Семен Глузман: Технология геноцида

Массовое убийство людей требует серьезной подготовки. Советский тоталитарный режим осуществлял  социально значимые мероприятия, предшествовавшие и сопутствовавшие убийству голодом миллионов своих граждан. Оттуда, из той эпохи позднее появились печально известные заградительные отряды, предназначенные для стрельбы по своим солдатам. В 1933 году умиравшие от голода крестьяне не могли уйти в более сытные города. Специально сформированные отряды милиции и солдат блокировали их в деревнях. Отец рассказывал мне, что поезда, двигавшиеся в голодавшие регионы, подвергались тщательному обыску, изымались продукты, которые сердобольные родственники пытались ввезти в зоны голодной смерти.

Миллионам смертей, как правило, предшествует целенаправленная агитация граждан. Так было и в сталинском СССР, осознанно готовившем умерщвление голодом миллионов украинских крестьян. Подготовку и исполнение Голодомора сопровождали так называемые черные доски, иначе – доски позора. В декабре 1932 года власти в советской Украине, естественно, «посоветовавшись» с главной властью в Москве, приняли решение «за злостный саботаж хлебозаготовок» заносить то или иное село на черную доску. Институт черных досок существовал, преимущественно, на территориях, заселенных этническими украинцами.

Это был экономический метод уничтожения крестьян. Попадание на черную доску означало блокирование провинившихся сел войсками, изъятие именно у них всех продуктов питания и запрет торговли. Предусматривались и такие меры стимулирования хлебозаготовки: очищение административного аппарата от чуждых и вражеских элементов, аресты контрреволюционных элементов, виновных в срыве хлебозаготовок.

Перечень населенных пунктов Украины, занесенных на черные доски, сейчас опубликован. Там, в этом списке я увидел село, где родилась и выросла моя мама. Село Медвин Богуславского района Киевской области. От неё и её родственников я в детстве узнал и о голоде, и о людоедстве, и о поедании трупов. Я уже писал об этом…

Но было и другое. Мой отец, тогда скромный преподаватель в медицинском институте, как и большинство киевлян, недоедал. Где-то раз в месяц, не чаще, он ходил в гости к своему другу по комсомольской юности Дмитрию Яворскому, в конце 20-ых и в 30-ые крупному партийному функционеру. Если мне не изменяет память, первому или второму секретарю киевского обкома коммунистической партии. Там, в доме Яворского на Печерске, было всё: рыбные и мясные деликатесы, свежайшие овощи, фрукты, отборные вина, коньяки… Отец от угощения не отказывался. А тот, всё понимающий циник всегда приговаривал: «Фишель, ты дурак. Почему ты отказываешься от моего предложения? Уходи из медицины. Я дам тебе хорошее, сытное место в партийной системе, будешь жить, как я». Но мой отец по-прежнему отказывался. И добрый к нему Яворский нагружал его большим пакетом с едой для семьи.

В 1937 году Яворский был арестован и расстрелян. То ли как троцкист, то ли как иностранный шпион. В лагеря для жен врагов народа ушла его жена, Нина Александровна. Много позднее я задал отцу страшный, некорректный вопрос: «Папа, скажи мне, как ты уцелел? Многие из друзей твоей молодости были репрессированы. Расстреляны или погибли в сталинских лагерях. Как ты уцелел?»

Отец ответил очень просто. Он хорошо понимал советскую систему. «Пойми, сразу после ареста, ночью человека пытали, требовали абсолютно несостоятельные признания в том, что было необходимо следователю. Под пытками, страшными и нестерпимыми, арестант сознавался. В чём угодно. Называл людей, якобы, состоявших вместе с ним в антисоветской организации. Называл тех, с кем совсем недавно встречался. Сотрудников, соседей. Никто из них, по-видимому, не вспомнил под пыткой о существовании Фишеля Глузмана. Я с ними редко встречался».

Характерный советский контраст: изобильный стол у партийной номенклатуры, а в сотне километров – массовые смерти от голода и поедание останков себе подобных. И черные доски позора – как подготовка и сопровождение Геноцида.

Где-то у Ханны Арендт я прочитал, что в подготовке Холокоста нацисты использовали это примитивное, но очень действенное сталинской изобретение. Депортациям в гетто и концлагеря с газовыми камерами предшествовала кампания обвинения немецких евреев во всех грехах. Всё те же черные доски.