Дети войны

20 ноября отмечается Всемирный день ребенка. В этот день принято говорить о соблюдении и защите прав детей. Как никогда, эта тема становится актуальной в нашей стране, где идет война. Если взрослых мы можем делить на наших-ненаших, ватников-неватников, укропов-сепаратистов, то дети — это дети. Это та категория, которая не причастна к играм взрослых, но страдает от них больше всего. Сухие цифры свидетельствуют, что с начала российской агрессии на Востоке Украины погибли 68 детей, 176 получили ранения, более тысячи потеряли родителей.

Как живется детям Донбасса сегодня? Немного эмпирических данных (ведь точной статистики, к сожалению, не знает никто). До начала боевых действий на территории Донецкой и Луганской областей проживало около 1 млн детей. По оценкам экспертов, порядка 200 тыс. из них сегодня выехали за пределы зоны АТО, 250 тыс. переехали на подконтрольную Украине часть Донбасса. Около 500 тыс. остались на оккупированной территории Востока Украины, еще 50 тыс. уехали в страны дальнего и ближнего зарубежья, а также в Крым.

На не подконтрольной Украине территории Донецкой области проживают 300 тыс. детей, из которых 10 тыс. — это дети-инвалиды, страдающие различными заболеваниями (среди которых заболевания крови, онкология, ВИЧ-инфекция), около 4 тыс. детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки. Здесь насчитывается также 30 тыс. новорожденных, которые имеют право на получение государственной помощи при рождении. В Луганской области из 180 тыс. детей — 4,5 тыс. инвалидов, 3 тыс. сирот, почти 16 тыс. новорожденных.

Как выживают дети (и всем ли удается выжить, ведь даже на мирных территориях нашей страны ситуация с такими больными сегодня патовая), многие из которых нуждаются в пожизненном приеме необходимых им как воздух препаратов, — это загадка и головная боль волонтеров и общественных организаций. Пока что, согласно установленным правилам, провоз продуктов питания и медикаментов на эти территории не осуществляется, то есть государственные программы в отношении этих детей-инвалидов не работают. Не происходят также выплаты по рождению ребенка.

«Сегодня новорожденные дети пересекают линию разграничения со справкой из родильных домов, выданной ДНР/ЛНР. Однако такие бумаги не принимаются во внимание в Украине, поэтому малыши оказываются без документов, а это прямая дорога к торговле детьми,— считает Елена Петряева, руководитель общественной инициативы «Восстановление Донбасса». — На сегодняшний день столь необходимый законопроект о регистрации рождения и смерти на не подконтрольных Украине территориях подготовлен, был проголосован, но еще не подписан президентом. Даже если он вступит в силу, там есть много моментов, которые все равно создают определенные трудности в процессе регистрации».

Эксперты отмечают, что есть ряд проблем с пересечением линии разграничения у детей, которые едут с одним родителем, опекунами или усыновителями. Например, родитель, перевозящий ребенка, должен иметь нотариально заверенную доверенность от второго родителя. Но как это сделать при неработающем здесь нотариате, неизвестно.

Особая проблема возникает при усыновлении на территории ДНР/ЛНР. Документы непризнанных республик недействительны в Украине, поэтому пересечение линии разграничения для этой категории деток также затруднено.

Отдельная тема — регистрация детей-переселенцев. Точного количества внутренне перемещенных лиц не знает никто. По данным Государственной службы по чрезвычайным ситуациям, на 18 ноября зарегистрировано 983 тыс. внутренне перемещенных лиц, по данным Минсоцполитики — свыше 1,5 млн.

Почему переселенцы не регистрируются? В сентябре этого года общественная инициатива «Восстановление Донбасса» совместно с социологической компанией TNS Ukraine презентовала исследование «Индекс комфортности переселенца», по данным которого можно судить о проблемах этих людей и отношении к ним местных жителей, а также найти ответ и на этот вопрос.

8% опрошенных не зарегистрированы как внутренне перемещенные лица, в Запорожской области этот статус не получил каждый третий. Большинство из них говорят, что не понимают, что это даст семье, их ребенку. К тому же, зачастую дети бегут от войны не с родителями, а с родственниками, которые не являются их законными представителями, поэтому не имеют права их регистрировать.

Не ведется также учет сирот и детей, лишенных родительской опеки. Минсоцполитики считает, что достаточно единой базы данных детей-сирот. Сегодня в справку переселенца вносят данные и о детях. Однако, как правильно замечают эксперты, если мы смотрим в будущее (а оно обязательно наступит), встанет вопрос о детях войны, и здесь точный учет всех детей, пересекающих линию разграничения, особенно важен.

«Вызывает беспокойство также тот факт, что судьба детей-сирот и детей, лишенных родительской опеки, вывезенных за пределы Украины, не отслеживается, — говорит Людмила Волынец, эксперт по правам ребенка. — Мы не знаем, в каких условиях эти дети сегодня живут.

Мы проанализировали, где находятся дети-сироты и дети, лишенные родительской опеки, еще в мирном Донбассе устроенные в приемные семьи и детские дома семейного типа. 5% таких деток находятся в РФ, и ни один правительственный орган не ведет переговоров с этими семьями с точки зрения возвращения в Украину. 15% детей воспитываются в других регионах Украины.

На сегодня семьи, воспитывающие до десяти детей-сирот, проживают где придется — в арендованных помещениях, в монастырях, часто в не совсем приспособленных для жизни местах. Постановления Кабмина об урегулировании переселения семей, воспитывающих детей-сирот, несовершенны. 52 таких семьи остались без домов, они были разрушены, им некуда возвращаться. На мирной территории государство им ничего не предлагает. Поэтому существует огромная угроза возвращения детей в интернатные учреждения.

