Реформа судебной власти Украины: 2010−2014 годы

Эта часть нашего рассказа посвящена реформе судебной власти в Украине в период с 2010 по 2014 год.

О том, как начиналась реформа судебной власти в Украине (1991‒2001 годы), читайте по ссылке.

С событиями следующего периода реформирования судебной власти, в 2001‒2010 годах, можно ознакомиться по ссылке.

Судебная власть Украины в период 2010‒2014 годов, или Реформа Портнова

После победы Виктора Януковича на выборах 2010 года его команда сразу начала восстанавливать контроль президента над судебной властью. Решением Конституционного суда от 30 августа 2010 года были возвращены полномочия согласно Конституции 1996 года. Указанное решение повлекло обострение социально-политического конфликта в украинском обществе и вызвало значительный резонанс в юридическом сообществе, часть которого не признала его обоснованность и легитимность.

В июле 2010 года была принята новая редакция закона «О судоустройстве и статусе судей» и внесены изменения в основные процессуальные кодексы. Первым существенным изменением стало возвращение к четырехзвенной системе судебной власти: местные суды — апелляционные суды — Высшие специализированные суды (кассационная инстанция) — Верховный суд Украины (пересмотр дел по исключительным обстоятельствам).

Были ликвидированы военные суды и создан Высший специализированный суд по рассмотрению гражданских и уголовных дел Украины, которому были переданы полномочия Верховного суда Украины по кассационному рассмотрению соответствующих дел. Значительная часть судей Верховного суда Украины перешла на работу в новосозданный суд. Процессуальные возможности Верховного суда Украины были максимально возможно ограничены: вопрос допуска дел к рассмотрению их Верховным судом Украины решался высшими специализированными судами.

Решая спор по результатам президентских выборов 2004 года, Верховный суд Украины продемонстрировал, что может выйти за рамки, установленные для него другими ветвями власти, и вынести политическое решение даже в случае отсутствия соответствующего законодательства. Действующая власть была заинтересована в том, чтобы у Верховного суда Украины больше не было даже шансов начать рассмотрение подобного дела. Кроме того, создание Высшего специализированного суда по рассмотрению гражданских и уголовных дел позволяло провести определенную фильтрацию судей при их переводе в новый суд: неугодные действующей власти судьи не имели шанса на такой перевод.

Окончательно некоторая оппозиционность Верховного суда Украины к новоизбранному президенту была подавлена путем показательных репрессий: председатель Военной коллегии Верховного суда был уволен и лишен статуса судьи (ЕСПЧ в 2013 году обязал государство Украина восстановить его в должности судьи), а в отношении зятя и дочери председателя Верховного суда Украины Василия Онопенко было возбуждено уголовное дело, и в конце концов он был уволен.

Вместо децентрализованной системы квалификационных комиссий была создана Высшая квалификационная комиссия судей Украины в качестве постоянно действующего органа, централизованно осуществляющего деятельность по отбору кандидатов в судьи, переводу их из суда в суд и привлечению к дисциплинарной ответственности. Были внедрены очень жесткие и якобы прозрачные механизмы отбора кандидатов на должность судьи впервые.

В процессуальном законодательстве новеллой стало введение автоматизированной системы распределения дел, которая по сравнению с ранее существующей системой распределения дел председателями судов выглядела гораздо более справедливой и прогрессивной.

Существенные изменения в судебной власти вызвало принятие нового УПК Украины. Этот кодекс декларировал равенство и состязательность сторон и предусматривал достаточно широкие гарантии прав для подозреваемых и обвиняемых, однако содержал в себе и системные недостатки. В частности, был внедрен жесткий судебный и прокурорский контроль за деятельностью следственных органов, что несколько уменьшило количество злоупотреблений со стороны следователей, но в разы увеличило документооборот и фактически лишило следственные органы самостоятельности. Была внедрена поведомственная процедура открытия уголовных производств, но вместе с тем ликвидировалась возможность обжаловать действия следователей на этом этапе досудебного следствия.

