Антикоррупционный суд: международные эксперты и трудности перевода

Хоть и под сильным принуждением, слово свое «купеческое» президент, наконец, сдержал. Как власть ни брыкалась, волокитила и саботировала, но все же вынуждена была продемонстрировать готовность произвести на свет Антикоррупционный суд. МВФ добился выполнения принципиальных для себя условий, часть украинской общественности в очередной раз радостно замерла в предвкушении того, как «заграница нам поможет».

Опустим общее место о том, зачем особый суд для антикоррупционеров, если по стране несется судебная реформа. Вопрос непопулярный. Поэтому надо так надо, пусть будет. Тем более, партнеры не только потребовали его в императивной форме, но и денег на вспомоществование не жалеют, спасибо за ангельское терпение их налогоплательщикам.

Изначально Антикоррупционный суд был призван увенчать своеобразную антикоррупционную вертикаль. Но события развиваются таким образом, что, похоже, опереться он сможет лишь на ее развалины, если исходить из участившихся скандалов в связи с НАБУ. Тем не менее, какой-никакой «замкнутый цикл» по борьбе с кем надо западные партнеры получат.

Есть ли предпосылки, что Антикоррупционный суд заработает у нас как полагается? Пожалуй, только одна, да и та, скажем так, от противного. Дело в том, что положительных примеров работы антикоррупционных судов в мире практически нет, о чем подробно писал «Ракурс», опираясь на опубликованное USAID исследование гарвардских профессоров права. Существует таких судов не один десяток, а география несколько удручает самими лишь названиями прекрасных экзотических далеких стран типа Уганды, Кении, Ботсваны.

Отчего не срабатывает идея создания правильного суда в неправильном государстве, очевидно: отдельно взятая шестеренка от мерседеса при всем желании не может заставить «копейку» обогнать ветер. Но будем оптимистами, ведь факт сомнительной результативности можно положить в основу чувства, которое, как утверждают, умирает последним: если у нас не работает практически ничего из демонстрирующего свою эффективность в мире, то вдруг в данном случае все будет наоборот? И посрамленная Уганда станет искать на глобусе прекрасное, далекое экзотическое государство Украина, чтобы хоть издалека полюбоваться невиданным успехом.

Пока что до результата на этом направлении нам далеко, остается отслеживать этапы большого пути. Из первых впечатлений превалируют следующие.

Надежды многих в связи с созданием нового суда объясняются тем, что влиять на подбор кандидатов смогут непосредственно международные партнеры, порядком уставшие от наших национальных особенностей правосознания и правоприменения. Из списка, предложенного авторитетными международными организациями, специализирующимися на борьбе с коррупцией, приглянувшихся более других выберет ВККСУ. Но надо полагать, там куда пальцем ни ткни, все равно попадешь в надежного профи.

У иностранцев, которым мы верим значительно больше, чем самим себе, будут действенные рычаги, чтобы реально влиять на кадровый состав Антикоррупционного суда. Всего трех голосов международных экспертов будет достаточно для того, чтобы вынести определенную кандидатуру на рассмотрение на специальном заседании ВККСУ и Общественного совета международных экспертов. Решение о соответствии такого кандидата необходимым критериям принимается большинством от общего состава ВККСУ и Общественного совета международных экспертов при условии, что за него отдадут голоса не менее половины состава последнего. В противном случае кандидат выбывает из конкурса.

Да и, кроме того, понятно, что пренебречь точкой зрения международных экспертов будет значительно сложнее, чем выводами Общественного совета добропорядочности. Даже если они просто, безо всякой методики и аргументации, укажут большим пальцем вниз. (Но, кстати, что касается методики, то было бы все-таки любопытно знать, существует ли она вообще или исходить будут из общего впечатления о кандидате и «внутреннего убеждения».)

На фоне радости по поводу того, что «ревизор» к нам все-таки приедет, незамеченным остался ряд довольно-таки скучных процедурных вопросов. Способных в то же время свести на нет ожидаемую эффективность от участия зарубежных профи в нашем конкурсе.

Во-первых, в соответствии с Законом Украины «О судоустройстве и статусе судей» (ст. 85), знакомиться с полным досье кандидатов иностранные эксперты не смогут — это не предусмотрено. Такое право «полного и непосредственного доступа к судейскому досье» имеет ограниченный круг лиц: члены и уполномоченные работники секретариатов ВККСУ и ВСП, Государственной судебной администрации. Другим не положено.

Ну да ладно, неполное так неполное, международным экспертам и так будет что почитать. Поскольку, во-вторых, по приблизительным прикидкам, каждому из них для того, чтобы принимать обоснованное решение по кандидатуре, надо будет изучить примерно 100 тыс. страниц (умножаем среднее количество страниц досье на прогнозируемое количество кандидатов) — и это за месяц. В-третьих, эти 100 тыс. страниц предварительно должны быть переведены на английский. Конечно, это нереально. Скорее всего, выход будет найден в виде украинских помощников со знанием английского языка, которые смогут составлять предварительную фильтрацию на предмет «интересного» и «неинтересного». Но в таком случае участие международных партнеров, на которых у нас, судя по всему, вся надежда, в значительной степени будет заключаться лишь в том, чтобы придать вес чужому мнению. Конечно, можно еще американцев с европейцами нанять, чтобы подсобили для надежности. Но такого рода вопросы не решаются на ходу. Таким образом, пока что трудно понять, как предполагается обрабатывать столь серьезный массив информации, представленной на украинском языке, в настолько сжатые сроки.

То есть громкие марши, сотни гелевых шариков, выпущенных в небо, хлопушки и праздничные гуляния по поводу того, что у нас будет Антикоррупционный суд, — это как деньги, потраченные почем зря на презентацию.

Можно ли исправить ряд этих пробелов вовремя, а не по ходу конкурса? Наверное, да. Если МВФ сочтет нужным подправить эти, мягко говоря, погрешности и воззвать к местным носителям политической воли.

Но вот один маленький нюанс: доподлинно известно, что текст закона разрабатывался не просто под патронатом или с некоторым участием Международного валютного фонда, нет — он создавался под постоянным неусыпным контролем МВФ.  Поэтому вышеописанная, с позволения сказать, мелочь — это не просто очередная подлая маленькая уловка наших местных законотворцев. Это текст, согласованный парламентом, Администрацией президента и МВФ. И уважаемые международные специалисты, во всяком случае, в своем большинстве, станут заложниками этой ситуации, играя роль красивой ширмы для тех, кого все высокие заинтересованные стороны протащат в создаваемый суд.