В поисках разумной жизни на Резницкой

50 лет назад человечество имело совсем другие приоритеты и задачи: всех тогда интересовало, есть ли жизнь на Марсе. Увы, ученые так и не смогли обнаружить признаки разумной жизни на соседних планетах. Но теперь мы все сильнее начинаем сомневаться в том, есть ли жизнь на нашей собственной планете...

В частности, если раньше мы полагали, что хотя бы высшие органы власти в нашей стране комплектуются из числа homo sapiens, то теперь, после ряда публичных откровений, в этом нет никакой уверенности. Например, все мы помним, как накануне своей отставки Хатия Деканоидзе резко ответила оппоненту примерно так: «Я вам не женщина, я — начальник полиции Украины!»

И вот — новое откровение: опубликовано свежее интервью Юрия Луценко под красноречивым заголовком «Я не человек, а генеральный прокурор!» Жаль, что еще один высший чиновник оказался из категории «не люди», но Юрию Витальевичу, конечно, виднее...

Я придерживаюсь другой точки зрения. Перефразируя Некрасова: «Юристом можешь ты не быть, но человеком быть обязан!»

Казалось бы, что можно еще добавить к сказанному после феерического отчетного доклада нынешнего генерального прокурора в парламенте? Даже сам Юрий Луценко признал в этом интервью, что, увы, его победам никто не верит. А чему,собственно,верить, если даже цифры из отчета генерального прокурора элементарно не корреспондируются с цифрами открытой статистики, которые доступны на сайте ГПУ? Я просто призываю Юрия Луценко и всех его заместителей открыть свежий майский отчет о зарегистрированных уголовных правонарушениях (Форма 1), таблицу 9.1, строки 15–18 и под микроскопом найти мифические миллиарды и гектары, якобы возмещенные в казну государства. Однако бахвальство Юрия Луценко, который, с его же слов, якобы вернул государству земли на 200 млрд грн, — это все цветочки.

Ягодки подкрались незаметно и с неожиданной стороны: в спину, как обычно, нанесла свой удар пресс-служба ГПУ. Кто-то из числа низового прокурорского звена решил поиграться в «красивости», чтобы наверняка заработать к празднику чины и награды, и вышил красивым бисером, ни много ни мало, дело о нарушениях правил и обычаев ведения войны!

На сайте ГПУ 2 июня 2017 года была опубликована следующая заметка:

Впервые в Украине участник террористической организации осужден за нарушение законов и обычаев ведения войны

К 10 годам 1 месяцу лишения свободы с конфискацией имущества приговорен гражданин Украины, который 01.06.2017 приговором Славянского горрайонного суда Донецкой области признан виновным в участии в террористической организации «ДНР», содействии Российской Федерации в ведении агрессивной войны против Украины и нарушении законов и обычаев войны (ч. 1 ст. 258-3, ч. 2 ст. 28 ч. 2 ст. 437 и ч. 1 ст. 438 УК Украины).

Следствием установлено и в суде доказано, что указанный гражданин Украины, выполняя отведенные ему функции в составе террористической организации «ДНР», осуществлял незаконное содержание и конвоирование пленных военнослужащих Вооруженных сил Украины и других лиц, которые незаконно удерживались боевиками в захваченном помещении Управления Службы безопасности Украины в Донецкой области.

При этом он совместно с другими террористами, вопреки Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 12.08.1949, пользуясь беззащитным состоянием пленных и отсутствием возможности для самозащиты, применял к ним физическое насилие, наносил побои, мучил, угрожал убийством, совершал другие действия, которые создавали угрозу их здоровью и жизни.

Данная заметка претендовала на то, чтобы стать настоящей информационной бомбой. Еще бы: впервые в Украине, да что там, — впервые за всю историю правосудия, в том числе времен УССР, кого-то привлекли к ответственности по столь редкой статье из раздела УК «Преступления против мира»...

Но, увы — данная заметка оказалась в значительной мере лживой. Почему — об этом ниже. А пока я хочу сделать небольшое отступление, чтобы мы с вами поняли весь масштаб события, с которым жили в одну эпоху.

Дело в том, что ст. 437 и ст. 438 УК изначально вписали в Уголовный кодекс исключительно ради «красивостей», не имея в виду применять когда-либо на практике.

