Героизм и преступления «королевской гвардии» — будни Управления госохраны

Несмотря на то, что по понятным причинам МВД и даже СБУ больше на слуху, уже многие годы заметное влияние на ход истории нашего государства оказывает «охрана короля» – преемники 9-го управления КГБ, служба, которая, кроме предусмотренных законом функций, преуспевает также на многих иных, часто неожиданных направлениях.

В летописи Управления государственной охраны героические страницы перемежаются с повествованиями о предательстве, циничных злоупотреблениях и всех без исключения пороках, свойственных отечественным силовым структурам.  

УГО оказывало непосредственное влияние на историю Украины, начиная с плёнок Мельниченко, не для всех однозначный подвиг которого был омрачен последующими беспринципными и не очень успешными торгами этими роковыми записями оптом и в розницу. Сам майор отправился издалека тосковать по Родине, а историю Украины пленки майора-технаря из УГО разделили на «до» и «после».

Годы спустя, в условиях полного паралича силовых структур весной 2014-го года и сдачи Крыма, первыми отправились на Донбасс и дали старт вооружённым столкновениям с сепаратистами именно сотрудники УГО, а не те люди в погонах, которые по закону обязаны осуществлять антитеррористическую операцию.   

Сотрудники УГО вошли в историю как реальный фактор влияния на органы центральной власти в стычке с МВД за должность генерального прокурора, прослушивании премьера, недопуске на рабочее место экс-председателя Конституционного суда Тупицкого, контроле ЦИК во время избирательной копании, последней нашумевшей, стыдной и смешной одновременно истории судьи Чауса и многом другом. 

Собеседник «Ракурса» – полковник Владислав Кошмяков – участник АТО, первый из руководителей спецподразделений, прибывших для защиты территориальной целостности Украины в Донецкую область, ветеран воинской службы, кавалер орденов «За мужество», один из руководителей Управления государственной охраны Украины времен президента Порошенко. Президента, ныне обвиняемого в государственной измене, тем самым невольно бросая тень подозрения и на  его подчиненных.

Банка Чауса и пауки

– В СМИ названы конкретные фамилии должностных лиц, непосредственно руководивших операцией «банка с деньгами судьи Чауса». Это начальник службы безопасности президента Федоров, человек с поразительно динамичной  даже для наших реалий карьерой (за полтора года из капитана – в генералы),  в последующем ставший заместителем знаменитого Василия Бурбы – руководителя ГУР МО Украины, и его заместитель Чучковский. Вообще в последние годы мы можем наблюдать безудержную многовекторность  деятельности сотрудников Управления государственной охраны. На практике оказалось, что предусмотренная законом сфера компетенции УГО – это практически все, что угодно, если существует реальная или воображаемая «угроза охраняемому лицу». И как видим, эта «угроза» может трактоваться совершенно необузданно, начиная со слежки за народными депутатами, журналистами, бизнес-конкурентами заказчика и заканчивая незаконным перемещением через государственную границу судей. 

–  Указанные вами события, происходившие в тот период,  действительно отслеживались должностными лицами Управления госохраны в рамках своих полномочий.

– Разве в рамки полномочий госохраны входят незаконные перемещения через границу граждан Украины и кто уполномочен давать вам соответствующие указания?

– Существует закон, регламентирующий деятельность УГО, и в данном случае не забывайте, что сотрудники УГО являются военнослужащими и выполняют не просто распоряжения, а приказы Верховного главнокомандующего, находятся в его прямом подчинении.

– Фактически сотрудники ГУР и УДО, скажем так, переместили судью Чауса за границу, а затем… героически вернули, еще и в стиле приключенческого кино с погоней ДБР за СБУ. Сопоставляя общеизвестные факты, можно сказать, что в итоге эта дружная деятельность украинских спецслужб привела к тому, что наше государство было вынуждено «принести извинения» молдавской стороне, фактически расплачиваясь газом, так что можно говорить об ударе по бюджету Украины ценой в десятки миллионов. Речь идет об особо крупном ущербе, нанесенном государству вследствие действий военнослужащих ГУР и УГО, и после очередной смены власти этот вопрос может быть поднят. В то же время закон предусматривает понятие «преступный приказ», освобождая от ответственности за его невыполнение, что в данной ситуации выглядит достаточно очевидным, во всяком случае, для меня как для лица гражданского.

– Во-первых, я не сказал, что это осуществили именно военнослужащие УГО. Во-вторых, приказ может быть отдан таким образом и с такими пояснениями, что будет звучать как выполняемый во благо Родины, интересов руководства государства и целиком законный.

– Вы хотите сказать, что исполнители могли не знать, например, что речь идет о судье?

