Суд обязан сохранить баланс: защитить авторское право, исключив злоупотребление им — Богдан Львов

О вопросах защиты интеллектуальной собственности, авторском праве согласился рассказать читателям «Ракурса» один самых компетентных специалистов в этой области, председатель Высшего хозяйственного суда Украины Богдан Львов: 

— Авторские права присутствуют практически во всем: от дизайна одежды, мебели, помещений до музыки, фильмов. Во многих случаях объекты взаимосвязаны: кто-то написал стихи, кто-то положил их на музыку, получилась песня, затем кто-то еще сделал видеоклип, его включили в фильм, который показали по телевизору, и т. д. В результате образуются сотни тысяч взаимосвязанных продуктов, а также огромное количество потребителей и производителей.

Поэтому человечество давным-давно пришло к выводу: необходим определенный порядок использования авторского произведения. Появились посредники — организации коллективного управления, которые контролируют права автора: отслеживают, упорядочивают, где-то разрешают, где-то запрещают использование его детища. Смысл их деятельности состоит в сборе платы за использование продукта, а идея заключается в следующем: каждый, кто зарабатывает на авторском произведении другого, должен за это платить.

— Как это вообще можно контролировать, как это принято в мире и что удалось сделать у нас?

— Полностью, до копейки контролировать это невозможно в принципе, с чем приходится мириться. Создается организация коллективного управления (далее — ОКУ), которая подписывает договоры с теми, кто использует объекты авторского права для предпринимательской деятельности. В первую очередь, это теле- и радиоканалы, как наиболее массовые потребители, а также бары, рестораны, парикмахерские и т. д. Конечно, юристы организаций, которые ведут круглосуточное вещание, не в состоянии заключать договоры с каждым автором отдельно, чтобы получить право на использование объекта. Поэтому в мире принято подписывать соглашения с ОКУ. Они делают определенные отчисления от доходов, и эти средства по выработанным алгоритмам распределяются между авторами. Конечно, ОКУ должны строить свою работу таким образом, чтобы вызвать доверие авторов и те не изымали свои произведения из их управления.

В Украине навести порядок в этом вопросе пытались еще 7–8 лет назад. Тогда начались существенные сдвиги, многое удалось сделать. Однако у нас на этом процессе негативно сказывается, в частности, общая нестабильность общества. Кроме того, как только организации коллективного управления начали получать деньги, сразу же появились люди, которые тоже захотели собирать эти средства, переделить рынок. В нашей модели, к сожалению, иногда процветает принуждение и такой подход: мы оставляем себе 40% или 50% — и все!

— Огромный процент, это наши аппетиты или мировая тенденция?

— Процент, который компания оставляет себе, в разных государствах разный и колеблется в зависимости от национальных традиций. Есть страны, где эта символическая сумма остается в управляющей компании, фактически идет только на ее текущие расходы. Там, где за счет этих средств поддерживаются молодые таланты, процент выше, и авторы относятся к такой благотворительности с пониманием. То есть в мире существует вполне цивилизованный порядок получения авторами причитающихся им вознаграждений. В то же время, конечно, существуют некоторые проблемы: например, американцы не очень любят платить европейцам за авторские права, за что те их недолюбливают.

— О каких суммах в принципе идет речь, учитывая незрелость нашего рынка услуг и тотальный правовой нигилизм?

— ОКУ осуществляют сбор средств, часть из них раздают известным авторам, исполнителям, а часть остается безадресной. Они собраны за использование, но пока неизвестен правообладатель, некому выплачивать. И это немалые суммы: только одна из многих ОКУ была в стадии реорганизации, и на ее счетах «зависло» 3 млн грн. То есть даже при том, что порядок в этой области еще не наведен, средства есть, и они значительные. А иностранцы никак не могут понять, почему мы используем их объекты авторского права, музыку, фильмы, а они не видят за это никаких отчислений.

У нас много организаций, соответственно, часть произведений находится у них в собственности, частью они управляют. Но ведь владелец бара-ресторана, который включил телевизор, должен как минимум платить отчисления и за авторские права, и за смежные. То есть иметь по меньшей мере два договора. Если существует одна организация, как оно в идеале должно быть, он платит туда и больше никому ничего не должен.

— Какие подходы существуют к определению размера санкции за нарушение, имеют ли они превентивное значение и что принимается во внимание при избрании суммы штрафа в конкретном случае?

— Недавно мы рассматривали такой вопрос: в составе аудиовизуального произведения прозвучало несколько песен, организация коллективного управления утверждала, что права на включение этих песен в эфир не передавались. Суд определил сумму компенсации — 12 тыс. грн. Однако для центрального канала судиться полгода, поручив дело своему юристу, все равно может быть выгоднее, чем оформлять договор. Если говорить о судебной практике, то мне известно лишь два случая, когда у радиоорганизаций были договоры с ОКУ. Как правило, у телеорганизаций таких прав нет: они предпочитают, не имея договора, который защитил бы их от таких претензий раз и навсегда, каждый судебный спор решать отдельно. Очевидно, просчитали, что им это выгоднее, ну и таков, вероятно, наш менталитет. А вот для сельского кафе на три столика, ретранслирующего песни, не имея на то прав, эта же сумма чревата банкротством, и есть уже не один такой пример.

