Как судья должен отвечать за свои ошибки

Вячеслав Навроцкий, профессор:

Научные деятели не могут быть беспристрастными, поскольку живут в обществе, у них есть свои знакомые и друзья среди судей, они сами обращаются в суды, сталкиваются с решениями, которые считают правильными или несправедливыми. Так или иначе это накладывает определенный отпечаток на их позиции.

Наказанием или давлением на судью является статья 375 Уголовного кодекса? Если речь идет о наказании недобросовестных, нечестных судей, то проблемы нет. Если же речь идет о о давлении на судей добросовестных, то нужно выяснить, каковы масштабы этого явления, и, соответственно, говорить о том, как ему противодействовать.

Конечно, недовольство общества состоянием правосудия зашкаливает, но в Украине выносятся и законные судебные решения. Проблема касается не только судей, а всего общества. Но судьи больше заинтересованы в ее правильном решении, и далеко не только потому, что они являются потенциальными субъектами соответствующего преступления. Судьи должны быть наиболее заинтересованы в чистоте своих рядов. Известно, что паршивая овца стадо портит, и по отдельным нечестным судьям часто оценивают весь судейский корпус. Судьи в первую очередь должны заботиться о самоочищении и сами сдерживать тех, кто зарвался, кто выносит абсурдные решения. Мне кажется, судьи Украины этот момент упустили еще примерно лет 20 назад, и советы судей, по-моему, ничего не сделали в этом плане.

Поэтому общество и государство вынуждены прибегать и к крайним мерам, к мерам уголовно-правового характера. С другой стороны, любая уголовно-правовая норма может быть использована как на пользу обществу, так и вопреки тем целям, ради которых она введена. Злоупотребление правом, в том числе и уголовным, — распространенное явление в нашем государстве, касается оно также и постановления судьями заведомо неправосудного судебного решения.

Нужна ли вообще уголовно-правовая норма об ответственности судьи за вынесение заведомо неправосудного решения? Решать этот вопрос следует руководствуясь не эмоциями, а научно обоснованной теорией криминализации, которая уже десятки лет существует в отечественном уголовном праве.

Первый критерий — это общественная опасность деяния. Как индивидуального, так и совокупности. Видел сообщение: заместитель министра юстиции Шкляр сказал, что Украина должна выплатить более миллиарда гривен по решениям Европейского суда по правам человека. Очевидно, что нельзя только гривнами измерять ущерб таких решений, но это один из показателей, достаточно наглядно характеризующий общественную опасность. А есть еще другой: это сломанные человеческие судьбы, потеря веры в справедливость. Второе: должна быть соответствующая распространенность деяний. Если судить по данным официальной статистики, то распространенности по сути никакой нет, потому что случаи осуждения единичны. Если послушать другую сторону, недовольных, проанализировать данные о состоянии доверия к судебной системе, тогда возникает другой перекос. Мне кажется, что распространенность, тем более, когда речь идет об очень опасных общественных деяниях, дает основание говорить о необходимости криминализации таких деяний.

Еще один критерий — соответствие криминализации требованиям, моральным принципам общества, соотнесенность положительных и отрицательных последствий криминализации. А также — исторический опыт, зарубежный опыт и требования международных правовых актов. Подпадает ли установление уголовной ответственности за вынесение заведомо неправосудных судебных решений принципам, которыми руководствуется Европейский суд по правам человека? Вообще-то мы часто пытаемся апеллировать к международному опыту, но мне кажется, что это не лучший случай. Когда говоришь с зарубежными коллегами, то они часто нас не понимают — как это может быть вынесено заведомо неправосудное судебное решение? Говорят примерно так: судья же присягу давал, как он может ее нарушать?

Видимо, поэтому в наших условиях надо исходить из других требований по криминализации. Хотя определенный зарубежный опыт говорит о том, что меры уголовно-правового характера или нормы о служебных злоупотреблениях применяются в отношении таких случаев.

Хочу обратить внимание еще на один момент. Уголовная ответственность установлена не просто за вынесение незаконного или неправосудного решения. Речь идет о решении заведомо неправосудном. В то же время, я обратился к словарям, и Что такое заведомость? Я обратился к словарям и убедился, что там обычно нет толкования этого термина. Но с учетом контекста, в котором он употреблен в Уголовном кодексе, можно сказать, что заведомо неправосудным судебное решение является тогда, когда лицо, которое его выносит, точно, достоверно, очевидно, несомненно знает, что это решение является неправосудным. Как установить факт неправосудности, осознает ли лицо такое обстоятельство — это другие вопросы.

И наконец — означает ли эта заведомость, что лицо действует с прямым умыслом? Очень часто встречаешься с размышлениями, да и в конкретных делах обвиняемый апеллирует к тому, что не установлены конкретные мотивы его злоупотреблений, не обнаружено корысти, поэтому, мол, нельзя говорить об умысле. Но умысел, и это тоже уже десятилетиями доказано в теории уголовного права, имеет место тогда, когда лицо стремится достичь какого-то результата как своей цели, так и тогда, когда оно осознает неизбежность наступления соответствующего последствия. Лицо, которое выносит решение, явно, очевидно, достоверно не соответствующее закону, не соответствующее фактическим обстоятельствам дела, осознает и неизбежность таких последствий. А осознавая неизбежность последствий и, тем не менее, совершая свои действия, оно желает этих последствий.