–  С большой долей уверенности могу утверждать, что им не сказали бы об этом. Впрочем, никто и не задавал бы таких вопросов.

– Откровенно говоря, звучит странно. Какой мог быть логичный аргумент, что исполнители даже не заподозрили подвох, выполняя, прямо скажем, весьма нетривиальную задачу?

– Я повторю: УГО является военной организацией и, начиная с 2014-го года, юридически выполняет свои служебные обязанности в условиях особого периода, предполагающего четкое и беспрекословное выполнение приказов. В тот период военнослужащие не имели права даже подать рапорт об увольнении, в том числе – и на заслуженную пенсию. В современных учебниках истории этот период уже назван русско-украинской войной.

– И тем не менее ни особый период, ни даже война не предполагают исключений для ответственности за выполнение заведомо преступного приказа. 

–  В отличие от других силовых структур, военнослужащие УГО могут получать приказ непосредственно от Верховного главнокомандующего. Например, я получал приказы непосредственно от начальника управления или его первого заместителя. Согласно общевоинского устава военнослужащий, получивший приказ, все-таки имеет такое право – обжаловать его у вышестоящего начальства. В нашем случае, если я как военнослужащий УГО получаю приказ, который вызывал у меня определенные сомнения, мне необходимо обратиться «всего-навсего» непосредственно к Верховному главнокомандующему.

Как вы думаете,  сколько было случаев за всю историю существования УГО, когда военнослужащие обращались с уточнениями по поводу приказов к президенту – Верховному главнокомандующему? Таких случаев нет и практически это невозможно. Хотя бы потому, что это автоматически, как минимум, поставит крест на вашей службе.  

Что касается случая с судьей Чаусом. Отвечу вам вопросом на вопрос: если бы вам сказали, что во взаимодействии с военнослужащими других структур необходимо осуществить те или иные действия с лицом, которое представляет интерес для государства, подчеркну – в особый  период,  а жизни и здоровью этого лица угрожает опасность со стороны спецслужб иностранного государства, с которым у нас идет война, в такой постановке задачи вы бы сильно препирались по поводу выполнению приказа?

Политические амбиции «охраны короля», или Деньги для судьи

– В свое время при очередном переделе судов, борьбе за влияние на правоохранительные органы и эпическом противостоянии при захвате Генпрокуратуры УГО также сыграло свою роль. Подобные яркие мазки, не говоря уж о каминг-ауте майора Мельниченко, свидетельствуют о том, что эта структура имеет гораздо большую роль, чем просто «охрана короля». 

– Отвечу вам иносказательно. Во время одного из общих застолий с руководителями и ветеранами Службы по случаю официального дня ветеранов один из них вспоминал, как ему были поставлены задачи и выдана крупная сумма денег, которая к началу рабочего дня должна была оказаться в столе одного из руководителей судов, охрану которого осуществляет УГО . Цель – скомпрометировать и добиться того, чтобы судьи были более сговорчивы, выполнили поставленные перед ними требования и в дальнейшем оставались под контролем первого лица. По идее, некоторая тень сомнений в законности указанных действий должна была бы возникнуть в головах руководства УГО…

По многим вопросам, так сказать, сомнительных приказов я уже отвечал на вопросы следственных органов и говорить подробнее не имею права по понятной причине.  

– Эта причина – тайна следствия или опасения за свою жизнь, заставившие вас обратиться с просьбой о физической защите к правоохранительным органам ?

– И то, и другое.

«Почую кожного»

– А что произошло с материалами дела о незаконном прослушивании должностных лиц государства и иностранных представителей во времена Януковича? Был ли привлечен к уголовной ответственности за свои действия или выполнение приказов кто-то из руководства УГО?

– На базе и под видом, насколько помню, «Укрбизнесбанка» в районе улицы Московской было создано залегендированное подразделение, где установили аппаратуру, и военнослужащие УГО ходили туда на работу под видом сотрудников банка. Они осуществляли прослушку народных депутатов, должностных лиц по устным приказам руководства УГО.

Сотрудники, занимающиеся расшифровкой разговоров, были не просто люди со знанием иностранных языков, а прошедшие специальную подготовку в академии СБУ. У этих непосредственных исполнителей не было даже тени сомнения в том, что они выполняют особо важное государственное задание. Но как оказалось, это была деятельность в частных интересах руководства государства. И если рядовые сотрудники объективно не имели оснований усомниться в законности своих действий, то руководитель УГО, отдававший распоряжения от имени государства, вряд ли мог пребывать в иллюзиях. Тем более, что прослушкой, как это уже было при Мельниченко, занимался следующий майор, Сергей Михайлович, руководитель этого «банковского отделения». Он был представлен УГО к государственной награде и награжден президентом Януковичем «полководческим» орденом «Богдана Хмельницкого» III степени.