К сожалению, украинцы еще не привыкли с уважением относиться к чужим правам. Хотя некоторое время назад мне казалось, что мы приближаемся к подписанию таких договоров. На тот момент в хозяйственных судах была единая, более-менее упорядоченная практика. В том числе по смежным договорам, где нет возможности взыскивать суммы компенсации, которые не предусматривает закон. Но потом Верховный суд Украины разграничил таким образом, что организации коллективного управления в интересах физических лиц должны были идти в районные суды, а в хозяйственные — только в интересах юридических лиц. Может быть, по сути это было и правильное решение. Однако принятое без учета реального положения дел, ментальности людей, оно отбросило нас назад, ведь в результате практика рассмотрения таких дел, можно сказать, умерла: физически невозможно научить рассматривать такие дела 600 районных судов. Проблема подведомственности существует, и она ощутима. Вопросы регистрации изобретений, полезных моделей, торговых марок рассматривают административные суды, вопросы использования — хозяйственные, но при этом владельцем изобретения, торговой марки может быть физическое лицо. Мы полагаем, что эти вопросы также целесообразнее решать в хозяйственных судах, это улучшит защиту законных прав. Что касается правовой регламентации этих моментов, то тут очень много проблем, и сейчас готовится целый ряд законопроектов по изменению законодательства в части авторских прав, изобретений, полезных моделей.

— Какой путь разрешения этой ситуации — принудительно-карательный?

— Да, принудительно-карательный, но обязательно — при поддержании баланса. Авторские права, в отличие от всех других прав интеллектуальной собственности, имеют действенный механизм защиты, здесь может быть взыскана компенсация. Дело в том, что убытки надо доказывать полностью, до копейки, а компенсация не требует столь глубокой доказанности, достаточно обрисовать сумму в общих чертах. То есть это действенный механизм, который может быть использован как для наведения порядка (сделать нарушение неэффективным, невыгодным), так и для уничтожения бизнеса — если просидеть в кафе средней руки полдня, записать звучавшую там музыку и потом потребовать возмещения.

Когда-то, более 10 лет назад, Госагентство по авторским правам начинало этот путь. Поскольку многократные нарушения подтверждать трудно, они фиксировали отдельные случаи и заявляли: в такой-то промежуток времени, на таком-то телеканале было показано или прозвучало определенное произведение, права на которое принадлежат нам, пожалуйста, заплатите компенсацию. Но потом появились люди, которые, увидев в этом свои возможности, отправились в сельские кафе. А для маленького кафе даже одна зафиксированная таким образом песня и последующая потеря 10 минимальных заработных плат — это уже банкротство. Люди заказывали сок или кофе, слушали музыку (а в те отчаянные времена встречались кафешки, где отдельно включали в счет сумму за музыку), потом пытались договориться: заключаете договор с нами, платите постоянно, тогда мы не идем в суд. Если не достигали консенсуса, шли в суд и получали достаточно серьезные санкции, взыскания. Некоторые сельские кафе не открылись после этого, потому что не смогли рассчитаться. 12 тысяч за песню, а если их прозвучало пять?

В 2010 году появились нарушители, которые переквалифицировались в защитников. Компенсация должна возместить недополученную прибыль и сделать это нарушение невыгодным, но она не должна уничтожать нарушителя, разоряя его и его родственников. А выходить начали на серьезные суммы, вот тогда хозяйственные суды и принялись корректировать этот вопрос.

У нас был прецедент — женщина на одесском рынке «7-й километр» купила пять дисков DVD, по 12 фильмов на каждом, привезла, выложила на маленькой раскладке и попалась на этом в Николаеве. Правообладатель подтвердил права на половину фильмов, но посчитал их за один. Женщина говорит, мол, извините, у меня лежачая мать-инвалид, дохода нет такого, чтобы я даже потенциально могла за это рассчитаться. В конечном счете в иске было отказано, но по процедурным мотивам. То есть, разумеется, мы не сказали, что она права. Однако санкции за такие нарушения не должны доводить до уничтожения человека.

Потом в Днепропетровске пошли иски в 100–200 тыс. грн — по песням, сборникам. И мы поняли, что формальный подход не работает. Кроме того, есть, например, хит «Бесаме Мучо», который сделал автора миллионером, а есть песня какой-то группы, которую никто и не вспомнит. Трудно сравнивать такие произведения. В некоторых песнях слова и музыка написаны одним человеком, в других в соавторстве, или например, авторы уже умерли, и у каждого осталось по несколько наследников. Получается, человек, имеющий права на 0,01%, может стать самостоятельным истцом.

Накопив этот объем материала, мы стали применять иной подход, в соответствии с которым фактом нарушения является использование чужого произведения без разрешения и выплаты вознаграждения. Количество использованных произведений и пострадавших авторов — это уже обстоятельства, позволяющие варьировать сумму компенсации в пределах от 10 до 50 минималок. Таким образом, мы урегулировали этот вопрос. Но, к сожалению, Верховный суд, рассмотрев два решения по таким делам, взял и вернулся к подходу, в соответствии с которым за каждое незаконно использованное произведение — 10 минимальных. У нас проскочило одно подобное решение. Но мы проанализировали, объяснили, ведь речь-то шла о телевещании, — суд четко мотивировал, почему он назначает повышенную выплату.

Я полностью за то, чтобы нарушать авторское право было неповадно. Но у нас отсутствует институт банкротства физических лиц, и человек лишается имущества, бизнеса. Поэтому, конечно, правообладатель должен быть защищен, но и меры, применяемые к нарушителю, не должны быть чрезмерными. Здесь очень важно поддержание баланса.

(Продолжение следует)