Четвертая годовщина нового УПК: вопросы без ответов

19 ноября 2012 года вступил в силу новый Уголовный процессуальный кодекс Украины. Он был принят на замену УПК УССР 1960 года. Только ленивый тогда не смеялся с разных высоких трибун о давности принятия действующего в то время Кодекса, который от многочисленных и порой несистемных изменений превратился в тришкин кафтан. Напрасно было предостерегать от чрезмерной эйфории, ведь данный хрущевский кодекс продержался более 50 лет, а на сколько хватит пороха этому УПК — это еще большой вопрос.

В целом, помимо более четкой детализации процессуальных действий, новый УПК предусматривал две концептуальные новации: перенос бремени любых процессуальных согласований и обжалований к следственному судье вместо прокурора и коренное изменение начальной стадии досудебного расследования. Если раньше был входной фильтр в виде стадии возбуждения уголовного дела, то теперь все заявления с сообщением о преступлении подлежали немедленной, в течение 24 часов, регистрации в Едином реестре досудебных расследований. Это стало необходимым и достаточным условием начала следствия по делу.

Такая процессуальная революция была обусловлена ​​полной моральной деградацией следователей и прокуроров, которые отказывались возбуждать уголовные дела даже при очевидных обстоятельствах. Например, в случае выявления телесных повреждений средней или большой тяжести или смерти от неестественных причин.

Не стоит считать, что УПК УССР от 1960 года как-то потворствовал сокрытию преступлений. Более того, поскольку его писали далеко не дураки, то они заранее позаботились не только об открытии дела, но и о пресечении преступления и безопасности заявителя.

Согласно первым трем абзацам ст. 97 УПК от 1960 года было предусмотрено следующее:

Прокурор, следователь, орган дознания или судья обязаны принимать заявления и сообщения о совершенных или готовящихся преступлениях, в том числе и по делам, не подлежащим их ведению.

По заявлению или сообщению о преступлении прокурор, следователь, орган дознания или судья обязаны не позднее трехдневного срока принять одно из следующих решений:

1) возбудить уголовное дело;

2) отказать в возбуждении уголовного дела;

3) направить заявление или сообщение по принадлежности.

Одновременно предпринимаются все возможные меры, чтобы предотвратить преступление или пресечь его. При наличии соответствующих оснований, свидетельствующих о реальной угрозе жизни и здоровью лица, сообщившего о преступлении, следует принять необходимые меры для обеспечения безопасности заявителя, а также членов его семьи и близких родственников, если путем угроз или других противоправных действий в отношении них делаются попытки повлиять на заявителя.

Казалось бы, как еще изложить простым и понятным языком очевидные вещи? Кстати, это опровергает определенный миф, что якобы УПК 1960 года допускал непринятие заявления с сообщением о преступлении к рассмотрению.

Любое заявление от гражданина во все времена и при любых законах в обязательном порядке подлежало регистрации и рассмотрению органами досудебного следствия и/или прокурором. Другое дело — какой ответ на него получал гражданин.

Главная проблема и тогда и теперь состоит в том, что ответ этот по форме разный, но по сути одинаков: заявитель не может добиться от государства защиты своего нарушенного права в уголовной сфере. Ключевая особенность заключается в том, что, в отличие от гражданского оборота или хозяйственных правоотношений, в уголовной сфере потерпевший не может восстановить нарушенное право своими собственными действиями. Разве что совершить самосуд и отвечать за это по закону. Поэтому мы можем только просить милицию/полицию/прокуратуру/и т. д. расследовать преступление.

К большому сожалению, умная при условии добросовестного отношения система доследственной проверки по УПК 1960 года была искажена практикой применения настолько, что превратилась в издевательство над гражданами. Уголовные дела по состоянию на 2012 год отказывались возбуждать даже при бесспорных признаках преступлений средней и большой тяжести.

Приведу два примера, которые меня лично поразили.

На центральном городском рынке одного из областных центров Украины произошел пожар в торговом боксе, в результате которого молодой человек получил телесные повреждения, оказавшиеся несовместимыми с жизнью. Врачи боролись за его жизнь три недели, но тщетно.

Районная прокуратура, потакающая этому городскому рынку (кто бы сомневался), составила постановление об отказе в возбуждении уголовного дела. Талантливые «литераторы» из прокуратуры указали, что якобы этот парень бродил где-то по переулку рядом с рынком, возле мусорных баков, где жгли костры, поскользнулся и упал в огонь, в результате чего и получил телесные повреждения, а неравнодушные, однако неизвестные следствию граждане его принесли на рынок, чтобы вызвать туда скорую помощь...

