Почему в судебной системе Украины нет места личностям

О коррупции в судебной системе Украины не говорит и не пишет только ленивый. Особенно при этом все любят вспоминать Печерский суд г. Киева, иногда называя его даже одиозным. Но судьи — тоже люди. И как все люди, они разные. Возможно, кто-то из них в глубине души считает себя полубогом, а кто-то, находясь в должности судьи, заботится и о своей душе. Таким образом, несмотря на свою должность, судьи могут быть совершенно разными людьми.

Достаточно часто пишут о корпоративности судей, особенно работающих в одном суде... Лично для меня примером честного судьи был и остается Юрий Александрович Василенко, который с 1994 по 2002 год был судьей Апелляционного суда г. Киева. И дело здесь не только в том, что он возбуждал два уголовных дела в отношении действующего в то время президента Леонида Кучмы и за время работы в упомянутом суде вынес пять оправдательных приговоров. В одном из интервью, еще в 1996 году, будучи судьей, он отмечал, что «...попасть под обвинение, а потом в тюрьму у нас очень просто. Сложно выйти оттуда — сложно избежать тюрьмы». В то же время Юрий Александрович подчеркнул, что об этом невозможно молчать. Иначе суды окончательно превратятся из правозащитных органов в правонарушающие, которые выносят приговор, абсолютно игнорируя доказательства невиновности подсудимого, нарушая тем самым элементарные конституционные права человека.

В своей статье я попробую, не освещая политические аспекты, убедить читателя в том, что фигуры, которые могут сравниться с Ю. Василенко, в судебном корпусе все же существуют. В качестве примера хочу вспомнить судью Печерского районного суда Ларису Цокол. Когда я более пятнадцати лет назад впервые попал в ее рабочий кабинет, меня поразила «Молитва судьи», висевшая у нее на стене. И это было примером преданности своей профессиональной деятельности. Я не буду вспоминать о резонансных решениях по резонансным делам, общеизвестных для многих юристов и журналистов. Увольнение Ларисы Цокол с должности судьи, а затем замена дисциплинарного наказания на другое свидетельствуют о том, что власти не нужны честные судьи, но она вынуждена с ними считаться... Не стану проводить параллелей между отношением ВСП к судье Ларисе Цокол и «волчьему правосудию». Я хочу рассказать об одном эпизоде из ее профессиональной деятельности, не известном широкой общественности, который очень хорошо характеризует ее и как профессионала, и как человека, для которого на первом плане — законность, а не корпоративность.

Сюжет для детектива

Это произошло более пяти лет назад. Согласно действующему УПК Украины, при рассмотрении уголовных правонарушений по обвинению в совершении особо тяжкого преступления предусмотрено рассмотрение обвинительного акта коллегиально, с участием трех профессиональных судей. Печерским районным судом рассматривался обвинительный акт по обвинению гражданки С. в совершении умышленного убийства. Дело не резонансное. Как тогда казалось, это было типичное бытовое убийство на почве злоупотребления алкоголем. Именно такие убийства на современном этапе все еще раскрываются. Фабула дела могла бы стать сюжетом для приключенческого детектива, и события происходили в день смеха, 1 апреля 2014 года, хотя и были совсем не смешными.

Малолетний ребенок (школьница), зайдя в комнату общежития, где она жила вместе со своей матерью (гражданкой С.), увидела, что пьяная мама спит на диване вместе с папой, из груди которого торчит нож. Девочка подняла крик, на который сбежались соседи. Была вызвана полиция, которая задержала гражданку С. и доставила ее в районное управление.

Во время осмотра места происшествия не было обнаружено никаких следов борьбы. Гражданка С. при задержании была полностью дезориентирована и не могла дать ответы на поставленные вопросы. У нее был тремор рук, и она не смогла самостоятельно одеться. Передвигаться она тоже самостоятельно не могла, поскольку находилась в стадии тяжелого алкогольного опьянения. Медицинское освидетельствование показало, что уровень алкоголя в крови гражданки С. составляет 2,69%. 2 апреля 2014 года подозреваемую поместили в изолятор временного содержания. Инспектор ИВС отметил, что на момент помещения в изолятор подозреваемая находилась в состоянии сильного алкогольного опьянения (тремор всего тела).

