Дети и война: «Они убили мои сказки»

Когда я помогала своему пятилетнему сыну рисовать оберег для нашего знакомого, уходящего на войну, он очень удивил меня, нарисовав... динозавра. Попытки уговорить выбрать другого персонажа не увенчались успехом. Пришлось обыграть ящера, разрисовав его в цвета украинского флага.

«Мы задали малышам в детском саду вопрос: что сейчас происходит в Украине? Все как один ответили: война», — рассказывают психологи, посещавшие детские учреждения Харькова в рамках проекта «Перемены глазами ребенка». А также многие дети нарисовали динозавров, что свидетельствует об их страхах и агрессии. Ведь дети транслируют то, что видят и слышат.

Война без сожаления, как черновик, выбрасывает наш тщательно обустроенный мир. Переписывает судьбы и перечеркивает жизни. Меняет приоритеты и ценности у взрослых. И конечно же, влияет на наших детей. Не только на тех, кто стал свидетелем боевых действий, насилия или смерти, но и тех, кому пришлось покинуть свои дома, школу и друзей. Да и всех детей Украины, потому что маленькие девочки и мальчики на самом деле хорошо чувствуют реальность, слышат разговоры взрослых, улавливают их нервозность, смотрят новости по телевидению.

Психоэмоциональное состояние подрастающего поколения вызывает тревогу у специалистов. Исследование в Донецкой области, к которому были привлечены 204 ребенка, показало, что количество детей с нарушениями концентрации внимания, озлобленностью и агрессией значительно увеличилось . Подавляющее большинство из них испытывают тревогу и страх. Боязнь крови и неприятных резких звуков у детей от трех до шести лет заметно превышает норму. Мальчики демонстрируют значительно более высокий уровень страха смерти, а девочки — страха боли, по сравнению с нормой для их возраста. Таким детям и их родителям обязательно нужна помощь, чтобы пережить это нелегкое время без последствий.

Психологи-волонтеры из «Психологической кризисной службы» («родившейся» еще во времена Евромайдана), работающие сегодня в разных направлениях, пытаются также лечить искалеченные детские души. И констатируют, что многие из них страдают посттравматическим стрессовым расстройством (ПТСР). Как этот синдром может проявляться? Это ночные кошмары, депрессии, напряжение. Бывает, ребенок просто сидит и часами смотрит в одну точку. А другой излишне агрессивен. Специалисты отмечают, что посттравматический синдром обязательно нужно лечить, и лучше, если начать это делать в острой форме (буквально сразу после того, как ребенок стал свидетелем событий или в течение нескольких месяцев после случившегося). Ведь если упустить время, острая форма уходит в хронику, и тогда с этой проблемой уже гораздо сложнее справляться.

Дети-переселенцы, которых война не коснулась своим черным крылом (их семьи успели вовремя выехать из зоны АТО), чаще всего без проблем адаптируются к новым обстоятельствам. Здесь многое зависит от того, как родители себя ведут в этой ситуации. Если родитель погружается в ворох проблем (ведь нужно решать множество вопросов — бытовых, финансовых, психологических), при этом забывая о сыне или дочери, ребенок оказывается потерянным. На маленького человека тяжелым грузом наваливаются не только проблемы разрушения устоявшегося мироустройства, но еще и разрывается связь мама—ребенок, папа—ребенок. Признаком такой потерянности может быть регрессирование: например, дети среднего возраста начинают играть в куклы или просят завернуть их в одеяло. То есть требование повышенной заботы и опеки. У других детей это может пойти дальше  — проявляться тошнотой, энурезом.

Родителям и педагогам психологи советуют чаще общаться с детьми, как можно подробнее отвечать на все вопросы, даже если кажется, что ребенок еще не дорос до ответов. Главное, делать это на доступном уровне. Ведь у детей есть такая особенность: если им не объясняют что-то, они додумывают сами. И что нафантазирует ребенок — это вопрос.

Итальянский психоаналитик и автор книги «Они убили мои сказки» Мазаль Пас Багдади (сейчас ведутся переговоры о переводе этой книги на украинский язык), дает советы родителям, как вести себя с детьми в это непростое время. О войне писательница знает не по наслышке, ведь ей пришлось пережить не только военные действия, но и многолетнюю разлуку со своей семьей и учиться жить с душевными травмами. Психоаналитик отмечает, что детей нужно защищать не только от реальной опасности, но и от мнимой, которая кажется ребенку реальной. Самой большой ошибкой родителей писательница считает не признавать страх ребенка.Не высказанные эмоции, страхи в дальнейшем трансформируются в ночные кошмары или проблемы со сном. Нельзя говорить: «Ты не должен бояться!», от этого страх никуда не денется. Лучше сказать: «Ты боишься, но я с тобой и я тебя защищу». Ведь мир ребенка строится на идее «родители — это те, кто тебя защитит».

Детский психолог Наталья Компанец отмечает, что психологическое состояние детей — это концентрированное состояние взрослых: «Поэтому главный фактор улучшения психологического состояния детей — это изменение поведения взрослых. Родителям нужно привести себя в порядок, начинать что-то делать. Если ребенок видит, что у родителей «руки опускаются», то состояние тревоги, страха не уходит, а усугубляется. Если взрослые берут себя в руки и устраивают жизнь на новом месте, находят работу, налаживают отношения с новыми людьми, ребенок постепенно «оттает». На самом деле у детей есть очень большой ресурс в преодолении травм».

