Профессии, связанные с насилием, и те, кто выбирает их

Феликс ПЛОТКИН, психиатр

         Каждый выбирает для себя

Женщину, религию, дорогу.

Дьяволу служить или пророку

Каждый выбирает для себя.

Юрий Левитанский

Читателям, следящим за последними событиями в Республике Беларусь, известны трагические последствия принятия в августе 2020 г. правоохранительными органами непропорциональных силовых мер в отношении мирных демонстрантов. Вопиющие факты изощренных издевательств стали известны широкой публике благодаря социальным сетям, хотя в этот период власти всячески препятствовали их работе, вплоть до отключения интернета.

Всего за несколько дней после закончившихся 9 августа выборов Президента Республики Беларусь в застенках МВД оказалось около 7-8 тысяч граждан. Некоторым пострадавшим гражданам приходилось вызывать бригады скорой медицинской помощи непосредственно в места изоляции, откуда они доставлялись в больницы различной ведомственной принадлежности, в том числе и в госпиталь МВД. Причем издевательства не ограничивались физическим насилием, задержанные испытывали и моральные страдания.  Стал доступен документ, полученный от источников в здравоохранении, под названием «Обращения улица_с 09.08.2020». По данным на 12.09.2020 г. в нем указаны данные более 1100 человек, которые обращались за медицинской помощью, а также описание полученных ими травм.

Оказались затронутыми психологически и граждане, не имевшие непосредственного контакта с «правоохранителями», которого не удалось избежать их родственникам и знакомым. Замаскированный страх существует и у публики, наблюдавшей со стороны акты насилия, а также увидевшие их в Сети. В группу косвенно пострадавших войдут также и родственники сотрудников органов внутренних дел, ибо существует  опасность, что последние начнут применять свои методы не только на работе, но и в быту.

Невротизация населения вызвала стремление людей самостоятельно принимать некоторые препараты, обладающие седативным действием. По мнению некоторых аптечных работников, с которыми нам удалось побеседовать, отмеченрост продаж в аптечной сети настойки валокордина, корвалола, адаптола, фенибута и других безрецептурных средств с седативным действием. Так же возросли продажи алкогольных напитков, применяемых с той же целью.

Результатом действий силовиков стала ситуация, в которой население начинает воспринимать сотрудников милиции как представителей оккупационных властей. 

Унтер Пришибеев, герой одноименного рассказа Антона Чехова (1885): «По какому праву тут народ собрался, спрашиваю. Зачем? Нешто в законе сказано, чтоб народ табуном ходил? Кричу: разойдись! Стал расталкивать народ, чтоб расходились по домам, приказал сотскому гнать взашей… Нешто можно позволять, чтобы народ безобразил? Где это в законе написано, чтоб народу волю давать? Я не могу дозволять-с. Ежели я не стану их разгонять да взыскивать, то кто же станет? Никто порядков настоящих не знает, во всем селе только я один…».

В лексиконе жителей страны, чуть ли не сильнее всех пострадавшей во время Великой Отечественной Войны, появились слова «фашисты» и «гестаповцы», причем, по отношению к собственным согражданам.
Впрочем, ни что не ново под Луной. Подобную ситуацию описывал еще Данте:
«… теперь открыты все пути
Для тех, кто раньше к людям честной жизни
Стыдился бы и близко подойти» .

Сегодня, в сентябре 2020 года, у психиатров и психологов Республики Беларусь непростое время, и перед ними стоят две серьезнейшие задачи.

Практическая: резко возросло количество пациентов с выраженными проявлениями ПТСР. К счастью, в стране имеется достаточное число высокопрофессиональных специалистов. Более того, в условиях отсутствия страховой медицины приватные медицинские учреждения заявили о бесплатном лечении этих пациентов.

Откуда  в центре Европы в считавшейся тихой и спокойной стране – Беларуси  появились собственные тонтон-макуты, продемонстрировавшие поражающие воображение своей интенсивностью издевательства и пытки и такую степень озверения, которые шокировали цивилизованный мир.

Мы попытаемся ответить на второй вопрос. Заметим при этом, что здесь обсуждаются действия тех сотрудников силовых структур, которые сознательно калечили беззащитных людей. Это не относится к другим сотрудникам правоохранительных органов, которые и должны охранять право, закон и порядок, без чего невозможно нормальное функционирование любого государства.

