Герои-освободители, или Кто будет «сидеть в Гааге»

Предлагаем вниманию читателей продолжение материала Героизм и преступления «королевской гвардии» — будни Управления госохраны 

Собеседник «Ракурса» – полковник Владислав Кошмяков – участник АТО, первый из руководителей спецподразделений, прибывших для защиты территориальной целостности Украины в Донецкую область, ветеран воинской службы, кавалер орденов «За мужество», один из руководителей Управления государственной охраны Украины времен президента Порошенко.

— Вы были первыми, кто отправился в зону АТО еще в апреле 2014 года.  Тогда это выглядело странно, учитывая функциональные обязанности Управления государственной охраны и наличие огромного количества спецподразделений «Альфы» СБУ с ее территориальными подразделениями во всех областях Украины, обширный спектр подразделений с «животными» названиями МВД, в непосредственные задачи которых и входят антитеррористические операции. Однако из открытых источников известно, что за последние годы сотрудники УГО продолжали активно участвовать в боевых действиях, их насчитывается уже под тысячу, во всяком случае, если судить по количеству выдаваемых по сей день удостоверений УБД. Сотрудники УГО действительно и сегодня, почти восемь лет спустя, держат оборону на востоке страны, участвуя в активных боевых действиях? Больше некому?

— Сухая статистика: с 2015 года ни один патрон не был израсходован военнослужащими УГО в зоне ООС, никто не попадал под артиллерийско-ракетные удары и не был травмирован, ранен. Что не мешает получать не только статус участника боевых действий, но и полагающиеся за это медали, ордена, досрочные и генеральские звания.

Если серьезно, то действительно исторически именно военнослужащие УГО еще в апреле 2014 года самолетом военно-транспортной авиации первыми прибыли в Донецкий аэропорт имени Прокофьева. Тогда об антитеррористической операции еще и речи не было. В последующем на протяжении 2014-го, вплоть до дебальцевских событий, неоднократно участвовали в проведении специальных операций, в ходе которых приходилось вступать в непосредственный огневой контакт с противником. Но реальных участников этих событий насчитывается не более двух десятков, пусть не обижаются на меня вышеназванные «сотни участников боевых действий».

Этот казус объясняется тем, что зону АТО, ООС периодически посещают охраняемые лица, и, естественно, с ними в сопровождении находятся сотрудники УГО. Однако при этом военнослужащие УГО не привлекаются командованием АТО, ООС в качестве сил и средств, задействованных в боевых операциях. Они, по сути, выполняют свои прямые должностные обязанности, но на территории военно-гражданских администраций.

В последующие годы мои коллеги из специальных подразделений ГУР МО и СБУ, которые до настоящего времени продолжают реально выполнять оперативно-боевые задачи, сотрудников УГО, прибывающих в зону ООС с охраняемыми лицами, шутя называли туристами выходного дня. Прискорбно только, что это стало еще одной коррупционной возможностью для руководства — вписывать в командировки абсолютно посторонних лиц из числа инспекций и прочего вспомогательного обоза, которые только создают нервную обстановку для тех военнослужащих, которые выполняют реальные задачи по охране высших должностных лиц государства. Военнослужащих, в которых не нуждаются силы и средства ООС, а просто кропотливо накапливающих необходимые для получения статуса УБД 30 дней, будто фишки (или купоны) в кассе супермаркета.

— Ваше подразделение принимало непосредственное участие в боевых столкновениях в Донецке, в районе Славянска, горы Карачун, звучавшей тогда, в 2014 году, на всю страну. Указывалось, что при освобождении городов Украины военнослужащими УГО было уничтожено около 70 боевиков.

Во время проведения военных парадов на День независимости в последнее время отмечалось, что именно военнослужащие УГО первыми прибыли на Донбасс и вступили в вооруженное противостояние с боевиками, российскими наемниками, о чем неоднократно упоминалось в СМИ. Получается, что не МВД, не СБУ и даже не пограничники произвели тот первый выстрел? Где произошло первое столкновение и как это было?

