«Мне 33 года, но родители считают меня маленьким ребенком»

«Ракурс» уже писал о беспрецедентной истории: сотрудница Администрации президента, в прошлом — народный депутат Украины, пятый год ведет войну против единственной дочери. Домашний арест, похищение, запугивание адвокатов, заявления в полицию с требованием объявить дочь, успешную и благополучную молодую женщину, кандидата юридических наук, в розыск — все эти средства использовались в противостоянии (подробно об этом читайте здесь). Наконец, родители Дианы Самойлик (так зовут героиню истории) подали уже четвертый (!) по счету гражданский иск о признании собственного ребенка недееспособным. (О том, как до сих пор психиатрию незаконно используют в качестве инструмента для лишения человека гражданских прав, читайте здесь.)

Но остался еще один вопрос, который ставит в тупик: почему врагом для Дианы Самойлик стала родная мать? Как сама Диана оценивает эту историю? И может быть, корни проблемы уходят еще в детство героини?

— Какие отношения у вас сложились с родителями в детстве?

— Меня воспитывала в основном прабабушка, — вспоминает Диана. — Родители пропадали на работе, часто были в разъездах. Честно говоря, им было немного не до меня, и поэтому особо теплых отношений у нас, наверное, не было. Но я не была на них в обиде, понимала, что раз они заняты, значит, так нужно. Активно воспитывать меня мама с папой взялись, когда мне уже исполнилось лет 20. Но и в детстве, и позже я была беспроблемным ребенком: училась хорошо, потом получила два высших образования.

— А когда конфликт с матерью обострился?

— «Активная фаза», если можно так сказать, началась в 2013 году. Но на самом деле серьезные проблемы начались гораздо раньше. Маме не нравился ни один молодой человек из тех, кто пытался за мной ухаживать. Когда в 2011 году я познакомилась с Сергеем, своим будущим мужем, то пыталась наладить отношения между ним и родителями. Мы, помню, даже вместе сходили на концерт, я приглашала его домой. Но мама, познакомившись с ним, сразу заявила: «Только через мой труп!». А ведь я уже не была ребенком, мне исполнилось 26 лет, за плечами два высших образования. И, конечно же, я прекрасно понимала, что дело не в хорошем или плохом мужчине рядом, а в том, что мама во что бы то ни стало хочет полностью контролировать меня.

Через два года я приняла окончательное решение выйти замуж за этого человека и сообщила об этом родителям. В то время я уже жила в собственной квартире, правда, в одном доме с родителями. И тогда мне позвонил отец, сказав, что зайдет в гости.

…О том, что произошло дальше, мы уже писали в статье «Домашний арест, похищение, психиатрический диагноз». Напомним коротко: вслед за отцом в квартиру к Диане пришла ее мать в сопровождении нотариуса и, угрожая тем, что сейчас вызовет «специальных людей» и те отвезут ее в «дурку», заставила подписать генеральную доверенность на распоряжение имуществом. После этого она оставила дочь под домашним арестом. Охранники, некие молодые люди спортивной наружности, целый месяц (!) не давали Диане выйти из дому. Один из них сторожил на лестничной площадке, второй жил прямо в квартире девушки. Но она была непреклонна в своем решении. И тогда в доме появился новый визитер.

«Когда родители поняли, что я не собираюсь сдаваться, меня поймали, скрутили (я долго отбивалась), потом что-то вкололи внутримышечно, и я сутки была в состоянии «овощ», даже до ванной не могла дойти самостоятельно, — продолжает Диана Самойлик. — А через сутки ко мне пришел мужчина, представившийся психиатром (это был психиатр и нарколог Владислав Сова), и когда мы остались вдвоем, у нас состоялась интересная беседа. «Я знаю точно, что тебе с ними не тягаться, — сказал он, имея в виду моих родителей. — Если они решили сделать из тебя дурочку, то, поверь, они это сделают. У них сил больше. Поэтому сдавайся, отказывайся, выполняй их требования». «Послушайте, но мы же не в средневековье живем! — попробовала возмутиться я и спросила: — А вам что за интерес участвовать в этом всем?» — «Мне деньги заплатили», — ответил он как ни в чем не бывало. «А вам не показалось, что это она как раз не в себе?» — «И что с того? Деньги-то платит она!» — «Так давайте я вам заплачу!» — «Нет, у нее больше ресурсов». Потом он еще несколько раз приходил, проводил беседы, давал какие-то таблетки, от которых я потихоньку избавлялась…»

Потом была «операция по освобождению» Дианы, в которой были задействованы милиция и тележурналисты, и в итоге она вышла на свободу в чем стояла, без денег и документов (точнее, с одним загранпаспортом, случайно забытым у подруги). Увидев, что отношения с родителями перешли грань разумного, Сергей и Диана решили как можно скорее заключить брак.

Кстати, сразу после освобождения Диана подала заявление в милицию по факту незаконного домашнего пленения (дело вначале переквалифицировали с «похищения» на «самоуправство», и оно так и зависло). А на следующий день она отправилась к нотариусу.

