Украинцы — странные люди: если их бьют, а они бегут, то бегут защищать — социологи

«Ракурс» поинтересовался мнением украинских социологов о результатах и последствиях Майдана для украинского общества. Вопрос о том, вызвал ли Майдан существенные изменения в социальном контексте или так и остался для многих картинкой в телевизоре, мы адресовали социологам из Киева, Харькова, Донецка, Крыма и Львова.

Ирина Бекешкина, социолог, директор фонда «Демократические инициативы» имени Илька Кучерива, специалист в области политической и электоральной социологии (Киев):

Я думаю, Майдан уже вызвал изменения в украинском обществе. Прежде всего, всегда перед любой властью, хотя бы в подсознании, будет маячить перспектива Майдана, это сыграет роль некоего сдерживающего фактора.

Во-вторых, выяснилось, что украинцы — странные люди: если их бьют, а они бегут, то бегут защищать, то есть бегут не «от», а «к»!

Изменилось также то, что украинцы поверили в себя, в то, что они могут, они способны, в то, что есть определенная солидарность, значительная активизация гражданского общества. Майдан уже изменил определенные фрагменты массового сознания, а ведь любые перемены начинаются с этого и без этого они невозможны.

Что будет дальше — это, конечно, вопрос открытый. Если Майдан будет просто бесперспективным стоянием, то это несколько разочарует людей. Но не окончательно. Потому что все-таки Майдан как специфический механизм влияния на власть всегда будет определенной перспективой, даже если все это закончится безрезультатно.

Людмила Сокурянская, доктор социологических наук, профессор, заведующая кафедрой социологии Харьковского национального университета имени В. Каразина:

Сам Майдан является показателем изменений в обществе. Конечно, он играет роль катализатора в формировании гражданского общества, формировании общественного мнения в целом. Но то, что он появился и состоялся, — это уже показатель изменений в общественном сознании, формирования гражданского общества в Украине.

Ракурс: Влияет ли Майдан на людей, которые не принимают в нем непосредственного участия?

Л. Сокурянская: Я думаю, влияет. Почти в каждом городе есть свой Майдан, в том числе и у нас в Харькове. Он не такой многочисленный, но это же не означает, что Майдан в Харькове поддерживают только те, кто в нем участвует. Я вас уверяю, исходя из опыта общения с харьковчанами, таких людей гораздо больше, чем тех, кто приходит открыто выражать свою позицию. Аналогичная ситуация, я думаю, по всей стране. В значительной мере в появлении такого отношения, в том числе и на востоке Украины, сыграла роль и позиция России, а также ситуация с Соглашением об ассоциации с Евросоюзом.

Ракурс: Согласны ли вы, что Майдан свидетельствует об изменениях в отношении украинского общества к применению насилия?

Л. Сокурянская: Да, конечно. Мы знаем, кто первым пришел на Майдан, — студенты. Исследования социально-протестной активности, которые мы проводили в предыдущие годы, показали, что значительная часть студентов (до четверти опрошенных) вышли бы с протестными акциями, даже если бы им за это грозило наказание. Это было всеукраинское исследование студенческой молодежи.

Майдан существенно повлиял на сознание граждан, но что меня волнует — не только как исследователя, но прежде всего как человека, гражданина — что эти события продолжают раскалывать Украину. Происходит сильнейшая поляризация в обществе,что крайне негативно может сказаться на состоянии общественного сознания и общества в целом. Я не могу сказать, что люди, которых приводят на «антимайданы», «майданы», организованные властью, не разделяют ее позиции. Некоторые из них вполне осознанно поддерживают власть. Тут много факторов, действительно разные исторические пути развития на востоке и западе Украины, это так быстро не проходит. То, что делалось до сих пор для объединения Украины, пока что не принесло никаких результатов. Возможно, если бы было подписано Соглашение об ассоциации с Европейским Союзом... Но этого не произошло. Поэтому действительно есть опасения, что страна может расколоться надвое. Но я думаю, что наше общество достаточно разумно, и мы должны делать все, чтобы этого не произошло.

Владимир Кипень, кандидат философских наук, доцент кафедры политологии Донецкого национального университета, председатель общественной организации «Институт социальных исследований и политического анализа»:

Оценка социального измерения Евромайдана многоплановая, как и само явление. Майдан существенно повлиял (хотя и в разной степени в разных регионах) на общественное мнение, общественные настроения, центральную и местную власть, активность и самоопределение гражданского общества. Важно, что протест, как показали социологические опросы, имеет главным образом ценностные мотивации: масса людей вышла не за кусок хлеба, а за свои права и человеческое достоинство, попранные властью, за лучшее будущее.

