• Между усыновителем и ребенком сложились, независимо от воли усыновителя (курсив наш – Ред.) отношения, которые делают невозможным их общее проживание и выполнение усыновителем родительских обязанностей.

Приемные родители, разумеется, ссылались на третий пункт. Однако суд первой инстанции и все остальные за ним сочли, что справки от врача о нервном расстройстве обоих родителей и рекомендации врачей отказаться от усыновления – это всего лишь рекомендации.  Ведь плохие отношения не образовались на пустом месте – в конце концов ребенок попал в семью двухлетним, и времени для воспитания у родителей было достаточно. И в интересах ребенка – остаться в семье. А вот должных доказательств того, что отношения испортились не по их вине, родители не предоставили.

Кстати, органы опеки и попечительства сделали странный вывод: отменять усыновление нельзя, потому что родители… злостно уклоняются от исполнения своих обязанностей. Впрочем, странная фраза вскоре разъяснилась: эта структура хочет поставить вопрос о лишении их родительских прав (к счастью, это не касается родных детей пары). Это, конечно, обидно, но, может, и в самом деле так будет лучше?

Что такое «наследственные черты»?

Принимая решение об отказе в удовлетворении иска, суд первой инстанции, в частности, ссылался на дело из практики ЕСПЧ от 2010 года «Курочкин против Украины». В нем спор тоже шел вокруг пункта 3 статьи 238 СК Украины. Интересно, что в нем есть отец, мать и усыновленный ими трудный подросток, но ситуация  подобная, поэтому в двух словах расскажем и эту историю, довольно странную, если вдуматься.

Пара киевлян среднего возраста усыновила 11-летнего мальчика. С отцом приемный сын жил душа в душу, а приемную мать невзлюбил и даже… поднимал на нее руку. Супруги разъехались и собирались развестись. В то же время орган опеки и попечительства дал рекомендацию отменить усыновление подростка женой, и жена (пока еще законная) обратилась с ним в суд, но требовала, чтобы приемыша разусыновили оба супруга. Вполне возможно, что таким образом она пыталась насолить бывшему. Пока дело тянулось, пара успела официально развестись, а муж – вступить в новый брак. Мальчик жил с ним.

Однако один из киевских районных судов принял решение отменить усыновление для обоих уже бывших супругов. И ссылался суд снова-таки на статью 238, часть 3 СК Украины. Суд исследовал личность мальчика: это был тот еще ребенок. Соседи и школа, де он учился, подтвердили, что парень агрессивен, бьет других школьников, и сделать с ним что-то трудно. Интересно, что в характеристике есть фраза: «Его агрессивное поведение и неуважение к другим являются наследственными чертами, в связи с чем его воспитанием должны заниматься профессионалы».

На суде отец и сын говорили, что хотят остаться вместе, но суды всех инстанций отказали отцу. Впрочем, районная администрация назначила мужчину опекуном мальчика. Однако усыновитель дошел до Страсбургского суда (приемышу на тот момент уже исполнилось 17), и выиграл там дело (и 6 тысяч долларов впридачу).

В решении есть интересная фраза о том, что, по мнению заявителя, статья 230, часть 3 слишком неконкретна, и под нее подогнать можно что угодно.

…Вернувшись к нашей сегодняшней истории, повторим: мы не можем решать, кто в ней прав, кто виноват, какова роль воспитания и наследственности. Предоставляем читателям сделать это самим.