Начнем abovo.  Согласно теории М.А. Энгельгардта, изложенной им в книге «Прогресс как эволюция жестокости», «жестокость есть именно специфическая, общая, массовая черта человечества, биологическое свойство Homosapiens. В этом отношении из всех млекопитающих приближается к человеку только лисица, кошка и обезьяна. Остальные не наслаждаются мучительством, они убивают для еды, и если при этом причиняют мучения, то бессознательно. Только лисица, кошка, обезьяна и человек занимаются мучительством для мучительства и находят в этом радость и наслаждение. Но что такое свирепость тигра в сравнении с человеческой, по разнообразию, утонченности, вычурности, интенсивности? Нужно  ли мне напоминать такие факты, как система разнообразнейших пыток, недавно еще практикующихся во всех судах, у всех народов, мучительные казни, также существовавшие повсеместно у цивилизованных народов, или такие явления, как страсть к кровавым зрелищам – бои быков, кулачные бои и проч. – страсть, и теперь еще далеко не угасшая…» .

«Кто первый пустил в ход термин «человечность» в смысле доброты, справедливости, сочувствия к ближним?, – задается вопросом М.А. Энгельгардт. – Кто бы ни пустил, во всяком случае, эта парадоксальная характеристика человеческой природы сильно путает и затемняет наши суждения. Таким же парадоксальным является выражение «прогресс» в том смысле, который ему придают обыкновенно, т. е. в смысле постепенного смягчения нравов. Это ложное представление о прогрессе явилось под влиянием действительных успехов гуманности, великих реформ в общественном быте, осуществившихся с конца прошлого столетия и идущих вразрез с прошедшей историей человечества… Что же мудреного, что этот колоссальный «фонд  жестокости», накопленный веками, проявлялся не только в дозволенных и разрешенных, но и в запрещенных злодействах, т.е. в преступлениях. Тут все дело в дисциплине, муштровке, дрессировке. Хорошо вымуштрованный культурный человек направлял свою жестокость в русло, намеченное законом; если же дрессировки не хватало, жестокость прокладывала собственный путь… Теперь цивилизация, по-видимому, сворачивает с давно протоптанного пути, мечтает о возврате к такому состоянию, когда человек «не понимал, как это можно ударить другого человека»;  но не так-то легко сбросить груз, накопившийся веками, и мало надежды, чтобы это удалось».

«В человеке гораздо больше животного, чем кажется нам, – утверждал Варлам Шаламов. – Он много примитивнее, чем нам кажется. И даже в тех случаях, когда он образован, он использует это оружие для защиты своих примитивных чувств. В обстановке же, когда тысячелетняя цивилизация слетает, как шелуха, и звериное биологическое начало выступает в полном обнажении, остатки культуры используются для реальной и грубой борьбы за жизнь в ее непосредственной примитивной форме».

В письме к Зигмунду Фрейду (1939) Альберт Эйнштейн утверждал, что любая попытка искоренить войну «завершиться провалом, … поскольку внутри человека гнездится жажда ненависти и разрушения».

Результаты знаменитых экспериментов Филипа Зимбардо и Стэнли Милгрэма заставляют задуматься, насколько глубоко представлены в человеческой природе свидетельствующие о жестокости определенные личностные качества.

Характеризуя эксперимент Ф. Зимбардо, С.А. Четвертаков отмечает: "Тюремщики" постепенно стали входить в роль, среди них появились те, кто начал получать удовольствие от унижений подопечных, кто-то стал злоупотреблять властью. Нормальные студенты лучшего университета США дошли до изощренных образцов тюремной практики всего за три дня».То, что такие ситуации не столь уж редко встречаются в обыденной жизни, доказывает существование неискоренимой «дедовщины» в армии.

Мнение известного английского психиатра и психотерапевта Р. Скиннера: «Существует естественная склонность уменьшать собственную боль путем распространения ее вокруг себя, и чем хуже тебе, тем более злобно ты относишься к другим. Это срабатывает лучше всего, если у тебя есть возможность заставить других чувствовать гораздо более (курсив – в оригинале) сильную боль, чем испытываешь ты, так что в сравнении с ними ты можешь чувствовать себя счастливчиком».

«Тысячелетиями культивированная, разработанная, взлелеянная жестокость, заразив в большей или меньшей степени всех культурных людей, должна была достигнуть исключительного развития у отдельных лиц, – констатирует   М.А Энгельгардт. – Таким образом,  создались целые разряды людей, находивших свое удовольствие и отраду, честь и славу, утеху и развлечение в истязании себе подобных».

