О памяти и прощении

Всё чаще задаю себе вопрос: прав ли был я, простив людей, лишивших меня молодости? Так было. В частности, я публично поддержал решение новоизбранного президента Кучмы, назначившего Владимира Радченко министром внутренних дел. Хотя отчетливо помнил о своей жесткой встрече с офицером 5-го управления КГБ Радченко в 1982 году. Когда меня явно готовили к второму сроку.

Да, я простил многое. Убийство моих тюремных товарищей Васыля Стуса и Валерия Марченко. Простил их палачей, благополучно переживших распад тоталитарной империи и легко приспособившихся к тем реалиям, за мечты о которых они прежде карали. Да, за украинский патриотизм.

Простил и своего адвоката, во время суда ложью и шантажом пытавшуюся склонить меня к трусости и подлости. И самоубийство самого близкого моего друга Вовы Б., прежде давшего против меня показания следователю КГБ.

Простил, вынужден был простить коллег-психиатров, послушно выполнявших приказ Системы. Не только в специальных психиатрических больницах МВД СССР. Всех, поскольку все они вынуждены были «профилактировать» антисоциальное поведение граждан, помещая их в психиатрические стационары накануне великих советских праздников 1 мая, 7 ноября и т.д. С болью и ужасом сегодня, многое знавший и ко многому привычный, перелистываю «Биографический словарь политических злоупотреблений в СССР», изданный в Амстердаме в 1990 году. Больно, нестерпимо больно погружаться в знакомые имена, за каждым из которых страдание. Страдание, в сравнении с которым мой лагерный опыт — жизнь на курорте. Имена палачей и их жертв…

И вот, спустя четыре десятилетия я опять перед выбором. Должен ли я простить то зло, которое принесли психиатрической системе независимого украинского государства Ульяна Супрун и её клеврет Сергей Шум? Они, Супрун и Шум, действовали не под давлением власти, это был их личный выбор, только их злая воля. Не испытывая ненависти и желания мстить, я решил исполнить свой долг гражданина государства, называющего себя правовым: передал Генеральному Прокурору заявление с требованием возбудить уголовное дело по отношению к Сергею Сергеевичу Шуму, где изложил совершенные им правонарушения. К сожалению, я не смогу добиться уголовного преследования Ульяны Супрун, поскольку знаю, что в нашем не совсем правовом и самостоятельном государстве она защищена гражданством США и американскими же связями.

Буквально днями я с горечью узнал, что Сергей Шум сумел лоббировать свои личные, сугубо коррупционные интересы с помощью нашего вице-спикера Стефанчука, попытавшегося внести в бюджетный документ специальную статью, предусматривающую финансирование мониторингового центра Сергея Шума дополнительными 53 миллионами гривен. Не его, Стефанчука, трудовыми сбережениями. Нашими, украинских налогоплательщиков, деньгами. Игнорируя смерти невылеченных детей с лейкемией, орфанными заболеваниями и многим другим.

Я действительно не испытываю ненависти к Супрун и Шуму. Но отчетливо понимаю: в ситуации нашего продолжающегося, и даже крепнущего правового нигилизма судебное преследование доктора Шума должно послужить мерой социальной профилактики.