Специалисты советуют родителям не стесняться и обязательно обращаться за помощью к психологам. Ведь если ребенку вовремя не помочь справиться с проблемой, в будущем она может трансформироваться в самые разнообразные формы на уровне поведения. Дело в том, что травма никуда не уходит, а просто «консервируется». В дальнейшем, так или иначе, как определенный фильтр, будет влиять на всю жизнь человека. Это может быть склонность к депрессии или хроническая бессонница. Либо постоянная готовность к агрессии (то есть все нормально, но малейший повод — и человек вспыхивает, словно спичка). Это может быть социальная дезадаптация, проблемы с контактом, проблема в построении семьи и другие проявления.

Психолог-волонтер «Психологической кризисной службы» Надежда Сухарь отмечает, что люди с посттравматическим синдромом часто не осознают, что им нужна помощь. Поэтому специалистам приходится нередко находить пациентов самим: «Мы приезжаем туда, где живут переселенцы, и наблюдаем».

Как можно определить, что ребенку нужна помощь? «Я очень люблю арт-терапию. Это очень простой способ, — советует Н.Сухарь. — На моих занятиях с детьми-переселенцами мы рисуем мандалы — классные штуки, фактически обереги. Вот мы рисовали с девочкой, она говорит: «Я рисую мандалу сна». Я спрашиваю: «А что у нас со сном?». (Совместное рисование — точка опоры, от которой можно уже «плясать» и разговаривать с ребенком. Потому что нужно быть очень аккуратным, чтобы не вызвать повторную ретравматизацию и не усугубить проблему.) Девочка отвечает: «Ну, когда кошмары не снятся, тогда все хорошо». И вот ребенок сам себе создает оберег. А потом говорит, что положит его под подушечкой, чтобы он охранял сон». Почему такие вещи лучше делать в присутствии психолога? Специалист по ходу может выявить какие-то моменты, на которые нужно обратить внимание.

Дети, которые стали свидетелями боевых действий, получили стресс, увидев акты насилия, применения оружия или смерть человека, требуют особого подхода. «Это одни из самых сложных случаев, — говорит Н.Сухарь. — Самым действенным, на мой взгляд, является присутствие. Просто побыть рядом с ребенком. Ребенок, как и взрослый человек, всегда очень чутко будет реагировать на искренность. А вот если начать поучать с позиции «я психолог», «я умная» – это не работает, ребенок закроется. Так же, как на Майдане, ребята просто выгоняли психологов. Первый порыв — обнять, но с этим также надо быть очень аккуратным. Потому что если имело место насилие, и ребенок был как-то телесно затронут, это может усугубить ситуацию еще больше. У меня был ребенок, ставший свидетелем сцены насилия. Мы сидели рядом, на расстоянии метра, и он внимательно и долго на меня смотрел. Первые десять минут мы просто молчали. Я ждала. А потом он подошел и повис на мне. И висел полчаса. То есть в первую очередь в таких случаях всегда сначала нужно найти подход, вызвать то доверие, ту атмосферу, в которой дальше можно уже лепить, рисовать и находить какие-то выходы тем эмоциям, мыслям, которые сдерживаются».

Взрослым нужно всегда помнить, что они являются самыми важными психотерапевтами для своих детей. Это вопрос ответственности. Если ты взял на себя ответственность привести в этот мир маленького человечка, ты должен быть его поводырем. И в этой сложной ситуации необходимо научиться выживать, защищать и свою психику, и своих детей.

«Надо учиться фильтровать информацию, — советует Н.Сухарь. — К тому же, невроз может быть заразителен: вы посмотрели или прочитали что-то, впечатлились. Это все подняло волну, волна должна куда-то деться — вы позвонили соседке, обсудили... Вас трясет, всех вокруг трясет — те, кто хотел посеять панику вбросом информации, добились своего. А ведь эту энергию можно перевести в реальные действия — помочь и себе, и другим. Иногда меня спрашивают: как помочь переселенцам? Существуют самые простые способы: сходить в гардероб, перебрать вещи, освободить пространство — ненужные вам вещи могут быть просто необходимыми кому-то. Пополнить счет, написать письмо поддержки — самое элементарное. Сейчас детки в школах рисуют и пишут письма солдатам, раненым. Такая помощь создает терапевтический эффект — и тому, кто пишет, и тому, кто получает».

Как могут родители помочь своим детям? Психологи советуют чаще обнимать их, гладить по голове, делать легкий массаж. Ведь работа с телом устраняет мышечные зажимы, в которых «прячутся» психологические травмы. Чаще говорите детям, что вы их любите. Это гораздо важнее, чем любое мороженое. Чаще говорите вслух, что скоро все наладится. Все войны когда-то заканчиваются.

Нынешняя ситуация либо включает во взрослом человеке механизм избегания (это достаточно распространенный вариант), или наоборот, может умножить внутренние ресурсы. В момент, когда наступает опасность, угроза жизни, слетают все маски, ментальные конструкции, и мы предстаем такими, какими есть на самом деле. Могут обнажиться совершенно инстинктивные реакции, мощнейшая энергия, которая потом трансформируется в позитивный конструктив. Общество сегодня изменилось. Война многих из нас сплотила, кое-чему научила, развернула к истинным ценностям — это человеческая жизнь, здоровье, помощь друг другу и участие.