Каким же образом формируются подобные описанным выше разряды людей? В нашем обществе существуют определенные исторические предпосылки к формированию столь  специфических структур. И это, прежде всего, опричнина – система чрезвычайных мероприятий, примененных русским царем Иваном IV Грозным в 1565–1572 г. во внутренней политике для разгрома боярско-княжеской оппозиции и укрепления Русского централизованного государства… Связанные суровой дисциплиной и общими преступлениями опричники орудовали в земщине, как на вражеской территории, рьяно выполняя приказы Грозного по искоренению «крамолы», безгранично злоупотребляя предоставленной им властью. Их действия были направлены на то, чтобы парализовать волю людей к сопротивлению, вселить ужас, добиться беспрекословного подчинения воле монарха. Жестокости и зверства в расправе над людьми становились для опричников нормой. В глазах народа опричники стали страшнее татар.

В повести «День опричника» писатель В. Сорокин обращается к истокам русского тоталитаризма, который, по его мнению, берет начало во времена правления Ивана Грозного, а именно с феномена опричнины. В этой повести  писатель восстанавливает в России институт опричнины, как это уже видно из названия. Действие разворачивается в 2028 году и представляет собой один день из жизни опричника Андрея Даниловича Комяги. В России восстановлена монархия, в белокаменных палатах Кремля, как раньше, располагаются хоромы великого государя и государыни. Известное здание на Лубянке принадлежит Тайному приказу, а на площади перед ним красуется памятник грозному Малюте, Григорию Лукьяновичу Скуратову-Бельскому. Кстати, именно ему автор посвящает повесть… Почему же такое странное и так мало просуществовавшее явление, как опричнина, вновь оживает на страницах современного текста? Сам автор говорит о том, что опричнина — часть русской метафизики, которая никогда и не покидала Россию, еще недавно ее тень мы видели в сталинских репрессиях. Именно она виновница кровавых событий в России: смут, революций и войн. Опричнина всегда стояла рядом с властью, как невидимый ангел-хранитель, и, как показывает В. Сорокин, так и остается охранять власть новую. «Эта идея пропитывает все наше общество, живет в головах больших и маленьких чиновников», — говорит писатель в одном из интервью. Русский народ называл опричников «кромешниками» и «полком сатанинским». Обвинения в «черной мессе» и отречении от Бога преследуют орден — они небеспочвенны. Неслучайно Иваном Грозным был выбран официальный цвет ордена опричников — черный.

При анализе повести «День опричника» возникает ощущение, что во все времена власть, пусть даже держащаяся в разных руках, несет один и тот же смысл, заложенный с самого основания Московского государства, — находиться вне права и над ним. В народном же сознании вера в доброго царя была непоколебима, зато мысль, что все народные беды идут от чиновников, которые обманывают государя и искажают его волю, до сих пор живут в сознании людей. Опричники — это фактически узаконенные грабители и убийцы, действующие под прикрытием власти и в ее интересах. Взяточничество, «разборки» с неверными и «крышевание», подбрасывание улик невиновному человеку берут свое начало из тех давних времен, и на протяжении многих веков эти незаконные действия чиновников не теряют своего смысла, лишь изредка меняя форму. Даже существование главного опричника, Бати, не отменяет того, что все в этом ордене чувствуют, что «срослись» и «спаялись» «в опричное кольцо, шипами острыми вовне направленное». С большим почтением все относятся к своему родоначальнику, Малюте Скуратову, чей памятник стоит на Лубянке и кому посвящена повесть в самом начале: «Григорию Лукьяновичу Скуратову-Бельско-му, по прозвищу Малюта».

Представляется, что нечто похожее на описанные выше организации продолжает существовать в той или иной форме. Как же попадает в них на службу или работу человек?   Каковы же вообще предпосылки выбора человеком определенной профессии? Альфред Адлер полагал, что каждый индивидуум вырабатывает специфическую и  ценную цель, служащую сосредоточением его стремлений и достижений. Жизненная цель складывается под влиянием его личного опыта, ценностей, отношений, особенностей самой личности. Жизненная цель – это не нечто ясно и сознательно выбранное. Взрослые могут иметь определенные логические основания для выбора, например, профессии. Однако жизненные цели, которые направляют и мотивируют нас, сформировались в раннем детстве, и остаются несколько неясными и в основном бессознательными.

Об этом же писал и М. Монтень: «… нет ничего удивительного, что нам присущи известные свойства и наклонности, вложенные в нас при рождении и настолько укоренившиеся, что мы не можем уже ни ощущать, ни распознавать их в себе…». К.Г. Юнг, описывая в своей теории личности «коллективное бессознательное», постулирует, что «психика ребенка уже обладает структурой, которая моделирует и канализирует его дальнейшее развитие и его взаимодействия со средой: «Коллективное бессознательное… состоит из содержания, которое лишь в минимальной степени формируется личностью, а в своей сущности вообще не является индивидуальным приобретением, оно по существу одинаково повсюду, и не изменяется при переходе от человека к человеку».