Потому что иначе надо было привлекать директора рынка к уголовной ответственности по ч. 2 ст. 270 УК Украины — нарушение правил пожарной безопасности, повлекшее человеческие жертвы (от 3 до 8 лет лишения свободы).

Вдобавок заставили составить рапорты должностных лиц МЧС и МВД, из которых казалось, что этот человек якобы пострадал не на территории рынка.

Недостатком этой версии было то, что, согласно выводам судмедэксперта, покойник при жизни получил не только ожоги, но и механические травмы — ушибы туловища, головы и конечностей, что может свидетельствовать о борьбе между покойным и неизвестным. То есть вполне вырисовывается умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах.

Три раза подряд районный прокурор отказывал в возбуждении уголовного дела! Тогда пришлось привести убитую горем мать покойного к областному прокурору, после чего дело наконец возбудили. Правда, его не смогли расследовать до конца.

Второе дело было во время так называемого многоуровневого отбора на замещение вакантных должностей в органах прокуратуры, когда были сделаны определенные аналитические обобщения относительно жизненного и профессионального пути кандидатов на должности.

Один из кандидатов как прокурор районной прокуратуры Ровенской области отказал в возбуждении уголовного дела. Обстоятельства, впоследствии установленные судом, были следующими: согласно акту судебно-медицинского обследования, потерпевшему были нанесены телесные повреждения в виде закрытой травмы грудной клетки, перелома пятого ребра справа по аксиллярной линии и закрытой травмы правого коленного сустава в виде разрыва заднего рога латерального мениска, соединенного с разрывом передней крестообразной связки этого сустава. Такие телесные повреждения относятся к средней степени тяжести, вызывая длительные проблемы со здоровьем. Совершили этот «подвиг» работники государственной рыбоохранной инспекции Ровенской области, которым закон не писан.

Какие еще телесные повреждения надо было нанести потерпевшему, что ему оторвать, чтобы прокурор наконец увидел признаки преступления и хотя бы открыл дело по факту, если уж не против кого-то конкретно?

Эти примеры свидетельствуют об искажении до полного предела совести при исполнении своих служебных обязанностей, а потому я бы не стал винить в этом предписания УПК от 1960 года.

Когда количество таких примеров превратилось в «качество», то есть недееспособность органов досудебного следствия стоять на страже закона в интересах простых граждан, возникла острая необходимость что-то с этим делать. Потому что дальше эта система работать уже не могла.

Тогда на «спасение» пришла команда Андрея Портнова — главного юридического советника Виктора Януковича, под руководством которого наскоро подготовили реформу и предложили радикальный выход: пусть вообще не будет стадии возбуждения уголовного дела, а любые сообщения о преступлении следует немедленно регистрировать и начинать с ними следствие.

Казалось бы, эта новация должна устранить проблему необоснованных отказов в возбуждении уголовного дела, поскольку каждое дело считается сразу «возбужденным» в течение 24 часов с момента регистрации соответствующего заявления.

Но не судьба. Наш народ настолько талантлив, что всегда пристроится. Особенно когда речь идет о том, чтобы не делать работу да еще и брать за это деньги.

Удар в спину новой концепции досудебного следствия пришел с неожиданной стороны. Документы, подписанные заявителями, именуемые как заявления и содержащие изложение обстоятельств совершения уголовного преступления, следователи и прокуроры начали отказываться считать соответствующими всем требованиям нового УПК.

То есть если по-старому составляли постановление об отказе в возбуждении уголовного дела, то теперь часто стали отписываться. Мол, ваше заявление нельзя считать заявлением, вами не доказан состав преступления и т. п. Так что по сути тот же отказ, только в другой форме.

Одним из главных недостатков нового УПК следует также считать отсутствие предельных сроков досудебного расследования при отсутствии лица, которому предъявлено подозрение (ст. 219 УПК). Поэтому другой формой отказа заявителю в решении его вопросов является проведение «итальянской забастовки» со стороны следователя, который может хоть годами ничего не делать по делу, составлять формальные отписки — и все будет в соответствии с законом! Потому что закон не обязывает следователя торопиться с раскрытием преступления.

Все это порождает в гражданах неверие в то, что правоохранительные органы на что-то способны, кроме бесполезного расходования бюджетных средств и работы «на заказ».