Ошибки Конституционного суда и их последствия

Своеобразное толкование, а скорее его отсутствие, позволило парламенту в Законе Украины «О судоустройстве Украины» от 7 февраля 2002 года №3018–III (статья 39), Кодексе административного судопроизводства Украины (статья 210) (далее – КАС), Хозяйственном процессуальном кодексе Украины (статья 108) (далее – ХПК) предположить, что высшие специализированные суды рассматривают в кассационном порядке дела соответствующей судебной юрисдикции и являются судами кассационной инстанции», как и ВСУ по гражданским и уголовным делам, а в делах хозяйственной и административной юрисдикции — фактически судом повторной кассации.

Возникает вопрос, было ли приведенное «ошибочное» толкование причиной становления практики сравнительно недавно созданного КСУ? Убежден, что нет.

До рассмотрения дела «О Кассационном суде Украины» в 2003 году, КСУ по делу (о Счетной палате) от 23 декабря 1997 года №7-зп решал подобную правовую коллизию, когда возник спор относительно полномочий Счетной палаты Верховной Рады Украины и самого парламента в части определения статуса, задач и функций Счетной палаты положениям Конституции Украины.

Решая упомянутую правовую коллизию, КСУ отмечает, что «при условии, если конституционно закрепленные за Верховной Радой Украины контрольные полномочия в финансово-экономической сфере стали в полном объеме и на постоянной основе принадлежать Счетной палате, на чем настаивает в своих объяснениях Верховная Рада Украины [Верховная Рада Украины, говорится в них, создав Счетную палату, не передала ей свои полномочия осуществления парламентского финансово-экономического контроля, а наделила ее такими полномочиями], тогда это значило бы перераспределение конституционной компетенции принятием закона, что возможно только путем внесения изменений в Конституцию Украины в соответствии с разделом XIII Конституции Украины». То есть еще в 1997 году КСУ исключал возможность наделения теми же конституционными полномочиями (одинаковыми) двух различных государственных органов: наивысшего и подчиненного.

Кроме того, в этом же решении КСУ предостерегает парламент от возможной ошибки урегулирования такой проблемы принятием закона, вопреки требованиям Конституции. В частности, суд указывает на то, что «верховенство конституционных норм распространяется на все сферы государственной деятельности, в том числе и на законотворческий процесс; Верховная Рада Украины, принимая законы, не имеет права допускать несоответствий по любым положениям, прямо закрепленным в Конституции Украины (абзац четвертый пункта 1 мотивировочной части), перераспределение конституционной компетенции путем принятия закона возможно только путем внесения изменений в Конституцию Украины (абзац двадцать второй пункта 3 мотивировочной части)».

КСУ в решении по делу (о порядке выполнения решений Конституционного суда Украины) от 14 декабря 2000 года о том, что «решения Конституционного суда Украины являются обязательными к выполнению на территории Украины, окончательными и не могут быть обжалованы (часть вторая статьи 150), дополнительно подтвердил его обязательность и для самого КСУ, однако решение по делу «О Кассационном суде Украины» принял прямо противоположное.

Если бы при вынесении решения КСУ по делу «О Кассационном суде Украины», несмотря на безусловную потребность внесения изменений в Конституцию, было учтено законодательство демократических стран, в частности США, то он бы определил апелляционными территориальные суды областей, а высшие суды — повторной апелляцией в специализированных судах, и это соответствовало бы потребностям судопроизводства и не привело бы к кризису доверия к судам и судьям и потребности люстрации/очищения власти.

Опыт многих стран, в частности США, подтверждает необходимость создания такой инстанции.

В судебной власти США при имеющихся 12 федеральных апелляционных округах, в 1982 году Конгрессом был создан 13 федеральный апелляционный округ с Апелляционным судом США (United States Court of Appeals for the Federal Сircuit в составе 13 судей), который расположен в округе Колумбия в Вашингтоне и юрисдикция которого распространяется на всю территорию США.

Конституционное право Конгресса создавать Суды, подчиненные Верховному суду, предусмотрено в разделе 8 статьи I Конституции США.