Михаил Новиков, судья:

Есть пример хозяйственного суда Винницкой области, когда в определенном деле сторона, недовольная результатом рассмотрения, даже после рассмотрения дела Верховным судом все-таки обратилась с заявлением о преступлении в отношении судей. Прокуратура не с первого раза согласилась внести это заявление в ЕРДР. После соответствующего решения суда это произошло, судьи попали под уголовное производство. Они ходили как свидетели, давали объяснения.

Вообще получается, что любое решение судьи, а тем более, если оно отменено в апелляционном или кассационном порядке, можно ставить под сомнение — правосудное оно или неправосудное. По большому счету, и практика так идет, и дела возбуждаются: никто не исследует вопрос, что такое объективная сторона. В первую очередь поднимается вопрос заведомости. Я приведу еще один пример.

Апелляционный суд Харьковской области, дело №1-6/11 от 25 июня 2012 года в отношении судьи, который вынес постановление о признании банкротства. Этот судья вынес неправосудное решение, потому что, с точки зрения обвиняющих органов, он не имел оснований возбуждать дело о банкротстве. А «заведомость» заключалась в том, что у него был «очень большой опыт и он не мог ошибиться». Это все, на чем основывалось обвинение.

Мы проанализировали такие случаи и задумались над тем, в чем же заключается проблема. По нашему мнению, она состоит в том, что на сегодняшний день понятие «неправосудное решение» не имеет правового определения. Есть лишь философское правовое определение. А это понятие может попасть еще и в Конституцию. В проекте, в части, касающейся снятия неприкосновенности с судей, пытаются внести такое конституционное понятие, как «неправосудное решение».

Когда мы задали вопрос, что такое неправосудное решение, мы исходили из понятия «правосудие». К сожалению, есть только два таких распространенных понятия правосудия — это правый суд или справедливость, исходя из названия. И, по большому счету, все. Но у этого понятия есть еще действие. Если мы откроем закон о справедливом суде в последней редакции, то придем к выводу, что правосудие в Украине осуществляется исключительно судами. Вроде как ни о чем не сказано, но сказано очень много. Что такое правосудие? Это исключительная деятельность государственного органа, в данном случае суда. Это предоставленное законом право государственному органу судить. Исходя из этого, правосудное решение — это когда судья вправе судить, принимать решения. А неправосудное решение — это когда возникла ситуация, что судья при определенных обстоятельствах не имел права судить. К таким обстоятельствам, из самых распространенных, относится, в частности, следующее: у меня как у судьи-хозяйственника нет опыта в уголовном праве. Еще есть такие случаи: рассмотрение дела в незаконном составе коллегии судей, принятие решения о правах и обязанностях лиц, не привлеченных к участию в деле, когда были основания для отвода судьи.

Позиция Совета судей заключается в том, что судья должен четко понимать, каковы основания признания решения неправосудным. Эти основания не должны иметь двойной трактовки и какого-то другого толкования. На сегодняшний день любое решение с точки зрения объективной стороны можно считать неправосудным, тем более, если оно отменено. Наша точка зрения заключается в том, что идеальный вариант был бы, если бы сама статья Уголовного кодекса четко определила состав преступления, объективную сторону преступления, что такое неправосудное решение. Потому что статья 375 не предусматривает этого, она говорит: существует факт — неправосудное.

Мы согласны с точкой зрения авторов этой статьи, что действительно, неправосудное решение является незаконным. Но не каждое незаконное решение является неправосудным. И, по нашему убеждению, о неправосудном решении можно говорить только в тех случаях, когда нарушены нормы процесса. Поскольку нарушения норм материального права — это точка зрения судьи. Потому что может возникнуть ситуация, что судья не будет иметь права на собственную субъективную точку зрения, по собственному убеждению принимать решения. Следует четко определить основания объективной стороны обвинения в этом преступлении. Но даже если будут установлены эти обстоятельства, это еще не значит, что будет состав преступления.

Судьи Черкасского областного суда рассказывали мне, как следственный судья, получив дело, совершил определенные процессуальные действия. В дальнейшем, через несколько лет дело снова попало к нему, и он не имел права его рассматривать. Но поскольку дело состояло из нескольких томов, прежде чем выяснить это обстоятельство, судья совершил определенные процессуальные действия. Он потом выяснил это обстоятельство и сам себе написал самоотвод. Где здесь умысел, состав преступления? Но с объективной стороны можно было бы утверждать, что есть основания для состава преступления в его отношении по неправосудности решения. Поэтому, по нашему убеждению, основанием для ответственности в таком контексте могут быть только нарушенные нормы процесса. Нельзя привлекать туда нормы материального права, потому что в таком случае мы лишим судью возможности принимать решения по собственному убеждению.

Возможность судебной ошибки уже зафиксирована кодексами, самим фактом существования апелляции и кассации. Даже само наличие таких двух инстанций, как апелляция и кассация, уже утверждает, что судья может ошибиться.