Парламентские выборы-2014: новые лица или новые партии

Ответы на эти вопросы неоднозначны. О новых тенденциях и старых граблях украинской партийной культуры читайте в статье «Ракурса».

Сотрясение в украинском обществе и политике, которым стал последний Майдан, породило невиданную доселе волну новых лиц среди кандидатов в депутаты и в списках известных партий. О появлении множества новых партий и говорить не приходится: украинцев их многообразием не удивишь еще с начала 1990-х годов, с тех пор как ЦИК начал регистрировать их пачками. Другое дело, повлияло ли это количество «новых лиц» на качество украинских партий, изменились ли принципы их формирования и коммуникации с избирателями.

Партии или проекты

Давние нарекания политологов и аналитиков на ложную природу и короткую продолжительность жизни украинских партий, даже заслуживших название «квазипартии» или избирательные проекты, актуальны до сих пор. Многие партии (даже те, у кого по соцопросам высокий рейтинг) идут в парламент впервые. Это, конечно, не значит, что впервые идут туда их члены, речь идет лишь о переформатировании или создании новых политических объединений. Например, впервые идут в Раду «Блок Петра Порошенко», «Оппозиционный блок», «Народный фронт», созданный на базе «Фронту змін» (партия так торопилась получить новое имя, что украла чужое). Из аксакалов украинской политики присутствуют только «Батьківщина», «Сильная Украина», «Свобода» и бессмертная КПУ. Есть и немало совершенно новых партий, на которых эксперты возлагают наибольшие надежды.

По мнению известного украинского политика Олега Рыбачука, который теперь возглавляет платформу общественных инициатив «Центр UA», некоторые из новых партий принципиально иначе действуют, проводя чрезвычайно прозрачные процедуры и внутреннюю люстрацию (как тут не вспомнить Народный рух Украины, который запрещал членство коммунистам). «Новые партии создают ячейки, давая возможность людям на местах выбирать кандидатов. У них нет давления аппарата и денег, поэтому там больше искренности. Новые маленькие партии идут в люди, общаются с людьми напрямую. В крупных партиях давно никто не говорит с людьми, там только посылают месседжи. У старых партий внизу не остается корней, потому что нет обратной связи, и рано или поздно это их и погубит. Они ведут дорогие, но виртуальные предвыборные кампании: телевидение, билборды и т. п. Молодые партии, не имея таких денег, делают ставку на живое общение с людьми», — считает О. Рыбачук, убежденный, что будущее именно за такими партиями. Существенным признаком нового типа партий эксперт называет также то, что «невозможно угадать, кто у них будет лидером».

Лидеры или вожди

Культ лидера в украинских партиях — явление давнее и, по сути, обеспечивающее их жизнь. По мнению украинского политолога Владимира Фесенко, жизненный цикл украинских партий напрямую связан с пиком популярности их лидера. «Политические партии, как и люди, имеют свой жизненный цикл с пиком популярности и упадком. Большинство украинских влиятельных партий опираются на популярность лидера, поэтому когда проходит его пик популярности, партия тоже переживает упадок», — объясняет В.Фесенко. Впрочем, нынешняя предвыборная кампания впервые демонстрирует попытки отойти от вождистских проектов: опытные украинские политики набирают к себе в списки молодых и желательно общественно активных, иногда уступая им даже первое место.

Однако является ли привлечение в партию комбатов и активистов Майдана чем-то большим, чем политтехнологией? Доцент кафедры политологии Харьковского национального университета имени В. Каразина Татьяна Панченко считает отсутствие влиятельной команды большим недостатком многих новых политических структур: «Кроме первых фигур, остальные партийные члены малоизвестны избирателям. Стремление включить в партийные списки лица, ставшие известными благодаря откровенной общественной позиции и участию в АТО, является не средством партийного строительства, а способом получения симпатий неравнодушных избирателей».

Более оптимистично смотрит на развитие украинских партий О. Рыбачук, который из участника политического процесса превратился в аналитика. По его мнению, внеочередные парламентские выборы 2014 года будут последними выборами с лидерскими проектами, где «есть раскрученное лицо, вокруг него куча денег, а партию формируют «друзья» лица и «друзья» денег». «Впервые у избирателя появился выбор. Кроме того, многие старые партии отказываются от позиционирования себя в качестве вождистских. Новые партии выстраиваются по другому принципу. Новым, недавно созданным партиям гораздо важнее дать своим однопартийцам возможность влиять на принятие решений, апеллируя к новому избирателю. Есть огромный запрос общества на это, некоторые из партий это имитируют, но когда есть большой запрос, то рано или поздно предложение гарантированно будет», — считает О. Рыбачук.

Впрочем, если верить соцопросам, высокий электоральный рейтинг пока имеют партии, у которых имя лидера часто фигурирует в самом названии (пусть даже его и нет в списках, как с «Блоком Петра Порошенко»). «Партии, возглавляющие электоральные рейтинги, образованы вокруг определенных финансово-политических группировок, стремящихся провести в парламент определенное количество депутатов, которые будут поддерживать президента или иные олигархические группировки. Даже из самого названия партии-лидера соцопросов видно, как они пытаются обойти закон, который запретил блоки», — обращает внимание аналитик Фонда «Демократические инициативы» Алексей Сидорчук.

Общественные активисты и политики: кто кого

Превращения украинских партий из политического лобби финансово-промышленного капитала в выразителей интересов разных социальных групп (как это и принято в представительных демократиях) по состоянию на осень 2014 года не произошло, но впервые появилась надежда на него. Укрепление каналов связи партий с населением, насыщение списков общественными активистами и открытость внутренних процедур, в том числе и списков, — то, что ускоряет процесс. Однако только этого, по мнению экспертов, недостаточно. «Пока из основных функций власти украинские политические партии лучше всего выполняют одну — борьбу за власть. С этой точки зрения их можно называть не партиями, а «охотниками за портфелями» (по меткому выражению М. Вебера). Такое положение будет сохраняться до тех пор, пока не будет решен вопрос государственного финансирования политических партий и изменения системы избрания власти», — убежден львовский политолог Юрий Шведа, доцент кафедры политологии философского факультета Львовского национального университета им. И. Франко.

Присутствие общественных активистов или участников боевых действий на востоке в списках партий вызывает противоречивые чувства не только у рядовых избирателей, но и у экспертов. «Присутствие представителей гражданского общества в списках партий — это, безусловно, позитив, потому что они способны разбавить систему, где люди идут в парламент, чтобы получить доступ к определенным ресурсам. С другой стороны, представители гражданского общества идут на выборы отдельно, в списках различных партий. Это означает, что они пока не способны сформировать собственную партию, и создает опасность, что они могут раствориться в этих партиях», — считает А. Сидорчук.

Ведь какими бы положительными и профессиональными ни были отдельные представители партий, парламент остается командной игрой. Поэтому выигрыш избирателей зависит не от отдельных игроков-депутатов, а от силы самой команды.