Больное сердце

Произошло это пару недель назад, в понедельник, на столичном Майдане. Символично — что точно на том же самом его месте, откуда 5 лет назад начался новый виток событий страшной новейшей истории Украины, спровоцированный избиением студентов.

Среди белого дня трое юношей спортивной внешности таскали по площади четвертого,  периодически останавливаясь и нанося отработанными движениями удары в лицо с двух сторон. Десятки людей шли мимо по своим делам, будто находясь в параллельной реальности.

Подбежав к группе юношей, я потребовала прекратить. Они обернулись, подхватили жертву под руки и поволокли на другую сторону площади. Все четверо, судя по одежде и довольно лощеному внешнему виду, скорее всего, старшеклассники из какой-то близлежащей школы, во всяком случае — дети одного круга.

Они тащили парня с разбитым в кровь лицом и сильно рассеченной губой, повторяя, что он будет извиняться на коленях.

Надо сказать, что столичные тротуары вообще и плитка в этом конкретном месте всегда были недружественными в отношении туфель на каблуках, поэтому, несмотря на свои усилия, догнать агрессивных юношей удалось не сразу. Успешно преодолев многочисленные капканы мостовой, сказала, что волочь его дальше не дам. Понимала, что самонадеянное заявление вполне может закончиться незабываемым фиаско. Вопреки ожиданию, трое ребят, во главе которых — крепкий детина ярко выраженной породы «кровь с молоком», повели себя неожиданно спокойно. Будто и сами уже устали таскать свою жертву.

Я спросила худощавого юношу, виноват ли он перед ними, он ответил утвердительно. Спросила, можно ли это исправить. Он принес свои извинения — похоже, далеко не в первый раз. На прощание краснолицый детина еще въехал жертве кулаком, и они ушли. Мне не сказали ни одного грубого слова.

По площади продолжали неспешно прогуливаться люди. Вот здесь, рядом, так же, как и 10 минут назад. Поймала на себе взгляд мужчины — ему было так откровенно интересно, что он бы даже присел посмотреть, да рядом не было дивана…

Некоторое время спустя приятельница, заметив, что тенденция давняя и все об этом говорят, рассказала мне историю, произошедшую с ее молоденькой сотрудницей. Худенькая девушка, похожая на подростка, привлекла внимание крупного мужчины в вагоне метро. Он стал предъявлять ей претензии, хватать за руки, пытаясь тащить за собой. Девушка кричала, что не знает его, просила о помощи. Не вмешался ни один человек. На остановке она вырвалась, побежала к дежурной, просила вызвать полицию. Верзила гнался за ней, но ничто не нарушило покой людей, спешивших мимо по своим делам.

Обошлось, но с тех пор девушка не может выйти из дому вечером одна.

Я не могу пожелать всем этим наблюдателям, чтобы когда кто-то потащит в подворотню их дочь, все вокруг прикинулись слепыми.

Я не желаю им, чтобы когда станут избивать их сына, вокруг оказались способные лишь снимать происходящее на телефон с безопасного расстояния. Но, к сожалению, будет именно так.

Виктимное поведение человека опасно для него самого.

Виктимное поведение общества опасно для каждого из нас. И здесь речь не об эмпатии и доброте, а о прагматичной самообороне.

А эта прискорбная тенденция, о которой говорят все чаще, — трагический симптом того состояния,  до которого мы позволили себе дойти. Мы ведь не были такими.

У моего народа большое сердце. Оно всегда было больше, чем мозг. А сегодня это сердце ребенка — обиженного, разочарованного и обманутого. Больное сердце застрявшего в возрасте страшной психологической травмы, которую не преодолеть, не признавшись в ней самому себе, не решившись посмотреть ей в глаза, чтобы увидеть — сквозь бессилие и утраченную надежду — себя самого в плотном кольце врагов внешних и внутренних. И, может быть, тогда он вспомнит, что на самом деле у него сердце воина, непобедимого воина, пусть даже он — с деревянным щитом.