Евромайдан показал также наличие четырех общественных типов людей с различным соотношением на западе и востоке Украины. Социологи говорят о «европейцах», «совках», «нигилистах» и «равнодушных», причем на Западе преобладают «европейцы» и «нигилисты», а на Востоке — «совки» и «безразличные». Это обусловило и специфику социальной базы Евромайданов, и разное отношение к Евромайдану в регионах, различные последствия. Ключевой результат Евромайдана заключается в изменениях в сознании огромных масс людей с патерналистско-подданнических установок на общественно-активистские. Принципиально выросло влияние институтов гражданского общества и их зрелость. Кроме того, последствия этого мирного социального восстания значительно повлияли на настроения и поведение людей от власти, эти последствия являются значимыми уже сейчас и, по моему мнению, останутся такими и в дальнейшем.

Ольга Духнич, социальный психолог, кандидат психологических наук, доцент кафедры политических наук и международных отношений Таврийского национального университета имени В. И. Вернадского (Крым):

Во-первых, надо договориться, что мы понимаем под термином «социальное влияние». Если какое-либо длительное изменение поведения обычного человека, то мы должны понимать, что Майдан — это не культура повседневности. То, что происходит на майданах, на площадях, — это событие, актуализирующее неравнодушных людей, активную часть населения Украины. И люди, выходящие на Майдан, конечно, мотивированы. Они испытывают влияние Майдана, они вдохновляются, они способны и уже сегодня делают многое.

Но если мы говорим о рядовом гражданине, особенно о гражданине, который живет на Юге, в Крыму... Во-первых, следует говорить об информационной политике. Что именно люди в Крыму знают о Майдане и что они с этим знанием делают? Если говорить о Крыме, то Майданы в Крыму не такие влиятельные, как в Киеве или Львове, чтобы люди к ним присоединялись. Это определенным образом зависит и от конформизма, и от электоральных симпатий, и от понимания происходящего, и я вновь говорю не об активных людях, а о тех, на кого Майдан должен влиять.

Во-вторых, в чем заключается проблема на Юге, так это в том, что у людей до сих пор нет четкого понимания того, за что стоит Майдан. Если оно сейчас понемногу появляется, то еще в конце 2013 года такого понимания не было. Поэтому нужны четкие месседжи, надежные каналы их трансляции, чтобы люди понимали их смысл. Это большая работа, но это в этом и заключается алгоритм воздействия.

Майдан повлияет тогда, когда уйдет с площадей в другие части города (в символическом смысле). Ведь происходящее на площади — это всегда какой-то прорыв обыденности, то, на что человек может посмотреть как зритель, но не всегда возьмет с собой. А влияние — это когда меняется поведение человека, а не только его проинформированность. Поэтому чрезвычайно важно то, что сейчас нарабатывает Форум Майданов, будет ли эта повестка дня встроена в процесс обыденности рядового гражданина, чтобы он понимал, что Майдан — это не только протест в определенном месте в определенное время, а еще и стратегия взаимодействия на каждый день для присоединившихся. Если это произойдет, тогда влияние Майдана будет значительным.

Вместе с тем, если не будет сформулирована политическая повестка дня сил, поддерживающих Майдан, то низовые социальные инициативы не будут иметь длительного эффекта. Это два процесса, которые должны разворачиваться одновременно и подпитывать друг друга.

В Крыму ситуация специфическая еще и потому, что отношение к Майдану сильно зависит от этнической идентификации, ведь если крымские татары преимущественно активно поддерживают Майдан, то людям с идентичностью «русский», например, сложнее воспринимать месседжи Майдана. Они смотрят, каким образом их группа вовлечена в этот процесс. Поэтому важно, чтобы месседжи Майдана были максимально понятными, максимально адресованными гражданину, подчеркивали гражданскую ценность привлечения к действиям.

Владимир Пича, социолог, политолог, доктор социологических наук, профессор Львовского национального университета «Львовская политехника», основал аспирантуру по социологии во Львове (1993):

Майдан открывает возможность будущих изменений. Чтобы не преувеличивать и не преуменьшать, Майдан является началом системных изменений в Украине. При этом он уже имеет последствия в том плане, что пробудил сознание многих украинцев, вовлеченных в нашу современность позорного, старого коммуно-олигархического режима.