Апелляционный суд США является судом повторной апелляции по отдельным категориям дел для федеральных апелляционных судов и одновременно фильтром обращения в Верховный суд США (состав – 13 судей), устраняя ошибки апелляционных судов округов по правильности установления фактических обстоятельств дела и их правовой оценки как предпосылку для его кассационного пересмотра Верховным судом США.

Одновременно этот суд имеет исключительное право апелляции по делам защиты интеллектуальной собственности и в отношении лиц, осужденных за преступления в этой сфере, делам, где стороной являются определенные федеральные государственные учреждения. Следует отметить, что большое количество дел в судах США завершается на уровне апелляционных судов округов, в т.ч. Апелляционного суда США (где автор имел возможность стажироваться в течение двух месяцев в 1994 году) и не становится предметом рассмотрения Верховного суда США в качестве суда кассационной инстанции в связи с наличием судебного прецедента — решения в подобном деле, которое является обязательным как для суда, решающего подобный спор, так и для любого лица.

Иными словами, прецедентные решения Верховного суда США главным образом регулируют правильность применения норм права еще до его инициирования адвокатами, которые разъясняют клиентам суть прецедентных решений в подобном деле и перспективы его спора или при рассмотрении в низших судах. Аналогично действие прецедента в Великобритании и других странах устоявшейся демократии.

Именно благодаря прецедентным решениям лишь небольшое количество споров становится предметом рассмотрения Верховных судов США, Великобритании, Канады или ряда европейских стран, которые в научных исследованиях советского периода относятся к странам континентального права.

Уже более полувека прецедентные решения Европейского суда по правам человека фактически начали процесс сближения англосаксонской и романо-германской системы права, и поэтому говорить о них как о каких-то параллельных системах — это потеряться в истории.

По убеждению Городовенко, «отечественная судебная практика в современных условиях тоже испытывает значительное влияние судейского правотворчества. Проявлением признания общих ценностей странами англосаксонской и романо-германской правовых систем стало право, разработанное Европейским судом по правам человека (далее – Суд) на основании положений Европейской конвенции о защите прав и основных свобод человека. Фактически его решение на основании многолетней практики стали едва ли не единственным источником правовых принципов в странах романо-германской правовой традиции, которые официально признаются.

Только ввиду реального использования этих правовых актов в правовой системе Украины для сторонников естественно-правовой доктрины возникли основания утверждать, что источником принципов права является не только закон, но и судебная практика».

Установить правильно фактические обстоятельства дела — это международные стандарты для судов первой и апелляционной инстанций. Потребность в повторной апелляции возникает тогда, когда суд апелляционной инстанции, отменяя приговор (решение) суда первой инстанции, устанавливает новые фактические обстоятельства дела и выносит свой приговор (решение) в качестве суда первой инстанции, или оставляет ошибки суда первой инстанции. Устранить возможные ошибки апелляционного суда в таких решениях — это уже задача повторной апелляции, но никак не кассационной инстанции.

Отличие апелляции от кассации заключается в двух аспектах: 1) апелляция подается на решения, не вступившие в законную силу, а кассация — на те, которые в законную силу вступили; 2) апелляционная инстанция пересматривает решения по вопросам факта и права, а кассационная — только по вопросам права.

Как и любая другая стадия, пересмотр судебных решений, вступивших в законную силу, имеет свои специфические признаки, отличающие ее от других стадий процесса, в том числе от производства в суде апелляционной инстанции.

Кассационное рассмотрение дела осуществляется один раз, поскольку дважды о правильном применении нормы материального закона из фактических обстоятельств, установленных с соблюдением норм процессуального права, суд решать не может.

В то же время задачей верховных, высших судов является исправление судебных ошибок, и этим определяется исключительно право повторного пересмотра.

Несмотря на отсутствие практики повторного кассационного пересмотра дела в демократических странах Европы, США, Канады и др., КСУ решил, что «кассационное производство может осуществляться в соответствующих судах, определенных статьей 125 Конституции Украины», то есть в высших судах и Верховном суде Украины как суде повторной кассации.