Наверное, многие помнят историю Татьяны Савченко, которая в прошлом году не позволила вывезти восьмерых своих воспитанников за пределы Украины. Сейчас Татьяна с детьми живет в Хмельницкой области, их дом строится на средства неравнодушных людей. Государственной программы обеспечения таких семей жильем нет.

Еще одна проблема. ДНР с июня начала процедуру усыновления: они просто перевели законодательную базу Украины на русский язык. Теперь украинских детей, оставшихся на не подконтрольной Украине территории, усыновляют решением ДНР, и если такой ребенок появится на блокпосту для переезда на мирную территорию, его не пропустят. К сожалению, правительственные структуры очень запаздывают с решением подобных проблем.

Один жизненный пример — семья Лопановых. Трое детей-сирот, лишенных родительской опеки, были устроены в приемную семью и перевезены в Запорожскую область. Четвертый ребенок, семилетний Сережа, остался на оккупированной территории, в Харцызске. Все переговоры с так называемым уполномоченным по делам детей ДНР закончились ничем. Мы ищем различные пути выхода из этого положения. Есть, например, такой вариант: ДНР оформляет усыновление, поэтому можно было бы Сережу оформить под опеку, пересечь линию разграничения и здесь ребенка объединить с семьей. Однако есть загвоздка — ребенка с документами ДНР не пропустят на украинскую территорию.

Считаю, что именно такими историями должны руководствоваться те, кто принимает правительственные решения. Они будут работать только в том случае, если будет учтена судьба каждого ребенка».

* * *

Вернемся еще раз к социсследованию «Индекса комфортности» (а по факту, скорее, выживаемости переселенцев), последняя глава которого была отведена детям. Опрашивали родителей. Наверное, если бы эти вопросы задавали детям, ответы были бы другими.

45% респондентов имеют несовершеннолетних детей, большая часть (52%) выехали летом 2014 года, когда активность боевых действий на Донбассе была максимальной. 98% опрошенных переместились вместе с детьми. 9% внутренне перемещенных лиц имеют трое и более детей. Больше всего многодетных семей сконцентрировано в Днепропетровской, Харьковской и Запорожской областях — разместились в ближайших регионах, ведь большинство из них рассчитывают на возвращение.

Данные опроса показали, что 15% переселенцев скрывают свой статус. По разным причинам, основная из которых — опасение за жизнь всех членов семьи. 86% получают выплаты на детей. Однако медпомощь получили две трети семей, то есть треть осталась без должного меднаблюдения, профилактических осмотров и прививок.

Психологическое состояние детей-переселенцев. 27% родителей утверждают, что их ребенок стал испытывать страх, треть считают, что у ребенка повысилась конфликтность. Каждый третий опрошенный полагает, что его детям нужна психологическая помощь. 30% отмечают, что дети стали более замкнутыми. 12% уверены, что у ребенка четко проявляются психологические проблемы. По оценкам родителей, дети больше всего скучают по родственникам, друзьям, на третьем месте — родной дом.

По мнению родителей, 52% детей не адаптировались на новом месте проживания, тогда как каждому пятому это удалось. Некоторые родители отметили, что их детям удалось стать лидерами в новых коллективах, а вот 4% утверждают, что их малыши совершенно не адаптировались и стали изгоями в детском коллективе.

К сожалению, тема психологической поддержки переселенцев, детей войны сегодня лежит на плечах волонтеров, общественных организаций, благотворительных фондов. На сегодняшний день не существует единой государственной программы психологической поддержки детей, переживших войну.

Психологи констатируют, что если не помочь детям пережить трудные ситуации, с которыми они столкнулись, в будущем это может вылиться в серьезные социальные проблемы. Психологические травмы могут остаться с ребенком на всю жизнь. Есть риск, что дети в дальнейшем будут проявлять себя как жертвы или агрессоры. У них может быть очень много страхов, а это влияет на мироощущение в целом, на шкалу ценностей, на способность к обучению, развитию, на то, как они в дальнейшем будут строить свои взрослые отношения, создавать семьи и воспитывать своих детей.

«Я не хочу нагнетать, но это может вылиться в агрессию, жестокость или депрессию, которые в будущем могут трансформироваться в преступность, наркоманию, суицид. Сегодня с этим можно работать, исправить ситуацию, — считает психолог из Славянска Татьяна Шульга. — Кстати, такие дети часто не производят впечатления, что они чем-то очень сильно угнетены или с ними что-то не так. То есть, внешне это могут быть совершенно радостные, счастливые дети. А вот когда мы начинаем работать с ними, выясняется, что переживания не закончились, они не прожиты, осталось много страхов. От детей практически не услышишь «я боюсь войны» или «я боюсь танков», детские страхи трансформируются в боязнь монстров, драконов, сказочных героев.

Еще один важный момент на заметку родителям. Дети видят и хорошо понимают, как переживают взрослые, родители, которые повторяют: «Все уже прошло, мы живем на мирной земле, давайте не будем об этом вспоминать, давайте будем жить новой жизнью, давайте не говорить о плохом». Ребенок знает, что мама или папа расстроится, если говорить о войне. Есть семьи, в которых эта тема и вовсе под запретом для всех членов семьи, мол, давайте не будем вспоминать об этом. Это очень плохо. Переживания должны быть прожиты. Родителям следует создать поддерживающую атмосферу в семье, где ребенок может говорить о своих чувствах, если ему это нужно. Родителям нельзя забывать, что они — главные психотерапевты для своих детей, а психологическое состояние малышей — это концентрированное состояние взрослых».