Результатом таких изменений в судебной власти стало значительное увеличение нагрузки на следственные органы и, как следствие, избирательность правосудия: должным образом провести досудебное расследование, сообщить о подозрении и направить обвинительный акт в суд следователь имел возможность только в случае, если такие действия были согласованы с его руководством, прокурором, осуществляющим процессуальное руководство, и следственными судьями, которые санкционировали те или иные следственные (розыскные) действия.

Произошли изменения и в системе адвокатуры. Был принят закон «Об адвокатуре и адвокатской деятельности», отчасти расширивший процессуальные права адвокатов и предусмотревший их полный вывод из-под влияния государства, а также передачу органам адвокатского самоуправления полномочий предоставлять лицу право на занятие адвокатской деятельностью и лишать его этого права в порядке дисциплинарной ответственности. В результате возникли новые конфликты и проблемы уже внутри адвокатского сообщества, но это выходит за рамки исследуемой темы.

С формальной стороны почти все изменения, происходившие в законодательстве, были прогрессивными и демократичными. Однако именно в этот период уровень доверия общества к судебной власти стал минимальным. Тому были объективные причины.

Власть в стране была сосредоточена в руках одной политической силы, возглавляемой президентом Януковичем. Лояльные к нему люди занимали большинство ключевых должностей в органах прокуратуры, СБУ, МВД, в Высшем совете юстиции, Высшей квалификационной комиссии судей, Государственной судебной администрации, органах судейского и адвокатского самоуправления и составляли большинство среди судей Конституционного суда, Верховного и высших специализированных судов, среди председателей апелляционных и наиболее важных местных судов (Окружного административного суда г. Киева, Печерского и Шевченковского районных судов г. Киева и т. д.).

Если во времена президента Кучмы олицетворением влияния власти на судей была фигура Медведчука, то при Януковиче таких фигур стало уже несколько. В частности, таковыми считались Сергей Кивалов (руководитель Одесской юридической академии, член Высшего совета юстиции Украины с 1997 года, председатель парламентского комитета по вопросам правосудия), Андрей Портнов (юрист, член ВСЮ с 2009 года, замглавы Администрации президента, курировал судебную реформу), Виктор Татьков (председатель Высшего хозяйственного суда Украины, член ВСЮ с 2010 года, близкий друг Януковича), Игорь Темкижев (председатель Высшего административного суда, член ВСЮ), Игорь Самсин (председатель Высшей квалификационной комиссии судей, бывший судья Верховного суда Украины), за каждым из которых стояли определенные группы судей. Несмотря на определенную конкуренцию между ними, в целом их действия координировались и не противоречили «генеральной линии партии власти».

Рассматривая дело по иску судьи Александра Волкова к Украине, ЕСПЧ признал, что одновременное пребывание Кивалова на должности члена Высшего совета юстиции и председателя комитета ВР по вопросам правосудия приводило к монополизации контроля над судебной властью. По аналогии такие же выводы можно сделать и в отношении других членов ВСЮ, одновременно занимавших высокие должности в судебной системе.

Анализируя тогдашние возможности политического влияния на судебную власть, следует отметить, что судьи перестали находиться в прямой зависимости от других ветвей власти и получили формальную юридическую независимость. В то же время политическое влияние на судебную систему не просто осталось, но и усилилось. Изменились только способы влияния — они стали более скрытыми и опосредованными. Янукович, в отличие от Кучмы, не позволял себе публично давать указания или угрожать судьям, однако его команда жестко контролировала все резонансные судебные дела.

Теоретически автоматизированная система распределения судебных дел должна была обеспечивать случайное их распределение между судьями, однако сразу после ее внедрения появились как легальные, так и нелегальные способы вмешательства в ее работу. В каждой ветви судов появлялись свои вертикали из доверенных судей, на которых распределялись все важные дела. Таким образом, была создана система контроля над рассмотрением важных дел в судах всех инстанций. Судейское сообщество разделилось на судей, входивших в «вертикали», и всех остальных. Лояльные к власти судьи получали определенную индульгенцию и возможность лоббировать решение дел, где они имели личную заинтересованность. Остальные судьи рассматривали только незначительные дела и постоянно находились под угрозой быть привлеченными к дисциплинарной ответственности или стать жертвой провокации правоохранителей.