По сути, практика повторной кассации нивелирует сам принцип правовой определенности в правильности применения норм материального и процессуального права, снижает гарантии защиты конституционных прав и свобод, создает условия для рассмотрения дел вне разумных сроков. Однако, когда речь идет об исправлении судебных ошибок, а не о восстановлении процедуры повторного рассмотрения дела, то кассационный суд обязан их устранять.

Наверное, никто в 2003 году не мог предположить, что отход КСУ по делу «О Кассационном суде Украины» от собственных правовых позиций по делу (о Счетной палате), приведет к повторению таких действий законодателя в наделении кассационными полномочиями ВАСУ. Теперь уже не два государственных органа ВСУ и ВХСУ: наивысший и ему подчиненный, а дополнительно еще один подчиненный – ВАСУ, без внесения изменений в Конституцию и перераспределения конституционной компетенции в пользу подчиненных органов, были наделены одинаковыми кассационными полномочиями.

Такое толкование гарантий судебной защиты конституционных прав и свобод в решении КСУ по делу «О Кассационном суде Украины» и в нормах Закона №3018-III не только вызвало недоверие к суду в обществе, но и позволило в 2010 году использовать это несовершенство системы правосудия для становления политического режима в Украине, который вызвал Революцию достоинства.

Так, уже в марте 2010 года по инициативе 46 народных депутатов, решением по делу об официальном толковании терминов «наивысший судебный орган», «высший судебный орган», «кассационное обжалование», КСУ вернулся к оценке кассационных полномочий высших судов и ВСУ, проверяющего решения судов в порядке повторной кассации, и пришел к выводу, что процедура повторной кассации «не может быть оправдана с точки зрения обеспечения права на справедливое рассмотрение дела в разумный срок». Вместе с тем, КСУ дал официальное толкование, что «наличие двух кассационных инстанций для проверки решений специализированных судов не соответствует принципам правовой определенности», и «правомерным может быть лишь одноразовое кассационное обжалование и пересмотр решений судов».

Но КСУ вдруг отступает от своего конституционного назначения и решает, что «конституционный статус Верховного суда Украины как высшего судебного органа в системе судов общей юрисдикции не предусматривает наделение его законодателем полномочиями кассационной инстанции относительно решений высших специализированных судов, которые реализуют полномочия кассационной инстанции».

Кроме того, лишая кассационных полномочий ВСУ, КСУ по этому же делу допускает еще одно нарушение официального толкования пункта 8 части третьей статьи 129 Конституции, в частности, что «частью четвертой этой статьи предусмотрено, что законом могут быть определены также иные принципы судопроизводства в судах отдельных судебных юрисдикций», и предоставляет законодателю право предусмотреть «в законах о судоустройстве и судопроизводстве и другие формы обжалования и пересмотра решений судов общей юрисдикции».

Во-первых, в ст. 125 Конституции, кроме «системы судов общей юрисдикции», в которой Верховный суд Украины является высшим судебным органом, о других юрисдикциях речь не идет. Поэтому вывод КСУ противоречит как уже упоминавшейся правовой позиции КСУ по делу (о Счетной палате), так и содержанию самой ст. 125 Конституции.

В ст. 129 Конституции вообще не упоминается о том, что законом может быть предоставлено в судах общей юрисдикции другие формы обжалования и пересмотра решений судов. Остается непонятным, где единственный орган конституционной юрисдикции взял в тексте Конституции основание для такого вывода?

Высказанные к упомянутому решению особые мнения судей Конституционного суда Украины П. Стецюка, М. Маркуш и В. Шишкина в полной мере дают возможность понять его ошибочность.

В частности, судья Стецюк П.Б. обращает внимание на то, что, прося «дать официальное толкование терминов «наивысший судебный орган», «высший судебный орган» и «кассационное обжалование», содержащихся в статьях 125 и 129 Конституции Украины, авторы ходатайства правового обоснования практической необходимости в этом не привели. Народные депутаты Украины выразили только собственное понимание этих терминов и функций высших специализированных судов по осуществлению кассационного производства. Фактически субъект права на конституционное представление обратился с ходатайством дать консультацию по применению соответствующих положений Основного Закона Украины, а это не относится к полномочиям Конституционного суда Украины».