Сама по себе идея уголовной ответственности за нарушение правил и обычаев войны столь сложна для практической реализации, что на мою память приходят всего три примера за последние сто с лишним лет: это Нюрнбергский и Токийский международные трибуналы над высшими чинами Германии и Японии, виновными в преступлениях против человечности, военных преступлениях и геноциде, совершенных немецкими и японскими армиями во время Второй мировой войны, и уже в наши дни — международный трибунал по бывшей Югославии. Ну, еще можно упомянуть Руанду.

Тут должны сойтись воедино два условия: во-первых, нужна достаточно кровопролитная война, чтобы иметь набор фактов военных преступлений, и, во-вторых, нужна безоговорочная победа одной из сторон, чтобы победители судили побежденных. Потому что на войне есть только одно правило, оно же обычай — нужно побеждать. Ведь победителей не судят! А судят проигравших, горе им!

В наше время войны редко заканчиваются окончательной победой одной из сторон, обычно военные действия обрываются на самом интересном месте прекращением огня, за которым следует формальное перемирие, а потом власть в свои руки берут дипломаты и посредники, переводя конфликт в плоскость закулисных торгов, и вопрос ответственности виновных лиц как-то сходит сам собой. Крупнейшие по объему задействованных войск конфликты второй половины XX века — война во Вьетнаме и все арабо-израильские войны, — по сути, окончились не точкой, а многоточием...

Теперь вернемся к разделу Уголовного кодекса, посвященного преступлениям против мира, где содержатся вышеупомянутые ст. 437 и 438 УК, устанавливающие ответственность за ведение агрессивной войны и за нарушение законов и обычаев войны.

Многие полагают, что данный раздел УК появился как результат осмысления итогов Нюрнбергского трибунала. Это не совсем так. Или даже совсем не так.

Когда отгремела Вторая мировая война, то перед советской юстицией встала задача юридически обосновать правовые основания для привлечения к ответственности сотен тысяч коллаборантов и пособников врага, в том числе лиц, непосредственно соучаствовавших в массовых казнях советских граждан.

Так вот, в подавляющем большинстве им всем «шили» ст. 58 УК РСФСР (либо ее аналог — ст. 54 УК УССР), что называется, «со всеми остановками» — подпунктами и значками, предусматривающими ответственность за антигосударственные преступления — от измены Родине до сотрудничества с врагом и антисоветской агитации и пропаганды. При этом в категорической форме избегались любые ссылки на нарушение так называемых законов войны — то есть тех самых международных конвенций, регламентирующих действия воюющих стран в военный период.

Дело в том, что сам Советский Союз по не вполне понятным причинам долгие годы избегал присоединения к международным конвенциям гуманитарного характера, в частности — к Женевской конвенции об обращении с военнопленными. Это случится только в 1954 году.

Попутно хочу развеять один миф: тот факт, что СССР не был участником Женевской конвенции, не давал ни малейшего права фашисткой Германии чинить военные преступления в отношении пленных красноармейцев. И уж совсем не лезет ни в какие ворота так называемый Приказ о коммунистах и евреях, на основании которого солдаты Вермахта и СС чинили массовые расстрелы на советской территории.

То, что в итоге участники антигитлеровской коалиции договорились провести международный суд над виновниками военных преступлений, — скорее случай, а не закономерность. Например, Первая мировая война закончилась тяжелейшим для Германии Версальским «миром», по сути — безоговорочной капитуляцией. Но ни одного немецкого маршала — ни Гинденбурга, ни Людендорфа, ни, тем более, самого кайзера Вильгельма — главных поджигателей войны — никто не осудил по всей строгости закона...

Есть такая версия среди историков, что главарей Третьего рейха хотели прикончить без суда и следствия, но Сталин настоял на проведении открытого судебного процесса — сказывался опыт проведения различных судилищ, например, Московских процессов над врагами народа 1936–1938 годов. Однако идея защиты мира в уголовном порядке возникла позднее.