— Отвечу по факту: в первый раз военнослужащими УГО была израсходована часть боекомплекта в первой половине апреля 2014 года. В рапорте указано так: «Оружие применялось с целью отбития вооруженного нападения». Результаты огневого контакта было немедленно доложены руководству страны по телефону прямо с места события, а впоследствии и опубликованы. Последующие события с нашим участием освещались в СМИ.

То есть установить, кто из силовых ведомств первым вступил в боевой контакт, можно легко по расходу боекомплекта из табельного оружия.

— Наверное, касательно развития событий на Майдане этот алгоритм также применим?

— Так точно. Это документы строгой отчетности. Также это можно установить по списанию материального имущества, утраченного в бою.

Скажу вам одну странную вещь: несмотря на то, что действия сводного отряда военнослужащих УГО были высоко отмечены руководством государства, в частности и.о. президента и впоследствии президентом Украины, в том числе и государственными наградами, первый заместитель начальника УГО неоднократно заявлял, что за те боевые действия, которые проходили весной-летом 2014 года, я и Валерий Гелетей будем «сидеть в Гааге». Это говорилось не в лицо руководителю УГО, а за его спиной, и не мешало заму оставаться на своей должности, демонстрируя руководству преданность и раболепие, не вступая с ним ни в какие споры.

Более того, в тот период в Службе произошло предательство, когда противнику через СМИ был «слит» список личного состава военнослужащих, которые первыми прибыли в город Донецк еще в апреле 2014-го года, что стало угрозой для жизни этих людей и безопасности их семей.

— Причастные к этому лица были установлены контрразведкой?

— Да, был установлен один человек.

— Не припоминаю, чтобы сообщалось о таком деле ни в 14-м году, ни позднее.

— В лучших традициях наших реалий. Сперва его спрятали в одном из учебных заведений, а когда «шухер» прошел, он занял одну из важных государственных должностей и находится на ней по сегодняшний день.

— Возвращаясь к приказам руководства, как вам понять, какой приказ законен, а какой нет, если один руководитель говорит выполнять, а другой угрожает Гаагой?

— В том-то и дело, что это очень сложная психологическая ситуация, понять которую смогут только те, кто находится в подчинении людей с неограниченными возможностями в высших эшелонах власти. От их решений зависят судьбы, карьеры и даже жизнь подчиненных. Когда ты находишься в этой иерархии власти и твоими руководителями являются только два человека, а следующий над ними, к которому ты можешь согласно уставу обратиться с докладом и просьбой рассудить, «всего-навсего» президент государства, то становится тяжеловато выполнять те или иные приказы, когда первый ставит одну задачу, а его первый заместитель говорит: «Не выполняй, иначе будешь сидеть вместе с первым в Гааге». Когда, оказавшись фактически в тупике, не выдерживаешь, начинаешь сопротивляться и, поступая по уставу и докладывая, просишь разобраться, чтобы понять, как и в какой последовательности выполнять их приказы, то попадаешь в еще более парадоксальную ситуацию. Они вдруг проявляют тупую солидарность против тебя самого, в частности, потому что ты хорошо знаешь их «грязное белье». И вот, используя свои неограниченные государственные возможности, они начинают переходить на угрозы и фабриковать против тебя дела.

Можете себе представить, почему в госструктурах такой бардак. Потому что исполнители зачастую находятся между желаниями иногда просто невменяемых руководителей, которые делят между собой власть, а соответственно, коррупционные финансовые возможности, полученные весомым бонусом к своей должности.

— И все-таки, когда большой государственный руководитель, первый заместитель начальника УГО угрожает вам и на тот момент министру обороны Гелетею судом в Гааге, это говорит об одном — даже в руководстве страны тогда не понимали, что будет дальше и законно ли вас отправили на Донбасс.

— Кто будет сидеть в Гааге, а кто просто сидеть за предательство, жадность, зависть, подлость, подставы и хищения государственного и военного имущества, покажет время.

