Судья не «ксерокс» и не раб чужих ошибок

Напомню всем, что в стране идет полным ходом судебная реформа. Состоялся конкурс в высшую судебную инстанцию, оценивать проведение которого побоялись Высший административный суд Украины и Верховный суд Украины (ВСУ). На мой взгляд, боялись раскрыть совокупность нарушений, доказывающих его нечестность.

Реформа затронула и процессуальное судебное законодательство. Внесены значительные изменения во все процессуальные кодексы. Остановлюсь на одном, которое, на мой взгляд, тесно связано с упомянутым качеством проведения конкурса в Верховный суд (ВС).

Предписаниями ст. 13 Закона Украины «О судоустройстве и статусе судей» (далее — закон) установлено, что заключения о применении норм права, изложенные в постановлениях Верховного суда, учитываются другими судами при применении таких норм права. Такое правило поведения суда продублировано во всех процессуальных законах судопроизводства.

Возникают вопросы:

Надо ли учитывать заключения ВСУ относительно применения норм права?

Может ли суд не согласиться с заключением ВС, если сделает вывод о его ошибочности?

Попробуем найти ответ, проанализировав то, что есть и что было.

Было так. Предписаниями ст. 13 закона (в редакции по состоянию на 14 декабря 2017 года) определялось, что заключения о применении норм права, изложенные в постановлениях Верховного суда, учитываются другими судами при применении таких норм права. Суд вправе отступить от правовой позиции, изложенной Верховным судом, только с одновременным приведением соответствующих мотивов.

Становится очевидным, что автор закона, коим является президент Украины, лишил судей первой и второй инстанции права отступать от правовой позиции ВС (нового).

Эта же норма не запрещает отступать от правового заключения ВСУ (ликвидированного).

Это хорошо или должно насторожить? Мое мнение таково: это уничтожение свободы суда. Говорю о свободе, которую отождествляю с ответственностью. И вот почему.

Мы ломаем волю судьи, который в первую очередь является специалистом и человеком. Мы заставляем его стать «ксероксом» ошибок коллег (они есть у всех) в том случае, когда его понимание права говорит, что это ошибочное заключение, и судья готов доказать свою правоту. Таких случаев было бы немного. И они стали бы интересными для судей ВС.

Следовало бы предусмотреть такую процедуру:

— не согласившись с заключением ВС, суд направляет дело в его Большую палату со своим мотивированным заключением;

— Большая палата ВС анализирует заключение и, в случае согласования, завершает рассмотрение дела, указав в решении заключение об отклонении от предыдущего заключения ВС;

— в случае несогласия с заключением суда Большая палата ВС возвращает дело в суд для принятия окончательного решения.

По моему мнению, автор закона хотел ограничить свободу судей первой и апелляционной инстанции. Судья не «ксерокс», не раб чьих-то ошибок, а личность, у которой должно быть собственное мнение о праве. Судья развивается тогда, когда не боится его высказывать и имеет такую возможность (не запрещено). Такое ограничение является очень опасным звонком. Ранее никто себе этого не позволял.

Если вникнуть в суть совокупности нарушений, допущенных во время конкурса в ВС, которые 8 месяцев освещаю у себя на странице в социальной сети Facebook и стараюсь доказать в судебном порядке их существование, то понятным становится следующее. Такую судебную реформу трудно назвать реформой.

Все выстраивается на нарушениях закона и свободы суда.

Прошу общество обратить на это внимание и помочь судьям вернуть свободу путем обращения к законодателю об исправлении очевидной ошибки. Господин президент Украины, не стойте в стороне от этой проблемы, потому что завтра вам, возможно, придется прийти в суд и доказывать ошибочность судебной практики!