Таким образом, была предпринята попытка монополизировать влияние на все коррупционные отношения в судебной власти: дела, которые потенциально могли представлять коррупционный интерес, находились под неофициальным контролем — они распределялись на лояльных судей и должны были решаться в соответствии с указаниями. Судьям в этой системе отводилась роль молчаливых исполнителей.

Перегруженность украинских судов в тот период реформирования судебной власти приводила к постоянной задержке в решении споров и, соответственно, к нарушению процессуальных сроков рассмотрения дел. Начиная с 2010 года это нарушение стало одним из тех оснований для дисциплинарной ответственности, которое могло повлечь увольнение судьи. Таким образом, была создана ситуация, когда существовала возможность по усмотрению членов ВККС или ВСЮ абсолютно легально привлечь к ответственности и уволить любого нелояльного судью и прикрыть нарушения, допущенные лояльными. Для этого надо было лишь не спешить с рассмотрением жалоб: срок привлечения судьи к дисциплинарной ответственности составлял шесть месяцев, и после его окончания производство по жалобе вполне законно закрывалось.

Если добавить к этому прессинг со стороны правоохранительных органов, начавших использовать в своей практике методы провокации, и право решающего влияния, которое органы прокуратуры имели при рассмотрении уголовных производств, то становится очевидным, что властью были созданы вполне действенные неофициальные механизмы контроля за лояльностью судей.

Судебные процессы против лидеров оппозиции Юлии Тимошенко и Юрия Луценко стали яркими примерами нового явления в украинской правовой системе — избирательного правосудия. Большую популярность приобрело тогда известное изречение: «Друзьям — все, врагам — закон».

Пробелы и коллизии в украинском законодательстве и частая смена правовых позиций в практике высших специализированных судов предоставляли судьям возможность манипулировать соответствующими нормами. В частности, процессуальное законодательство требует, чтобы судебное решение было должным образом мотивировано. Этому есть логическое объяснение: стороны должны понимать, почему суд решил спор так, а не иначе. Однако характерной судебной практикой Украины является замалчивание судом доказательств и доводов, которые мешают ему обосновать решение нужным образом. Для того чтобы не мотивировать причины отклонения таких доказательств, судьи предпочитали просто не вспоминать о них в тексте судебного решения или ограничивались формальными отписками вроде «другие доводы не нашли подтверждения».

Автомайдан — квинтэссенция несправедливости судебной власти

Квинтэссенцией несправедливости судебной системы того периода стали дела против активистов Автомайдана. Дела об админответственности среди большинства юридического сообщества всегда считались мелкими и второстепенными, и большая их часть касалась нарушений правил дорожного движения. Из-за огромного количества таких дел их рассмотрение редко проходило с жестким соблюдением всех формальных процедур, тем более, что во многих случаях стороны не являлись или нарушитель не отрицал свою вину.

Во время акций протеста 2013‒2014 годов работники ГАИ получили негласное указание составлять на активистов протоколы за якобы совершенные ими административные правонарушения, санкция которых предусматривала лишение права управления автомобилем, а председателям соответствующих судов было рекомендовано применять такой вид наказания. Всего работниками ГАИ было составлено около 600 подобных админпротоколов, значительная часть которых была просто сфальсифицирована. По указанным протоколам различными судами было вынесено около 300 решений о признании активистов виновными и лишении их права управления транспортными средствами.

Это вызвало волну общественного возмущения. Авторитет судебной власти и уровень доверия к системе правосудия уменьшились до критически низких показателей. Фабрикуя дела против активистов Автомайдана, инспекторы ГАИ спешили и совершали юридические и фактологические ошибки, но во многих случаях судьи закрывали на это глаза. При таких условиях создавалось впечатление, что суды вместо правосудия осуществляли только оформление материалов, которые им передавали органы МВД. Это имело следствием резкую десакрализацию статуса суда как института.

(Продолжение следует)