В 1951 году, в самый разгар «мясорубки» в Корее, когда СССР и США были в шаге от ядерной войны, Сталину внезапно пришла в голову идея сменить имидж грозного дядюшки Джо на образ борца за мир во всем мире, стать голубем мира с оливковой ветвью. Для этого был принят закон «О защите мира» от 12 марта 1951 года, где была в самых общих чертах принята рекомендация судить по всей строгости поджигателей и подстрекателей войны. И сразу включилась творческая интеллигенция: Дунаевский пишет одну из лучших своих песен «Летите голуби, летите» для фильма «Мы за мир».

После Сталина знамя борьбы за мир подхватил Хрущев, и из каждого радиодинамика звучал голос Марка Бернеса: «Если бы парни всей земли...»

Ну, а дорогому Леониду Ильичу Брежневу сам бог велел бороться за мир. В этой борьбе нам помогала песня Александры Пахмутовой «На улице мира о мире тревога...», которую бесподобно исполнял Большой детский хор центрального телевидения и всесоюзного радио.

Весь этот маленький ликбез важен в контексте понимания того, для чего и с какой целью появились статьи УК об ответственности за преступления против мира.

Парадокс: при внешнем курсе на декоммунизацию нынешний режим Порошенко в определенной степени идет курсом Вышинского навстречу 1937 году. Судите сами: тяга к публичным судилищам над политиками прошлого, кампании массовых одновременных арестов, публичное навешивание ярлыков и обвинений «врагам народа», требование создать некие особые суды для скорой расправы с минимальной волокитой — по сути, те же самые тройки и особые совещания при НКВД. Все течет, внешняя форма меняется, но тяга к диктатуре не проходит...

Разумеется, как в таком случае обойтись без борьбы за мир, точнее — с поджигателями войны. 

Лекала старые, в нафталине, цели прежние: отвлечь внимание от провалов во внутренней и внешней политике, соорудить идеологическую дубину, которой можно размахивать с высоких трибун... Ну, а исполнителям — чины и ордена за усердие.

Послушайте, уже даже злейший враг Кремля и лично Путина — Альфред Кох — написал открытое письмо, где обвинил официальный Киев во лжи и заинтересованности затянуть войну на долгие годы. Я уже не уверен, есть ли у нас смелость взглянуть правде в глаза, такой, какой она есть на самом деле...

Но есть и одно важное отличие между двумя звездами прокурорских ораторий — между Луценко и Вышинским. Ни в одном печатном органе сталинской прокуратуры, которую недавно в клочья уничтожил Луценко, даже близко не могла бы появиться полная нелепостей заметка, о которой мы ведем речь.

Дело в том, что упоминания об украинских военнопленных в Донецке и обвинения частному лицу — украинскому гражданину в том, что он совершил нечто в нарушение Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 12 августа 1949 года, сочетаются не лучше, чем седло и корова. Поскольку фабулу обвинения и саму информацию для сайта ГПУ писали люди катастрофически некомпетентные, не знакомые с содержанием этих самых Женевских конвенций, то я позволю себе внести некоторую ясность.

Во-первых, о военнопленных. Возможно, я что-то упустил, но я не припоминаю, чтобы Украине объявляли войну. Равно как и Украина со своей стороны войну никому не объявляла. Более того, наш верховный главнокомандующий не объявлял о военном положении ни на всей территории страны, ни хотя бы на ее отдельной части. Поэтому мы живем в условиях мирного времени. А если нет войны, то откуда взяться военнопленным?

То, что высшее руководство Украины периодически поливает Москву, не имеет никаких правовых последствий по одной простой причине: в этих заявлениях украинские политики пытаются говорить за Россию — например, Россия на нас напала, Россия ведет против нас войну и т. п. Это вызывает недоумение: а мы сами-то что? Говорите, Россия ведет против нас войну, а мы ее ведем или нет? Россия все отрицает, мы темним — со стороны это все выглядит очень притворно.

Во-вторых, не все знают содержание ст. 12 Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 1949 года, которая гласит следующее:

Статья 12

Военнопленные находятся во власти неприятельской державы, но не отдельных лиц или воинских частей, взявших их в плен. Независимо от ответственности, которая может пасть на отдельных лиц, держащая в плену держава несет ответственность за обращение с военнопленными.