Судья М. Маркуш выразила прямо противоположную правовую позицию принятой в упомянутом решении от 11 марта 2010 года № 8-рп, о «наивысшем статусе» ВСУ «в инстанционном смысле», что «вполне закономерно обуславливает наличие у него полномочий контрольного характера в отношении решений более низких по статусу судов, к которым, в частности, относятся и высшие специализированные суды».

По мнению судьи М. Маркуш, из «установленного Конституцией Украины статуса Верховного суда Украины (наивысший орган в системе судов общей юрисдикции) следует, что возложение законом на высшие специализированные суды полномочий осуществлять пересмотр решений судов в кассационном порядке не исключает возможности осуществления последующего пересмотра этих решений в порядке кассации Верховным судом Украины».

Оценивая в целом решение от 11 марта 2010 года № 8-рп / 2010, судья Маркуш отмечает, что КСУ вышел за пределы своих полномочий:

– вмешался в исключительную компетенцию законодательного органа — Верховной Рады Украины, которая определила полномочия ВСУ и высших специализированных судов законами в соответствии с требованиями 14 части первой статьи 92 Конституции Украины, поскольку неустановленным законом способом (путем толкования) изменил пределы полномочий Верховного суда Украины, сузив их, в отличие от определенных законами, конкретизировал конституционные принципы в процессуальном законодательстве, а также пределы формирования специфических принципов судопроизводства в отдельных судебных юрисдикциях, которые являются предметом правового регулирования процессуальных законов, принятие которых относится исключительно к полномочиям законодательного органа — Верховной Рады Украины (пункт 3 статьи 85 Конституции Украины).

Судья В. Шишкин возражает против изложенной в решении «мотивации, направленной на искажение статуса высшего судебного органа в системе судов общей юрисдикции относительно возможного пересмотра им решений судов Украины после рассмотрения дел в кассационном производстве» и «необоснованного увязывания указанных процессуальных полномочий Верховного суда Украины как противоречащих позициям Европейского суда по правам человека по принципу правовой определенности, эффективного средства защиты и восстановления прав человека и тем самым права на справедливый суд».

Фактически своим решением КСУ от 11 марта 2010 года №8-рп, допустил создание трех высших судов и узаконил создание нового Высшего специализированного суда Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел, который по своим кассационным полномочиям по гражданским и уголовным делам является аналогом Кассационного суда Украины, существование которого в 2003 году КСУ признал неконституционным.

Как в 2010 году, так и во время Революции достоинства было понятно, что причиной лишения Верховного суда Украины кассационных полномочий было его решение о массовых фальсификациях народного волеизъявления во время президентских выборов в 2004 году, что и вызвало тогда Оранжевую революцию.

Понимая неконституционность таких изменений в Законе Украины «О судоустройстве и статусе судей» от 07.07.2010 года № 2453-VI (далее — Закон № 2453-VI) и процессуальных кодексах о лишении кассационных полномочий ВСУ и снижении гарантий защиты конституционных прав и свобод в связи с предусмотренной этим законом процедурой, Пленум ВСУ, а также народные депутаты Украины обратились с представлением в КСУ.

Перед решением основного вопроса о полномочиях и процедуре в ВСУ, КСУ по делу (по принципу инстанционности в системе судов общей юрисдикции) от 12 июля 2011 года № 9-рп на утверждение ВСУ и 54 народных депутатов, что «установленная законом система судоустройства не соответствует определенным Конституцией Украины организационно-правовым основам ее построения, поскольку в Основном Законе Украины не предусмотрен принцип инстанционности», пришел к прямо противоположному выводу: «анализ положений частей второй, третьей, четвертой статьи 125, пункта 8 части третьей, части четвертой статьи 129 Конституции Украины дает возможность Конституционному суду Украины сделать вывод, что в ней предусмотрено не только принципы территориальности и специализации, но и принцип инстанционности по построению системы судов общей юрисдикции».