В ВСУ и в среде других силовиков, участвовавших в событиях начала АТО в 2014-м, Гелетея начали называть «иловайским», а впоследствии Полторака — «дебальцевским».  Но это уже исторический факт, что только при Гелетее были возвращены в Украину такие города, как Славянск, Краматорск, Артемовск, Дзержинск и другие населенные пункты. При этом министр обороны Гелетей зачастую сам находился с оружием в руках в боевых порядках воинских частей, непосредственно со строевыми командирами 95-й бригады ВДВ и 73-го Морского центра спецопераций ВМС планировал и обсуждал операции по освобождению населенных пунктов, с места докладывал президенту об освобожденных городах.

— Разве это что-то из ряда вон выходящее для министра обороны фактически воюющей страны, какая-то особая доблесть?

— В том-то и дело — министра обороны, а не командира тактического звена. Я думаю, никто не сможет привести пример, чтобы последующие министры обороны за уже прошедшие семь лет АТО-ООС принимали непосредственное участие на переднем крае боестолкновения и непосредственно планировали операции на месте событий.

Приведу еще один пример. В то время наши самолеты активно сбивал противник, и ближайший безопасный аэродром был в городе Чугуеве Харьковской области. Министр дал команду на посадку своего борта на аэродром в Краматорске, куда только передвинулся штаб АТО. И туда впервые «афганским» заходом на посадку «свалился» его Ан-26.

Впоследствии у меня состоялся разговор с заместителем командующего ВВС Украины генералом Василием Никифоровым, который сказал, что, кроме Валерия Гелетея, никто из руководителей не решился бы дать такую рисковую команду на посадку в тех условиях, подвергая опасности свою жизнь. Никифоров сказал, что мы «гусарим», и если этот риск был обдуманным и своевременным, то мы молодцы, но посоветовал садиться на аэродром в Чугуеве, пока в районе Краматорска еще происходят стычки и прямо с аэродрома работают войска артиллерии.

Впоследствии в честь всех этих исторических событий по освобождению городов Донецкой и Луганской областей Украины уже другой министр обороны и другие генералы торжественно на празднованиях Дня независимости принимали из рук президента знамена именных воинский частей, ордена, генеральские звания и даже звания Героя Украины. А ведь это события кровавого 2014 года, когда все было непредсказуемо и приходилось принимать моментальные решения за гранью многих юридических понятий мирного времени, когда тот же министр обороны самолично в моем присутствии (полковник В. Кошмяков был откомандирован в штаб АТЦ и непосредственно действовал с частями ВСУ. — Ред.) останавливал бегущие с передовой части, в основном из террбатов. Принимал решения о нанесении ударов. Также именно по представлениям Гелетея были присвоены первые звания Героя Украины за бои в АТО таким героям, как командиры 95-й бригады ВДВ Тарас Сенюк и Михаил Забродский.

— Наряду с героями, действительно заслужившими награды и, что удивительно для наших реалий, получившими их, значительную часть наград продают или вручают за совсем иные «заслуги». Этот широко известный факт сильно девальвирует вес государственных наград. По вашим наблюдениям, поощрения периода АТО стали исключением?

— За последующие годы звание Героя Украины было присвоено десяткам людей, подвиги которых вызывают, скажем так, некоторые сомнения у многих участников тех событий. А вот самому Гелетею на этом фоне такое звание почему-то присвоено не было, хотя после его ухода из Минобороны новых городов уже не освобождали, а лишь потеряли то, что удалось тогда вернуть. И только после того, как Гелетей с поста руководителя МО вернулся в кресло начальника УГО, ему по представлению УГО президент вручил орден «За мужество» III степени, который «россыпью» вручается рядовому составу, по большей части посмертно. Так что учитывая последующие военные достижения за восемьлет кампании Гелетей вообще должен считаться живой легендой, поскольку по сей день государственная идеология в контексте боевых действий строится главным образом на военных достижения того периода, невзирая на все допущенные тогда ошибки.

Статус данного ордена явно не соответствовал уровню государственного деятеля в должности министра обороны, начальника УГО. Это свидетельствовало о том, что, несмотря на самое активное участие Гелетея во всех основных событиях начала АТО, президент его «списал» и отстранил от участия в принятии каких-либо серьезных государственных решений.