Теперь давайте вместе подумаем: какая страна несет ответственность за содержание «пленных» на украинской территории, которое осуществляется украинскими гражданами — членами незаконных вооруженных формирований? Быть может, ДНР? Но данная структура не является легитимным государством, и уж тем более не обладает правоспособностью подписывать и соблюдать Женевские конвенции. С таким же успехом можно обвинить банду разбойников в нарушении международного права при проведении уличного грабежа.

Можно, конечно, прибегнуть к изощренной демагогии и снова обвинить во всем Москву. Но в данном конкретном случае осужденный по делу не гражданин России, не ее военнослужащий, в приговоре суда кроме осужденного и потерпевших (они все украинцы) вообще нет больше конкретных фигурантов. Поэтому государством, которое несет ответственность за действия осужденного на своей территории, является сама Украина.

Таким образом, доблестные орлы Луценко доказали, что это Украина сама у себя взяла в плен своих же граждан на своей территории да еще и признала виновной в нарушении Женевской конвенции об обращении с военнопленными 1949 года!

Подобная софистика получилась по одной простой причине: прокуроры сослались не на ту конвенцию, которая подлежит применению в данном случае! Поскольку наше бесконечно далекое от международного права руководство ГПУ конвенций не читает, то я объясню, где ошибка.

Все пошло «криво», когда прокуроры в качестве «точки опоры» взяли гипотезу о военнопленных. Ибо в данном конфликте нет и не может быть военнопленных. Ситуация на востоке страны описывается другой международной конвенцией, а если быть совсем точным, то документ именуется так:«Дополнительный протокол к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающийся защиты жертв вооруженных конфликтов немеждународного характера (Протокол II), от 8 июня 1977 года» (Протокол ратифицирован указом президиума Верховного Совета УССР и вступил в силу для Украины 25 июля 1990 года).

Согласно ст. 1 данного Дополнительного протокола:

1. Настоящий Протокол развивает и дополняет ст. 3, общую для Женевских конвенций от 12 августа 1949 года, не меняя существующих условий их применения, применяется ко всем вооруженным конфликтам, которые не подпадают под действие ст. 1 Дополнительного протокола к Женевским конвенциям от 12 августа 1949 года, касающегося защиты жертв международных вооруженных конфликтов (Протокол I), и происходят на территории любой Высокой Договаривающейся Стороны между ее вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, контролируют часть ее территории, что дает им возможность осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол.

2. Настоящий Протокол не применяется к случаям нарушения внутреннего порядка и возникновения обстановки внутренней напряженности, таким как беспорядки, отдельные и спорадические акты насилия и иные акты аналогичного характера, поскольку они не являются вооруженными конфликтами.

В данной преамбуле очень четко и юридически выверено дано определение тому безобразию, которое вот уже три года является кровоточащей раной на теле нашей страны.

Согласно ст. 5 данного Дополнительного протокола, субъектами защиты среди прочих лиц названы «задержанные и интернированные лица в связи с вооруженным конфликтом». Именно так их следует именовать, а вовсе не военнопленными.

К слову сказать, статус задержанных в связи с вооруженным конфликтом лиц пытались описать в так называемых Минских соглашениях 2014 года, где в п. 5 говорится о необходимости обмена заложниками. Выходило так, что Украина призналась, что берет заложников с целью обмена...Жаль, что ни один генеральный прокурор за последние три года не обратил внимания на это вопиющее правовое варварство, ведь согласно п.п. «с» п. 2 ст. 4 вышеупомянутого Дополнительного протокола категорически запрещено брать заложников. При этом если с ДНР и ЛНР спрос невелик — юридически они никто, пустое место, фольклорный элемент, — то Украина как подписант Женевских конвенций и всех протоколов призналась тем самым в тягчайшем нарушении так называемых законов войны.

Поэтому всякие напоминания о необходимости выполнить Минские соглашения возвращают нас к щекотливому моменту: что делать с п. 5 об обмене заложников и кого из генеральных прокуроров вместе с министром юстиции отправить за решетку за это вопиющее безобразие, имеющее признаки военного преступления?

Как видно из всего вышесказанного, даже на теоретическом уровне вопрос привлечения кого-либо за нарушение законов и обычаев войны крайне сложен для практической реализации.