Защиту гражданки С. осуществлял адвокат Тарас Поповченко, который является руководителем адвокатского объединения «Нотар Захист Груп». Правовую помощь он оказывал по поручению Центра по предоставлению бесплатной вторичной правовой помощи, поскольку гражданка С. была не в состоянии заключить соглашение с адвокатом на платной основе.

Из личного опыта знаю, насколько бывает нелегко в психологическом плане защищать невиновного человека, обвиняемого в совершении особо тяжкого уголовного преступления. Как профессионал ты осознаешь его невиновность, но при этом прекрасно понимаешь, как работают органы досудебного расследования и судебная система государства. А когда ты как адвокат участвуешь в уголовном производстве по поручению Центра по предоставлению бесплатной вторичной помощи, ты осознаешь и неадекватность оплаты государством за свою работу, за затраченные тобой усилия. Но это мелочи по сравнению с осознанием того, что под стражей находится невиновный человек, которому ты стремишься помочь, но судьи при этом тебя «не слышат».

Во время досудебного расследования подозреваемая находилась под стражей. Мера пресечения в виде ареста сроком на 60 дней не предусматривала возможной альтернативной меры пресечения в виде залога. Следственные судьи автоматически через каждые 60 дней удовлетворяли ходатайства стороны обвинения о продлении срока ее содержания под стражей. При этом главным аргументом была тяжесть совершенного деяния и тяжесть наказания, которое ей грозит, а также то, что она, находясь на свободе, может совершать другие преступления.

Наличие у подозреваемой на иждивении малолетнего ребенка, постоянного места работы, жительства, наличие практически неизлечимого онкологического заболевания, в связи которым она находилась на соответствующем учете, невозможность оказания надлежащей медицинской помощи в условиях СИЗО и другие аргументы стороны защиты игнорировались следственными судьями, которые продлевали срок содержания под стражей. Каждый следственный судья, продлевавший этот срок, не пытался анализировать аргументы стороны защиты, а также представленные в их подтверждение документы. Аналогичная позиция была и у судей Апелляционного суда г. Киева, которые рассматривали апелляционные жалобы защитника на постановления о продлении срока содержания под стражей. Для каждого из них рассмотрение подобных ходатайств — это как работа на конвейере, которую хочется закончить как можно скорее и не загружать при этом голову лишними деталями. Тем более что каждый следственный судья понимает: упомянутое уголовное производство никогда не попадет к нему для рассмотрения по существу предъявленного обвинения, в силу соответствующих положений УПК Украины. В связи с чрезмерной загруженностью следственный судья рассмотрению ходатайства, как правило, уделяет около десяти минут, ходатайству о применении меры пресечения — немного больше.

На стадии предварительного расследования были проведены все экспертизы, которые можно было провести при существующих обстоятельствах. При этом, по мнению стороны защиты, не было ни одного прямого доказательства того, что умышленное убийство было совершено гражданкой С. Но прокурор не был готов к закрытию уголовного производства по реабилитирующим обстоятельствам, поскольку подозреваемая год находилась под стражей. Закрытие уголовного производства могло бы свидетельствовать о незаконном привлечении к уголовной ответственности лица, не совершавшего преступления. Правоохранительная система обычно не хочет признавать свои ошибки. В связи с чем она, как жернова, может просто уничтожить судьбу человека, который, как говорят в народе, оказался не в том месте не в то время.