Если говорить о последствиях Майдана для общества в целом, то, во-первых, оно поднялось на шаг выше. Общество может контролировать, если не сейчас, то в будущем, власть, режим и т. д. Государство было сверху, общество снизу, теперь наоборот — общество может стать надгосударственной системой. Способно ли оно, покажет время...

Ракурс: По вашему мнению, какой эффект Майдана сильнее — объединительный или разобщающий? Ведь Майдан не только сплачивает, но и поляризует украинское общество.

В. Пича: Сейчас такое время, когда часть общества пребывает в раздумьях, эти люди находятся на перекрестке. Поэтому я считаю, что тенденция заключается не в противопоставлении востока, запада или юга Украины. Мне кажется, что украинское общество уже больше способно к интеграции, чем до Майдана.

Наталья Черныш, доктор социологических наук (первый в Украине), профессор, заведующая кафедрой истории и теории социологии Львовского национального университета имени Ивана Франко:

Как социолог с первым образованием историческим могу сказать, что означает Майдан для современного украинского общества в перспективе. До сих пор, до Майдана, об украинском обществе можно было сказать, что это сообщество. После Майдана украинское общество из сообщества превращается в общину, громаду. Отличие в социологическом плане заключается в том, что громада — это организованное сообщество. Степень социального сцепления возрастает и образуется новое качество, потому что только из общин (громад) возможно создание гражданского общества. Майдан показал хороший пример реального гражданского общества, которое я определяю очень коротко. Гражданское общество — это все то, что не является государством. Гражданское общество создается с развитием самоуправления по всем горизонталям и вертикалям. И сам Майдан показал пример такой организованности, где существует очень четкое разделение труда. Посмотрите, там есть люди, отвечающие за юридическую защиту, другие — за кулеш, другие — за дрова и т. д.

Второе. Основой для объединения людей в сообщество является эмоциональная близость. Украинцы издавна очень эмоциональные, но от этого менее рационалистические. Поэтому можно согласиться с Дмитрием Донцовым, который говорил, что украинцам не хватает идеи и действия, то есть поступка. Украинцы — пассивные созерцатели по своей натуре, и были такими много лет. Идея — это оформленная рационально мысль. А мы все живем эмоциями: молитвами, проклятиями, слезами, радостью, разочарованиями и т. д. В то время, как страны, живущие хорошо, пришли к этому, прежде всего, потому, что люди там были рациональными, у них была идея построения общества, в котором они хотели жить, и они шли к этому. А у нас часто можно услышать от общества: «А что делать дальше? Мы не знаем, что делать дальше». Коренное слово здесь — «не знаем». А надо знать! Надо учиться, изучать опыт других обществ, чтобы понять, чего мы хотим. Иначе мы никогда ничего не достигнем, если не будем знать, чего мы хотим достичь.

Третье. Так или иначе, а мы придем к выборам, будут они преждевременными, или состоятся в 2015 году. Нам придется столкнуться с сопротивлением системы, с административным ресурсом, и результаты могут быть сфальсифицированы. Надо организовать тех, кто раньше вообще не ходил на выборы. На выборы ходили преимущественно пенсионеры, которые отстаивали и людей, и позиции вчерашнего дня. Надо сделать так, чтобы на выборы массово пошла молодежь, способная переломить ситуацию в качественном плане.

В информационном плане на юг и восток поставили крест,  в то время как провластные информационные ресурсы проводят там огромную дезинформацию. Значит, кому-то на Майдане или в общественном объединении «Майдан» нужно взять на себя эту тяжелую миссию просвещения на юге и на востоке Украины. Люди там должны понять, что Майдан носит аполитичный характер, люди вышли не за политические партии, а за свои интересы повседневной жизни. Многое идет от незнания, мы снова выходим на этот корень в слове.

Если жалуются на Майдан, что это просто стояние, топтание, танцевание и пение, то надо из Майдана этнического делать Майдан интеллектуальный — распространять эти знания дальше. Да, это требует определенных усилий. Но иначе ничего же не изменится, иначе стереотипы будут оставаться стереотипами. У нас же, если показывают представителей «антимайдана», то это обязательно какие-то вурдалаки, «титушки» и т. д... А там живут такие же люди, к ним так же надо обращаться и говорить не о политике, а о том, почему они живут так плохо.

Подготовила Марина БЛУДШАЯ