По мнению А. Адлера, нередко «выбор профессии является попыткой компенсировать комплекс неполноценности, возникший в детстве». «При ощущении обладания властью, – считает И. Ялом, – сознательные страхи смерти ослабевают, но более глубокие страхи, отчасти обусловившие выбор профессии, продолжают действовать. Когда ужас перед смертью особенно велик, он дополнительно нарастает еще и оттого, что агрессивные импульсы не могут целиком трансформироваться в процессе мирной сублимации. Высокомерие и агрессия нередко проистекают из этого источника».

Рене Генон в работе «Кризис современного мира» анализирует такое положение, «когда каждый вынужден делать лишь ту работу, которую ему удалось получить, даже в том случае, если человек не испытывает к ней ни малейшего интереса… Роль человека в обществе в таких условиях определяется не случайностью, которой вообще не существует, но тем, что имеет видимость случайности – системой самых разнообразных условных и незначительных факторов». Учтем при этом  и наблюдение М. Монтеня: «Тому, кто не постиг науки добра, всякая иная наука приносит лишь вред… Основное правило в государстве Платона – это поручать каждому гражданину только соответствующие его природе обязанности. Природа все может и все делает. Хромые мало пригодны к тому, что требует телесных усилий; так же и те, кто хромает душой, мало пригодны к тому, для чего требуются усилия духа. Душа ублюдочная и низменная не может возвыситься до философии».

К сожалению, существуют в человеческом обществе индивиды с дефицитарностью в эмоциональной сфере, а нередко и вообще начисто лишенные эмпатии и сострадания. Известный канадский психолог д-р Роберт Д. Хаэр, признанный специалист в области изучения психопатии, отмечает, что «психопаты страдают скудостью чувств, т.е. им доступна только сильно ограниченная гамма эмоций».  По нашему мнению, наилучшей работой, в которой детально представлена характеристика этих субъектовс диссоциальным расстройством личности, и является книга этого автора «Лишенные совести. Пугающий мир психопатов».

Не зря автор формулирует столь категоричное утверждение, ведь совесть – один из важнейших атрибутов человека в отличие от животных. Еще Цицерон указывал на «важную роль совести человеческой, которая безо всякого божественного разума способна взвешивать добродетели и пороки. Не будь ее – все бы пропало». По мнению Э. Берна, «в раннем детстве индивид усваивает, как он «должен» себя вести, поскольку родители порицают его, когда он поступает не так, как должен поступать по их мнению; и это чувство «должного» внедряется столь глубоко, что становится частью психической структуры человека. В более позднем возрасте (то есть после пяти-шести лет) усваивается нечто должное, теперь уже остающееся в сознании в виде так называемой совести и также играющее роль в принятии решений. Более ранняя подсознательная совесть, однако, важнее сознательной совести, поскольку она образуется раньше, укореняется глубже, имеет большую силу, труднее поддается изменению и контролю и влияет на поведение человека без его отчетливого понимания, а часто вопреки его воле». «В экзистенциальном анализе под «совестью» понимается интуитивное чутье в отношении иерархии ценностей в какой-либо ситуации, – определяет А. Лэнгле. –Совесть согласовывает ценности относительно друг друга и показывает, в каком направлении человеку идти, чтобы прожить наибольшую ценность. Это то направление, которое человек какPersonвоспринимает какправильное. Совесть – это взгляд с помощью моей сущности на других, на себя, на ситуацию, на то, как можно способствовать возникновению большей ценности из уже имеющихся» (курсив – в оригинале).

«Нравственная природа человека не зависит ни от чего, в том числе религиозности: можно быть верующим или неверующим, христианином или язычником, а нравственное чувство, нравственная природа присутствует и опознается человеком в голосе совести… Не «природу», а свою конкретную личную совесть («ипостась» совести) человек очень даже может корежить и осквернять. Еще лучше это удается целым сообществам людей, особенно обладающим средствами пропаганды и идеологической промывки мозгов. Не обманывайтесь: дурные сообщества развращают добрые нравы», – предупреждает диакон Андрей Кураев.

«Неужели разум, совесть, добро, гуманность ровно ничего не стоят? Чтобы спасти мир, нужно железо и огнемёты, каменные подвалы и в них люди с браунингами?», – такой вопрос задаёт во сне самому Сталину главный герой романа Домбровского «Факультет ненужных вещей».

С рассмотренных выше позиций и следует оценивать выбор молодыми людьми, которых мы видим сегодня в черной форме, профессий, связанных с работой в некоторых специальных силовых подразделениях.

(Продолжение следует)