Направляя обвинительный акт по ч. 1 ст. 115 УК Украины (умышленное убийство) в суд, сторона обвинения утверждала, что 1 апреля 2014 года примерно с 20.20 до 21.40 гражданка С. находилась по месту своего проживания в состоянии простого алкогольного опьянения и, осознавая и управляя своими действиями, по мотивам личной неприязни, обусловленной бытовыми отношениями с бывшим сожителем, который не разрешал ей употреблять спиртные напитки, находясь в неустановленном положении к нему и действуя умышленно, нанесла ему удар кухонным ножом в область груди слева, что привело к наступлению смерти последнего в короткий промежуток времени.

Во время досудебного расследования было установлено, что погибший ранее был гражданским мужем подозреваемой С. У них была общая дочь 12 лет, но спустя несколько лет совместной жизни они расстались. Несмотря на это погибший систематически посещал дочь и заботился о ней. Гражданка С. злоупотребляла спиртными напитками, и периодически у нее бывали запои на несколько дней. Во время каждого запоя их общая дочь всегда звонила отцу. После подобных телефонных звонков пострадавший приезжал и заботился о своем ребенке и его матери. Он покупал продукты, готовил еду, убирал в комнате и т. п. После того как мать выходила из состояния алкогольного запоя, он уезжал к себе. Подозреваемая не признавала своей вины в совершении умышленного убийства. Она злоупотребляла спиртными напитками, но утверждала, что не убивала отца своего единственного ребенка, который всегда заботился о ней. По ее словам, спиртными напитками она злоупотребляла в связи с неизлечимым онкологическим заболеванием.

Обвинительный акт поступил в суд и рассматривался коллегией судей. Судья Цокол при этом не была председательствующей при рассмотрении дела.

Согласно акту судебно-психиатрической экспертизы №548 от 25 июня 2014 года, потерпевший с 3 сентября 1997 года с диагнозом шизофрения, аффективно-бредовый приступ состоял на учете у психиатра, периодически осматривался психиатрами амбулаторно, неоднократно лечился в психиатрических больницах (госпитализации обусловливались неправильным, неадекватным поведением больного, обострением галлюцинаторно-параноидной симптоматики, склонностью к алкоголизации). При этом психиатрами устанавливались диагнозы: шизофрения, параноидная форма, непрерывно-прогредиентный тип течения, с психопатоподобными изменениями личности, трудовой дезаптацией; органические шизофреноподобные психозы (последствия черепно-мозговой травмы), маниоформно-бредовый синдром; шизофрения, параноидная форма, непрерывно-прогредиентный тип течения, с редукцией энергетического потенциала, астенический синдром; шизофрения, параноидная форма, аффективно-бредовый приступ, приступообразно-прогредиентный тип течения. Больному бессрочно была установлена третья группа инвалидности. Сторона защиты утверждала, что потерпевший, вероятно, совершил суицид (самоубийство). При этом эксперт, проводивший экспертизу, и в своем заключении, и во время допроса в суде отметил, что возможность нанесения умершим удара себе собственной рукой маловероятно, но не исключается.

На ноже, который вызвал смерть потерпевшего, не было обнаружено следов папиллярных узоров подозреваемой гражданки С.

В результате проведенного молекулярно-генетического исследования было установлено, что генетические признаки крови человека и клеток с ядрами на клинке и рукояти ножа совпадают между собой и принадлежат лицу мужского пола, но не совпадают с генетическими признаками образца буккального эпителия (слюны) подозреваемой С. Происхождение крови человека и клеток с ядрами на клинке и рукояти ножа за счет подозреваемой гражданки С. исключается. Таким образом, было доказано, что подозреваемая не держала орудие преступления в своих руках.

Допрошенные в ходе судебного разбирательства пятеро свидетелей уверенно утверждали о невозможности подозреваемой самостоятельно стоять и самостоятельно передвигаться. Ссылки стороны защиты на то, что состояние алкогольного опьянения гражданки С. было настолько тяжелым, что его можно расценить как беспомощное, в связи с чем она не имела физической возможности нанести сильный удар ножом в грудь потерпевшего глубиной 18,5 см, с фактическим переломом ребра, суд признал направленными на избежание ответственности и наказания.

