Конкурс в Верховный суд: «Что ты имела в виду?»

Послы «Большой семерки» 23 ноября высказались по поводу процесса отбора судей в Верховный суд. Сформулировали крайне туманно — даже если делать скидку на западное воспитание и дипломатический этикет, строго запрещающий называть вещи своими именами, — они заявили, что «процесс отбора был значительно более прозрачным и конкурентным, чем в предыдущие годы».

Для того чтобы в полной мере оценить дипломатическое иезуитство и неподражаемую многозначительность этой «оценки», следует вспомнить, как же проходил процесс отбора в недавнем прошлом. Тогда судейские вакансии содержались в строжайшей тайне, все решалось «как надо» в узком кругу, кто кому сколько заносит, кто по иным «квотам» идет — информация для избранных. Общество видело лишь результат этих движений в виде действующей судебной системы и выносимых ею решений. Понятно, что Верховный суд исключением не был, он был, как и полагается — во главе! И конкурентность в этой области проявлялась лишь в весе связей, значимости того, чьей креатурой ты являешься, и размере суммы «пожертвования» претендента на судейское кресло.

Так что если результаты нынешнего конкурса в Верховный суд наши зарубежные партнеры сравнивают с тем, что было раньше, когда ни о каких конкурсах и речи быть не могло, а путь продвижения судьи по карьерной лестнице был туманен и темен, то получается, они интеллигентно намекнули, что это полный провал? Или как? Потому что сам факт проведения нынешнего конкурса делает несравнимыми эти «до» и «после». А сравнивая то, что не поддается сравнению, дипломаты вроде как посылают тревожный сигнал… Или все-таки хвалят за то, что мы пытаемся оттолкнуться от дна? Или все вообще гораздо проще, и нам явили трудный компромисс работы над одним текстом семи пресс-секретарей, каждый из которых стремится показать собственную незаменимость? В результате трактовать заявление послов «Семерки» можно в широчайшем диапазоне, начиная с явного прогресса и заканчивая полным провалом.

Юридическую небезупречность конкурса мы уже обсуждали. Еще один краеугольный вопрос здесь такой: удалось ли нынешним вершителям судеб страны сформировать себе надежные «эскорты» в Верховном суде? Если нет, оценка послов — это слишком, до обидного мало. Если да — их снисходительность оскорбительна.

У нас тут ходят разные оценки результатов конкурса в Верховный суд. От нескрываемого восторга президента Порошенко, заставляющего думать, что ему удалось сформировать свой «пул» в ВС, поскольку категориями государственного интереса он не мыслит, до обвинений в нарушении закона при проведении конкурса, оказавших существенное влияние на его результат и ставящих под сомнение его легитимность в целом. Где-то в стороне от этих полюсов — победители конкурса, которые полагают, что им теперь совсем не к лицу высказываться на данную тему — они уже там, внутри, и думают все больше о высоком.

Остальной люд в подробности конкурса, как и судебной реформы в целом, сильно не вникает, но где-то внутри чувствует, что доверие к судам пока что не возвращается. На что ему резонно замечают, мол, рано еще, надо подождать.

Одно не вызывает сомнения — прозрачность…

Настолько, что термин этот — «прозрачность» — за последнее время набил оскомину. Уже так его затерли, что, поди, о разбойном нападении на улице, случившемся на глазах прохожих, скоро будут говорить, что хотя происшествие и прискорбное, но прошло все в обстановке беспримерной, нигде ранее не виданной прозрачности. Черт-те что творится, воруют, как воровали, власть бесчинствует, как всегда, сладу с этим никакого, но — прозрачно и открыто, на глазах изумленной толпы, будто наблюдающей изнасилование за пуленепробиваемой витриной.

Прозрачность прекрасна, но не сама по себе. И если на видимый беспредел повлиять никакой возможности нет, то грош цена той замечательной, привезенной из Европы прозрачной витрине.