Это очередная ошибка единственного органа конституционной юрисдикции, который утверждает о наличии такого положения нормы Конституции, которого в ее содержании нет.

Показательным в решениях КСУ 2010–2013 годов является то, что в их содержании он не дает анализа научных позиций относительно предмета конституционных представлений.

Кто и какую позицию высказывал, общество должно знать, поскольку это является составляющей авторитета и законности решения любого суда, тем более КСУ. Не только на решения высших судебных инстанций в США, но по какому-либо резонансному делу, научные центры (кафедры, вузы, ученые) выражают научный взгляд на его правовую сторону, включая оценку деталей его решения. Это способствует формированию в обществе авторитета суда, прокурора и т.д., поскольку все лица персонифицированные, и одновременно контролю соблюдения не только законности, но и справедливости их деятельности. Подобная практика характерна не только для США, но и для Великобритании, ФРГ и других демократических стран.

Предметом рассмотрения КСУ было и признание положений Закона № 2453-VI:

по «созданию и функционированию Высшего специализированного суда Украины по рассмотрению гражданских и уголовных дел как одного из высших специализированных судов не соответствующими части второй статьи 8, части третьей статьи 125 Основного Закона Украины;

о статусе ВСУ как высшего органа в системе судов общей юрисдикции и его права на осуществление правосудия противоречащими части второй статьи 6, части второй статьи 8, части второй статьи 19, части третьей статьи 22, частям первой, второй статьи 55, части второй статьи 125 Конституции Украины;

по осуществлению ВСУ полномочий по обеспечению унификации судебной практики судов низших инстанций противоречащими части второй статьи 6, части второй статьи 8, части третьей статьи 22, частям первой, второй статьи 55, части второй статьи 125 Основного Закона Украины» и др.

Исходя из требований Закона Украины «О Конституционном суде Украины» о том, что конституционное представление должно содержать правовое обоснование утверждений относительно неконституционности правового акта или его отдельных положений (п.4 ч.2 ст.39, ч.1 ст. 71), КСУ прекратил рассмотрение представления в этой части. Причина такова: «авторы не привели правового обоснования утверждений относительно неконституционности указанных положений закона и процессуальных кодексов Украины, а только раскрыли содержание некоторых из них и отметили перечень статей Конституции Украины, которым, по их мнению, не соответствуют оспариваемые положения».

Для проверки этих оснований много усилий не требуется. На сайте ВСУ помещен текст конституционного представления, и любой человек может с ним ознакомиться и сделать собственный вывод о его обоснованности. КСУ, кроме этой формулировки, не указал, в чем недостаточность или отсутствие правового обоснования.

Окончательные изменения в создании четырехзвенной судебной системы в Украине Законом № 2453-VI состоялись благодаря решению КСУ по делу по конституционному представлению 54 народных депутатов Украины. Суд, среди прочих вопросов, решил, что процедура допуска дел в ВСУ и их пересмотр на основании неодинакового применения одной и той же нормы права, которое имело место в других делах (не исключено, что ошибочно решенных), соответствует Конституции.

Убежден, что не только ученые, но и обычные граждане могут оценить конституционность или неконституционность этого решения КСУ относительно процедуры допуска дела к пересмотру ВСУ после решения суда, которым установлено нарушение норм Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года.

Украина — единственное на европейском пространстве государство, где кассационный суд не допускает к высшему судебному органу — ВСУ — для пересмотра дело, когда установленные судом нарушения, по его убеждению, касаются лишь процессуального аспекта, а не материального. Например, это может касаться ст. 6 Конвенции «Право на справедливый суд» или ст. 62 Конституции «Презумпция невиновности».

КСУ не дает ответа на вопрос, можно ли вообще разделить естественное право человека — конституционное или конвенциональное — на материальную или процессуальную составляющую между двумя различными судами: кассационным и ВСУ? Ведь оно является неделимым во всех демократических странах.

Конституция вообще не предусматривает обеспечения любого из конституционных прав в зависимости от того, как реализовано право другого лица, а гарантирует право «каждого на уважение его достоинства, на свободу и личную неприкосновенность» и т.д.