Приговор

Судом был вынесен обвинительный приговор, и гражданка С. была приговорена к восьми годам лишения свободы (номер решения в ЕГРСР 46240676).

В основу обвинительного приговора суд положил: показания потерпевшего; показания десяти свидетелей; данные протокола осмотра места происшествия от 1 апреля 2014 года и фототаблицу к нему; заключение судебно-медицинской экспертизы №1049 от 15 мая 2014 года; заключение судебно-медицинской экспертизы ножа и одежды погибшего; заключения судебной молекулярно-генетической экспертизы №331 мб от 28 апреля 2014 года и №392 мб от 30 апреля 2014 года, №174 мб от 15 июня 2015 года; заключения дактилоскопических экспертиз №433 от 28 мая 2014 года и №643 от 26 августа 2014 года; заключение судебно-медицинской цитологической экспертизы №200/ц от 8 августа 2014 года; акт судебно-медицинского исследования крови трупа №812 от 2 апреля 2014 года; заключение КГНКБ «Социотерапия» №001863 от 2 апреля 2014 года относительно степени алкогольного опьянения гражданки С. По мнению стороны защиты, именно все эти доказательства свидетельствовали о невиновности гражданки С. в совершении инкриминируемого ей уголовного правонарушения. До вступления приговора в законную силу она была оставлена под стражей.

Прокурором была подана апелляционная жалоба в связи с мягкостью назначенного наказания. Не оспаривая фактические обстоятельства дела, он просил суд апелляционной инстанции изменить вынесенный приговор в части назначенного наказания: вместо восьми лет лишения свободы назначить 13. Адвокат Тарас Поповченко утверждал, что вынесенный приговор не соответствует фактическим обстоятельствам дела, он подлежит отмене, а уголовное производство — закрытию в связи с неустановлением достаточных доказательств для подтверждения виновности гражданки С. Апелляционный суд г. Киева рассмотрел апелляционные жалобы сторон защиты и обвинения на обвинительный приговор суда в отношении гражданки С.

Особое мнение судьи Цокол

С 1 июня 2006 года вступил в силу закон «О доступе к судебным решениям». Именно с этой даты все принятые судами Украины процессуальные документы (кроме решений местных общих судов) должны заноситься в Единый государственный реестр судебных решений и появляться на интернет-запрос любого пользователя, а решения местных общих судов — с 1 января 2007 года.

За указанный промежуток времени в соответствии с упомянутым реестром по состоянию на сегодня, то есть за тринадцать с половиной лет, при рассмотрении уголовных дел (производств) в Печерском суде г. Киева было вынесено всего одно особое мнение судьи. И это особое мнение принадлежит судье Цокол (номер решения в ЕГРСР 46240124). Особое мнение Ларисы Цокол касалось вынесения обвинительного приговора в отношении гражданки С. Судья Цокол проанализировала доказательства стороны обвинения и фактически согласилась с позицией стороны защиты о том, что исследованные в ходе судебного рассмотрения доказательства убеждают в том, что достаточных данных утверждать о виновности гражданки С. в совершении уголовного преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 115 УК Украины, нет.

Если бы не особое мнение судьи Ларисы Цокол, сложно себе представить, какие были бы последствия рассмотрения апелляционных жалоб. Я убежден, что судьи Печерского суда, рассматривавшие обвинительный акт по обвинению гражданки С. в совершении умышленного убийства всей коллегией, понимали, что виновность упомянутого лица не доказана. Но она полтора года находилась под стражей. Ее оправдание могло повлечь за собой привлечение к юридической ответственности определенных правоохранителей, а также срок содержания под стражей неоднократно продлевался их коллегами...