Это сразу стало заметно даже по отношению к нему руководителей других силовых ведомств. Они в 2014–2015 годах с благоговением заглядывали ему в рот на общегосударственных мероприятиях, а после того, как Гелетей перестал быть вхож в кабинет президента, не подходили к нему и зачастую даже не подавали ему руку при встречах на совместных мероприятиях. А на должности начальника УГО, по всей видимости, его удерживало самое непосредственное участие в событиях весны-лета 2014 года и выполнение всех приказов руководства страны того периода.

— В свете активно нагнетаемой сейчас ситуации с полномасштабным наступлением РФ какую роль в военном конфликте сыграло УГО, с каким родом войск можно сравнить вас, учитывая богатый опыт, начиная с охраны сбежавшего президента и заканчивая событиями января-февраля 2014 года?

— Управление по штату военного времени не дотягивает не то что до бригады, а даже до полка. Но военнослужащие УГО относятся к категории органов государственной безопасности и укомплектовываются в основном должностями офицерского состава. К сожалению, зачастую необоснованно. Что, кстати, привело в изумление военнослужащих НАТО, проводивших с нами обучение. Они были поражены количеству майоров, подполковников и полковников, отметив, что такого количества старшего офицерского состава у них хватило бы на армейский корпус, а может, и на армию.

Одновременно в УГО проходили службу более 250 полковников.

В случае объявления войны военнослужащие будут продолжать исполнять свои прямые обязанности по защите и охране ставки верховного главнокомандующего, место которой обозначено на время войны.

Если говорить об опыте лета 2014 года, из прапорщиков и офицеров был сформирован сводный батальон «Щит-1» по штату обычного пехотного — мотострелкового батальона. На сержантских должностях командиров отделений находились майоры, командирами взводов были подполковники, командирами рот — полковники, а простыми пехотинцами — младшие офицеры и прапорщики,  как бы абсурдно это ни звучало.

Оперативный состав, вероятно, опять будет задействован для выполнения специальных задач на оккупированных территориях.    

— На случай войны понятно.  А какую роль сыграло УГО во время исчезновения президента Януковича, оказавшегося склонным к побегу?

— Что касается опыта охраны Януковича и органов власти, то он, к сожалению, говорит о низком моральном уровне руководства и личного состава. На тот момент бывали случаи, когда отбирали оружие у наших военнослужащих, а они не оказывали сопротивления. В частности, отступавший по улице Грушевского «Беркут», вооруженный только резиновыми палками, возле здания Верховной Рады отобрал у наших вооруженных военнослужащих ящик с оружием,  который они эвакуировали из парламента, и они не оказали должного сопротивления и не сохранили оружие и боеприпасы. В ходе проведения внутреннего расследования это было хорошо видно на видеозаписях. Во время опроса рядового состава, выполнявшего свои обязанности на постах, выяснилось, что они не знали, как  действовать, поскольку руководители целых подразделений пропали с места службы, а в одном из случаев даже сообщали, что их начальник, отдав распоряжение подождать указаний, удалился в кабинет и выскочил на улицу через окно первого этажа, во избежание ответственности за происходящее. Единственная задача, поставленная руководством управления, —по уничтожению всей внутренней документации,в том числе строгой отчетности, была успешно выполнена путем сожжения ее во внутреннем дворе управления.

— А кто остался с Януковичем, его ведь сопровождали?

— С ним остались офицеры, которые помимо официальной зарплаты ежемесячно получали дополнительный бонус — в конвертах. На некоторых из них даже были оформлены транспортные средства и другое имущество президента и его близкого окружения.

— В случае, если следующий президент будет срочно ретироваться, какова все-таки задача УГО —помочь ему в этом или задержать?

— По закону, УГО обязано оказывать ему максимальное содействие. Президент является пожизненно охраняемым лицом. У нас уже была ситуация, когда в 2014 году стоял вопрос о том, что в случае возвращения Януковича УГО обязано будет немедленно взять его под охрану, невзирая на любые политические перипетии. Поэтому руководством управления продумывалась эта ситуация вплоть до того, как надо будет действовать в случае, если президент будет помещен в СИЗО, учреждение пенитенциарной системы. Впоследствии, насколько я помню, в отношении Януковича в закон была внесена персональная поправка, исключающая его из списка пожизненно охраняемых лиц.