Один из военных прокуроров, который в 14-м году был посвящен в детали этой деятельности, высказывал свое мнение о том, что провести линию обвинения непосредственно от руководителя УГО к незаконным приказам президента Януковича было бы гораздо проще, пойдя вышеуказанным путем, чем пытаться доказать вину экс-президента в даче преступного приказа рядовому внутренних войск или сержанту «Беркута». Однако развивать следственные события по этому направлению распоряжения не поступило.

Долгое время я считал, что материалы и обнаруженные нами вещественные доказательства в виде аппаратуры для прослушивания находятся в военной прокуратуре. Через несколько лет я узнал от своих коллег в подразделениях контрразведки СБУ, что данные материалы были укрыты руководством службы внутренней безопасности УГО. 

– Укрыты для чего – чтобы определенные лица избежали ответственности? Или получить материал для их шантажа?

– На ваш «простой» вопрос может ответить тот, у кого в сейфе хранились эти материалы. Он знает, чью команду выполнял и наверное определился для себя, был ли преступным этот приказ или преследовал интересы службы с целью дальнейших оперативных комбинаций по «работе» с беглым президентом и его ближайшим окружением.

– Но в 14-м году скрыть улики о прослушке, которую вел беглый президент, в то время как страна активно жаждала возмездия, было бы очень опасно даже для самих исполнителей, у которых находились материалы проверки…

– Мы в очередной раз натыкаемся на понятие «приказ». Только в этом случае исполнитель в ходе сбора материалов четко понимает, что у него собраны материалы, в которых очевиден факт служебных преступлений. Не дать им ход, значит самому совершить служебное преступление и быть уже следующим в этой нескончаемой цепочке преступников.

–  Какой может быть мотивация исполнителя в подобном случае: достаточно все того же пресловутого приказа или руководитель поделится какими-то ресурсами в знак благодарности за молчание?  

– В военных структурах есть админресурс и сделать это можно гораздо проще, чем, например, любому миллионеру- бизнесмену, так как деньги ты вынимаешь не из своего кармана, а просто лезешь в закрома Родины. И, допустим, как в данном случае, присваиваешь руководителю службы внутренней безопасности, например, некому Михаилу, два внеочередных звания – подполковник, полковник – к которым честному военнослужащему надо было идти минимум 8 лет своей жизни. Поездку домой за личными вещами в Донецкую область оформляешь как командировку, и за эти выходные дни даешь ему статус участника боевых действий, что, кстати, тянет на очередное уголовное дело, а заодно представляешь к государственной награде, даришь пистолет, а также «в нагрузку», вне квартирной очереди и даже не оформляя в данную очередь, где военнослужащие годами стоят ожидая получения жилья, выдаешь квартиру в центре Киева…

Ну а дальше ещё важно не забывать выписывать постоянные премии, пусть от них взвыла уже вся страна, которая не может понять, за какие заслуги чиновники с налогов обычных граждан выписывают себе такие премии. Ответ прост: все эти премии – просто расчёт за соучастие и лояльность…

«У кого сервер, тот и папа» 

– Такие структуры как МВД, СБУ нередко оказывают огромное влияние на  развитие событий в стране. Майор Мельниченко продемонстрировал, как всего один сотрудник УГО способен изменить вектор развития государства.  Сегодня, если вспомнить о «корректировке»  поведения премьер-министров при помощи УГО (например, активная «охота» за дипломом Гройсмана, энергичное участие в событиях вокруг назначений в ГБР и многое другое), очевидно, что УГО, как ни парадоксально, сегодня чуть ли не самостоятельный политический игрок. Припоминаете, как во время выборов промелькнула информация о том, что сотрудники УГО заняли святую святых избирательного процесса – серверную Центральной избирательной комиссии? Это было уже после бегства Януковича и по каким-то причинам не получило ни широкого общественного резонанса, ни законной оценки.

–  Председатель ЦИК является охраняемым лицом, если я не ошибаюсь, по указу еще со времен Кучмы, и под него, как и под президента, создается целая штатная структура. Сами помещения ЦИК являются одной из частей комендатур УГО, режимным объектом. И как говорил первый заместитель начальника УГО, у кого сервер, тот и папа. Вследствие чего Управление, очевидно, имеет определенные возможности, указанные вами. Вместе с тем, такие вопросы никто не задает, а если бы задал, то ответить на них может только руководство УГО, с учетом все того же понимания, кому и на каких выборах они могли давать преступный, а может, не преступный приказ.

– Как же тогда получилось, что выиграл выборы Зеленский?

– С самого начала так называемые генералы были уверены, что квартиры и оружие они будут выдавать ближайшие десять лет. Но по всей видимости, огромнейший разрыв в процентах между кандидатами не дал осуществиться их мечте.