Апелляционный суд г. Киева согласился с апелляционной жалобой адвоката Тараса Поповченко и с особым мнением судьи Ларисы Цокол. Обвинительный приговор был отменен, а уголовное производство по ч. 1 ст. 115 УК Украины — закрыто в связи с неустановлением достаточных доказательств для подтверждения виновности гражданки С., которая была освобождена из-под стражи в зале суда (номер решения в ЕГРСР 57193144). Под стражей она находилась два года без одного дня.

К сожалению, гражданка С. не захотела требовать в судебном порядке возмещения убытков, причиненных ей незаконным привлечением к уголовной ответственности. После двух лет пребывания в СИЗО ей хотелось жить со своим ребенком и улучшить состояние своего здоровья насколько это возможно.

Нужны ли системе принципиальные судьи

Наблюдая тревожные тенденции в отношении судей, причастных к резонансным делам и занявшим принципиальную позицию, например, как судья Лариса Цокол, которая отказала в аресте экс-президента Грузии, лидера партии «Движение новых сил» Михаила Саакашвили, можно сделать вывод, что существующей сегодня судебной системе не нужны принципиальные судьи. Судьи, как и прокуроры, не должны бояться признавать факты недостаточности доказательств при рассмотрении уголовных и судебных производств, поскольку пренебрежение этим приводит к увеличению числа невинно осужденных.

В каждом случае особое мнение судьи при решении дела по существу обвинения свидетельствует о наличии у него собственного, отличного от других судей, внутреннего убеждения относительно надлежащести, допустимости и достаточности доказательств. Особое мнение судьи при судебном производстве может касаться как процедурного вопроса, так и процессуального решения по существу рассмотрения дела. При наличии особого мнения одного из судей, которые являются юристами высокой квалификации, на мой взгляд, необходимо законодательно закрепить обязательность апелляционного (кассационного) пересмотра судебного решения даже при отсутствии апелляционной (кассационной) жалобы.

Сообщая о подозрении и составляя обвинительное заключение, сторона обвинения исходит из наличия тех доказательств, которые есть в ее распоряжении. В дальнейшем суд должен выступать своеобразным фильтром, на который возлагается обязанность по установлению истины. Именно поэтому судебная ветвь власти обязана дать принципиальную оценку имеющимся в деле доказательствам, как оправдательным, так и обвинительным. Но, к сожалению, статистика оправдательных приговоров остается в пределах 1%, и практически отсутствуют особые мнения судей по существу рассмотрения судебных производств, что свидетельствует как о несовершенстве действующего УПК Украины, так и об обвинительном уклоне всей судебной системы в государстве.

Практически непрерывное двадцатилетнее «реформирование» судебной системы Украины привело к тому, что в ней нет места личностям. К сожалению, вынося решения по результатам рассмотрения ходатайства сторон или по существу судебного производства, следственный судья (судья) в условиях сегодняшних реалий анализирует, не может ли принятое им решение навредить его личной карьере или иным жизненно важным интересам... Именно поэтому, на мой взгляд, в ходе судебного рассмотрения больше всего нареканий адвокатов вызывает то, что суды игнорируют положения закона о достаточности доказательств для признания лица виновным в совершении уголовного преступления. Иногда их работа напоминает советскую уголовно-процессуальную систему, которой был присущ обвинительный уклон.

Процентное соотношение оправдательных приговоров в современной Украине ничем не отличается от периода «застоя» времен СССР. В демократических и в то же время в экономически развитых странах их количество на сегодня составляет от 10% и больше... УПК Украины 2012 года, в отличие от предыдущего, на мой взгляд, предоставляет больше возможностей для оправдания невиновного лица. Особенно с учетом положений п. 3 ч. 1 ст. 284 УПК Украины, предоставляющих возможность вынесения оправдательного приговора в случае, когда не установлены достаточные доказательства для доказывания виновности лица в суде и исчерпаны возможности их получить. Но иногда для вынесения оправдательного приговора или изложения особого мнения по поводу несогласия с мнениями своих коллег кроме профессионализма надо иметь профессиональное мужество. И, как показывает описанный мной случай, такие личности в судебной системе Украины все-таки встречаются.