Теперь несколько слов о той абракадабре, которую опубликовали на сайте ГПУ. Повинуясь скорее профессиональным рефлексам никогда не судить о вещах с чужих слов, я решил разыскать тот самый приговор Славянского горрайонного суда от 1 июня 2017 года, о котором сообщалось на сайте ГПУ. И таки нашел...

Знаете, я полагал, что речь пойдет о неком безжалостном палаче, кровавом мяснике, у которого руки по локоть в крови. Ага, сейчас! Вы забыли, что дело шили под руководством ГПУ, где любую трагедию умеют мастерски обернуть на фарс?

Как известно, у состава преступления есть четыре части: объект преступления и объективная часть, субъект преступления и субъективная часть.

Начнем с конца. Согласно приговору по делу 243/4702/17 от 1 июня 2017 года, субъектом преступления оказался пожилой пенсионер — некто Пилипенко Сергей Иванович — прошу любить и жаловать.

Итак, в чем же обвиняется этот нигде не работающий пенсионер?

Цитата из приговора суда:

...действуя умышленно, из личных мотивов, связанных с неприятием избранного евроинтеграционного курса развития Украины, с целью насильственного изменения границ территории Украины в нарушение порядка, установленного Конституцией Украины, зная о поддержке указанной террористической организации представителями власти РФ и ВС РФ, ведущих агрессивную войну против государства Украина, по предварительному сговору группой лиц с другими неустановленными участниками террористической организации «ДНР», вопреки требованиям п.п. 1, 2 Меморандума о гарантиях безопасности в связи с присоединением Украины к Договору о нераспространении ядерного оружия от 05.12.1994, в нарушение принципов Заключительного акта Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе от 01.08.1975 и требования ч. 4 ст. 2 Устава ООН и Декларации Генеральной Ассамблеи Организации Объединенных Наций от 09.12.1981 № 36/103, от 16.12.1970 №2734 (XXV), от 21.12.1965 №2131 (XX), от 14.12.1974 №3314 (XXIX) ст. ст. 1–3, 68 Конституции Украины, содействовал в ведении агрессивной войны неустановленными представителями власти РФ и ВС РФ против государства Украина.

Это — объект преступления.Почитав вышеперечисленную галиматью, захотелось отреагировать по-футбольному: «Судью на мыло!»

Кто вообще этот бред составлял? Известно ли уважаемым судьям, что ни Будапештский меморандум, ни заключительный акт в Хельсинки от 1 августа 1975 года, ни устав ООН со всеми ее Декларациями не являются юридически обязывающими документами, за нарушение которых установлена какая-либо ответственность? И уж тем более никакой пенсионер Пилипенко при всем желании не способен нарушить своими действиями все вышеперечисленные декларативные бумажки.

Обвинения в нарушении евроинтеграционных устремлений — это вообще бред, не стоящий внимания в уголовном процессе.

Что касается обвинений Пилипенко в нарушении Конституции — звучит серьезно, но существует ли уголовная ответственность за нарушение Конституции? Конечно же, нет. В гражданских и административных делах ссылки на Конституцию могут быть оправданы, но в уголовном порядке никого за это осудить нельзя.

Что касается нарушений границ страны и ведения агрессивной войны, то это серьезные обвинения. Но в чем конкретно они заключаются? В каких злодеяниях замешан Пилипенко?

Всего в приговоре суда перечислены три эпизода.

Во-первых, «в период с 28 июня 2014 года по 1 июля 2014 года, находясь в г. Славянске Донецкой области (точный адрес не установлен), охранял складские помещения, которые использовались указанной террористической организацией для хранения продовольственных запасов».

О ужас! Этот кровавый убийца и палач, будучи неработающим пенсионером, желая как-то выжить и не умереть с голоду, целых три дня охранял от мародерства продуктовый склад, чем, возможно, спас жителей Славянска от голода в те тревожные дни лета 2014 года... И за это ему 10 лет?

Не только. Вторая вина состоит в том, что «в период с 10 июля 2014 года по 29 июля 2014 года, находясь в с. Степановка Шахтерского района Донецкой области (точный адрес не установлен) выкапывал защитные окопы с позициями для ведения стрелкового боя».