«У меня был с собой только загранпаспорт, по нему я имела право отменить доверенность, — вспоминает Диана Самойлик. — Но оказалось, что к этому времени квартира была продана! Причем сделку оформили в начале первого ночи (сейчас в Печерском районном суде Киева в производстве находится дело по иску к нотариусу, оформлявшему сделку. — Ред.). Вещей, оставленных в квартире, мне было не жаль. Слава Богу, мой муж был в состоянии одеть-обуть меня. Кстати, Сергей уговаривал меня еще раз поговорить с родителями. И хотя я понимала, что ситуация вряд ли изменится к лучшему, я встретилась с ними, попросила отдать мне диплом и другие документы. В итоге мне отдали коробку со старой одеждой. А из-за диплома и других документов, которые пришлось восстанавливать, у меня затянулась защита кандидатской диссертации. Потом я узнала, что мать пыталась давить на моих научных руководителей, звонила, грозила, что они будут уволены. Но они не поддались на давление и даже успокаивали меня. Кстати, моя мать до сих пор отрицает тот факт, что я защитила кандидатскую диссертацию. А через два месяца после освобождения из-под домашнего ареста я узнала, что господин Сова написал заключение о том, что я нездорова, и на основании этого мать подает иск о лишении меня дееспособности».

Как заметил адвокат Дианы Самойлик Сергей Трофимов, на тот момент Владислав Сова был штатным врачом территориального отделения городской психиатрической больницы. Если действовать по закону, то родители должны были обратиться туда, после чего была бы заведена официальная история болезни. Если же г-н Сова действовал как частный врач, то факт в том, что его просто вызвали на «халтуру» и вручили бланк посторонней клиники, который к тому же в это время был уже устаревшим и недействительным.

После истории с домашним арестом супруги Самойлик прожили спокойно меньше года, а потом в дом Дианы ворвались незнакомцы, избили ее, связали шофера и домработницу и вывезли девушку в бункер на окраине Киева, где держали почти сутки.

— Когда меня привезли во Львов и там освободили, то наши друзья, которые приняли меня «с рук на руки», были шокированы: я была в синяках, одежда порвана, — рассказывает Диана Самойлик. — Позже, встретившись с отцом, я напрямую спросила у него: «И тебе не стыдно? Я твоя дочь, ты знаешь, что меня били, пытались изнасиловать. Что ты как отец можешь ответить?»

— Ваша мама — госчиновник высокого ранга. А кем работает отец?

— Никем. Точнее, он работает мужем мамы. Он — полностью зависимый от нее человек, у которого нет своего мнения.

— У вас есть дочь, ей еще нет года. Рождение ребенка — прекрасный повод помириться или, по крайней мере, заключить перемирие.

— Не в моем случае, — вздыхает Диана. — Когда родилась дочка, посыпались заявления сначала о том, что я… не рожала этого ребенка, а взяла ее неизвестно где. Потом, что я плохая мать и меня надо лишить родительских прав. Кстати, адвокаты, помогавшие мне, тоже пытались помирить меня с родителями, понимая, что ситуация выходит за рамки правовых отношений. И чем это закончилось? И у одного, и у второго таинственным образом сгорели машины. Сейчас мы с мужем живем за городом. Недавно он поехал кататься на велосипеде и увидел автомобиль моих родителей — он ездил вокруг нашего дома. Сейчас я просто опасаюсь выйти за ворота с коляской. Думаю, я уже не смогу помириться. Есть такое понятие — точка невозврата. В моем случае этих точек было слишком много. И боюсь, родители не собираются оставлять меня в покое.

…Как мы уже писали, всего было подано четыре иска о лишении Дианы Самойлик дееспособности: два от имени матери, два — от отца. Последний иск должен в конце июня слушаться в Голосеевском суде Киева. Так что продолжение следует.

P. S. Поскольку мать Дианы Ирина Антипенко на контакт идти отказалась, мы вынуждены были обратиться к судебным материалам. Вот выдержка из объяснения, данного Ириной Антипенко (из материалов одного из дел о лишении дееспособности). В нем мать Дианы Самойлик рассказывает о детстве дочери:

«Мы с мужем знакомы с детства. Общий стаж нашего знакомства — около 50 лет, женаты более 30 лет. Всю жизнь у нас были очень доверительные теплые отношение, так как жили в одном доме, ходили в одну школу, имели общих друзей. Когда родилась Дианочка, мы решили создать все блага для нашего ребенка. Мой муж служил очень долго в Германии, но несмотря на это я работала на нескольких работах. Воспитанием Дианочки кроме нас занималась ее бабушка (по словам Дианы, ее мать была в глубокой ссоре с бабушкой, поэтому ее воспитывала прабабка. — Ред.). В нашей семье Дианочку боготворили все. Мы старались дать хорошее воспитание и образование. Диана окончила два факультета Института международных отношений (юридический и экономический). В семье и с окружающими она всегда была доброй, отзывчивой, чуткой, гостеприимной. Мы старались прививать нашей дочке чувство уважения к старшим, родителям, родственникам, коллегам, друзьям. Мы жили в разных городах Советского Союза и за рубежом, поэтому к нам всегда приезжали знакомые из разных городов. Дианочка была очень гостеприимной, и приезд знакомых был для нее праздником, так как получала много подарков. Я всегда готовила обед, так как я росла в малообеспеченной семье и считала своим долгом накормить гостей. Дианочка готовить не любила. Мы старались с бабушкой и папой научить Дианочку выполнять всю домашнюю работу самостоятельно, но дочка отказывалась нам помогать. Я успокаивала себя тем, что когда она вырастет, жизнь ее научит».