Аналогичный подход о гарантировании права каждого содержится во всех разделах Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года.

На время рассмотрения представления КСУ КПК 1960 года было предусмотрено основание пересмотра дела ВСУ на основании неодинакового применения судом кассационной инстанции одних и тех же норм закона Украины об уголовной ответственности в отношении подобных общественно опасных деяний. Кроме вопросов назначения наказания, освобождения от наказания и от уголовной ответственности, что повлекло принятие разных по содержанию судебных решений и условие подачи заявления в ВСУ — приобщение копий разных по содержанию судебных решений, в которых имеет место неодинаковое применение судом кассационной инстанции одних и тех же норм закона.

А как быть, когда право лица на справедливый суд нарушено неправильным применением нормы закона, а подобного решения о применении этой нормы иначе найти нельзя? Ждать решения суда в отношении кого-то другого? Не будет ли такая процедура противоречить решению КСУ по делу по обращению жителей города Желтые Воды от 25 декабря 1997 года о том, что «Суд не может отказать в правосудии, если гражданин Украины, иностранец, лицо без гражданства считают, что их права и свободы нарушены или нарушаются, созданы или создаются препятствия для их реализации или имеют место другие ущемления прав и свобод».

Решением от 11 марта 2010 года № 8-рп КСУ дал официальное толкование о неконституционности повторной кассации. А решением от 13 декабря 2011 года № 17-рп он ее узаконил, поскольку в случае отмены решения суда кассационной инстанции ВСУ дело возвращается на новое кассационное рассмотрение, которое происходит повторно.

А к какой конституционной основе отнести процедуру пересмотра дела ВСУ, ведь ст. 129 Конституции другой, кроме кассационного обжалования в суде общей юрисдикции, не предусматривает? И перечень таких противоречий можно продолжить.

Ответ по оценке конституционности решения по этому делу находится в особом мнении судьи КСУ В. Кампо: «Суд... не учел требования принципа верховенства права, в частности такой его составляющей как принцип правовой определенности. Это сказалось на качестве решения и в дальнейшем может вызвать определенные проблемы по применению его положений».

Далее судья В. Кампо отмечает, что «при принятии решения КСУ не воспользовался возможностью конкретизировать свое видение статуса Верховного суда Украины, модернизированного, в частности, после передачи функций кассационной инстанции от указанного органа высшим специализированным судам в соответствии с законом о судоустройстве, а не изменениями в Конституции.

Согласно части второй статьи 125 Конституции Украины, высшим судебным органом в системе судов общей юрисдикции является Верховный суд Украины. Содержательно-правовое наполнение понятия «высший судебный орган» является, в соответствии с положениями Конституции Украины, прерогативой Верховной Рады Украины. То есть законодатель уполномочен Конституцией Украины самостоятельно определять, какие именно полномочия соответствуют статусу Верховного суда Украины как высшего судебного органа в государстве, а также устанавливать механизм реализации таких полномочий».

При этом полномочия законодателя, как неоднократно решал КСУ, предоставляют «возможность урегулирования определенных общественных отношений на уровне законов, которые конкретизируют закрепленные в Основном Законе Украины положения» и в соответствии с процедурой, «которая не допускает «перераспределение конституционной компетенции путем принятия закона, без внесения изменений в Конституцию Украины».

В результате нет оснований утверждать о соответствии Конституции не только этого решения от 13 декабря 2011 года, но и решения от 11 декабря 2003 года по делу о Кассационном суде Украины, по делу о принципе инстанционности в системе судов общей юрисдикции от 12 июля 2011 года.

Таким образом, ответа в упомянутых решениях КСУ, в соответствии ли с основным принципом судопроизводства «кассационного обжалования решения суда» (ст. 129 Конституции) осуществляется правосудие высшими судами в Украине и Верховным судом Украины, нет.

Итак, несмотря на то, что упомянутые решения КСУ действуют, высказанные в них правовые позиции нельзя считать фундаментом изменений в раздел «Судебная власть» Конституции Украины.