Здесь вообще сплошная неувязка: если бы у подсудимого был нормальный адвокат, а не дежурный, игравший на стороне обвинения, то он бы пояснил суду, что Пилипенко не подсудимый, а потерпевший по этому эпизоду! Ведь его, старого человека, отправили копать окопы целых 19 дней под палящим июльским солнцем, то есть его отправили на принудительные работы. И попробовал бы он увильнуть — время было тогда суровое...

Ну, копал, и за это «червонец» лагерей? Пожалуй, лишь третий эпизод содержит некоторые признаки уголовного преступления:

...с августа 2014 года по 14 февраля 2015 года, действуя умышленно, повторно, по личным мотивам, связанным с неприязнью к лицам, принимающим участие в антитеррористической операции, с целью причинения им физических страданий, в составе так называемого Отдельного комендантского полка «Краматорский» (в/ч 08826, г. Донецк) 1 Армейского корпуса Народной милиции «ДНР», находясь в помещении Управления Службы безопасности Украины в Донецкой области по адресу: г. Донецк, ул. Щорса, 62, выполняя определенные ему функции, понимая, что военнослужащие Вооруженных сил Украины, попавшие в плен террористической организации «ДНР», прекратили участие в военных действиях и лишены возможности сопротивляться, действуя в нарушение требований ст. ст. 3, 68 Конституции Украины, ст. 5 Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 года, ст. ст. 13 и 14 Женевской конвенции об обращении с военнопленными от 12.08.1949, совершил жестокое обращение с пленными военнослужащими Вооруженных сил Украины, путем систематического применения к каждому из них психического насилия, которое выражалось в угрозах убийством, других действиях, создававших угрозу здоровью, запугивал их и оскорблял с особой грубостью и жестокостью, пользуясь беззащитным состоянием пленных и отсутствием возможности для самозащиты.

К сожалению, суд не удосужился конкретизировать, в чем именно заключались вышеназванные угрозы и оскорбления. В любом случае, в приговоре нет ни слова о побоях, истязаниях, пытках и т. п., о чем писали на сайте ГПУ.

Безусловно, нельзя злоупотреблять властью конвоира над заключенным под стражу. Но вина должна быть установлена конкретно: когда, где, каким способом и т. д. Общие слова не могут быть фундаментом для законного и обоснованного приговора. Тем более, мы говорим о ст. 438 УК — нарушение законов и обычаев войны. Выходит, старый дед кому-то нахамил, кого-то послал на три буквы — и все, преступник уровня Адольфа Гитлера, так?

Особо цинично в приговоре звучит следующая констатация: подсудимый, будучи человеком пожилого возраста, ни разу не применил оружие и/или боеприпасы и не создал своими действиями никаких (!) тяжких последствий.

Вдумайтесь! Старый дед попал в переплет истории, но он ни в кого не стрелял, никому не причинил зла... и за это ему 10 лет тюрьмы. А уроды из ОПГ «Торнадо» убивали, грабили, насиловали, но Оболонский районный суд г. Киева дал подсудимым меньше и не стал обвинять их в нарушении Женевских конвенций, хотя военные преступления здесь налицо. Сетовать на двойные стандарты — бессмысленно.

Скорее всего, дело было так. Нам неизвестно, в чем на самом деле виновен Пилипенко, но его уговорили стать клоуном в этом цирковом правосудии, дать признательные показания на весь этот бред в обмен на условный срок. А потом деда обманули: суд не может, просто не имеет права пойти на отсрочку исполнения приговора по таким тяжким статьям. В приговоре суда особо подчеркнуто, что никаких конкретных доказательств суд не изучал — все со слов подсудимого... В итоге — 10 лет для старого пенсионера станут пожизненным сроком.

Генеральный прокурор объявил в своем интервью, что он не человек. Это его право. Он еще и не юрист. Но хоть совесть-то у него есть?

Я понимаю, что поиски разумных форм жизни на пятом этаже стеклянного здания ГПУ завершились полным фиаско. Но все же хочу обратиться с призывом: ребята, перестаньте издеваться над правосудием ради дешевого пиара! Потому что то, что вы делаете, — это самое страшное преступление — против мозга сограждан!