– Среди руководства ВСУ, МВД, СБУ распространено мнение, что от начальника УГО зависят очень многие политические вопросы, вплоть до назначений на руководящие должности в их ведомствах,  вопросы награждений, присвоения генеральских званий, в то время как даже первые лица ведомств не могут попасть к президенту на доклад.  Во времена Януковича в этом контексте неоднократно звучала фамилия Кобзаря, который бежал вместе с экс-президентом.  При Порошенко таким человеком был Фёдоров, который впоследствии стал заместителем начальника ГУР МО Василия Бурбы? 

– Прежде всего, я сразу вас поправлю, названые вами люди не являлись начальниками УГО, а были замами и руководителями службы безопасности президента. Но исторически так сложилось в УГО, что именно эти люди и есть всесильные руководители, а начальник УГО - лишь ширма, можно сказать свадебный генерал, за исключением тех случаев, когда руководитель является сильной личностью или у него есть личные, близкие отношения с президентом. 

Президент зачастую далёк от дел служивых, а некоторые из них, мягко говоря, относились к людям в погонах пренебрежительно высокомерно, считая таковых низшей кастой и даже пугали своих детей, показывая на постовых комендатуры, говоря, что если не станешь слушаться, будешь как они… Поэтому зачастую отдавали на откуп (тем более, в мирное время) своему начальнику охраны вопросы, касающиеся силовиков. Поэтому и получалось, что начальник  службы безопасности президента решает, кого награждать, кому присваивать высшие звания и сколько это кому будет стоить, а самое главное, как вы правильно заметили, человек на этой должности может коммерциализировать дверь в кабинет президента и решать, перед кем она откроется, а для кого президент будет вечно занят.

Наградное оружие за то, что храбрый и не бедный, и решенный квартирный вопрос 

– Если обратиться к более осязаемым вещам, перманентно сопровождается скандалами выдача удостоверений участника боевых действий, наградного оружия, получение жилья и земли военнослужащими в порядке широко декларируемой защиты их социальных прав. Вот и недавно уволенный замминистра внутренних дел с «узнаваемым лицом» был награжден за неизвестные заслуги. Все силовики всегда грешили этим, на слуху много скандалов и даже уголовных производств, начиная с пресловутого «свинаргейта» и прочих хищений в сфере нацобороны и безопасности.         

– Это общая болезнь не только силовых, но всех без исключения государственных структур, где руководитель единолично имеет право распределять материальное имущество и другие ресурсы. Особенно это касается людей в погонах, где единоначалие является основным принципом служебной деятельности. И даже когда формально существуют так называемые квартирные комиссии, тендерные комитеты и прочие, призванные гарантировать прозрачность процесса, подчиненные следят за взмахом руки человека в генеральских погонах и соответствующими полномочиями.

Так в результате анализа Счетной палаты был установлен целый ряд злоупотреблений. Например, что за 5 лет особого периода, только за каденцию предыдущего президента – Верховного главнокомандующего и гаранта Конституции – с учетом, как вы сказали, постоянно декларируемого усиления социальной защиты военнослужащих, в квартирную очередь УГО была выдана лишь одна квартира. При этом вне очереди было выдано более 250, а около 160 квартир, находившихся на балансе УГО, были «расслужеблены», то есть выведены из государственной собственности. 

В то же время, когда я в порядке своих должностных полномочий ходатайствовал за подчиненных, которые долгие годы стояли в квартирной очереди, имеющих заслуги и большую выслугу лет, я, к своему стыду, не был в состоянии решить этот вопрос.

Страну наводнили люди, не имеющие никакого отношения к службе, но сплошь и рядом – с наградным оружием. Для мужчины, не говоря уже об офицере, оружие имеет определенный сакральный смысл. Поэтому сам факт награждения оружием является высшей степенью признания заслуг перед государством, которые подробно указываются в наградном листе с конкретным перечислением событий, чрезвычайных происшествий, боевых столкновений, ранений, получения увечий, ставших основанием для столь высокой награды.

Поэтому мне, как руководителю, который сам готовил такие наградные листы на подчиненных военнослужащих,  было невозможно объяснить им, почему в итоге наградное оружие получали лица без каких бы то ни было на то оснований и не имеющие совершенно никакого отношения к содействию и оказанию помощи в нашей службе, и вообще к нашему Управлению. Некоторые из них не имели опыта даже срочной службы. Зато у них был опыт владения «кубиком» Brabus, поршем  Cayenne и других элитных автомобилей. И как пишут у нас в оперативных сводках, неограниченные  денежные возможности.

Более того, приезжающие на подобных автомобилях к руководству УГО, могли купить себе звания заслуженных деятелей Украины. По фактам данных злоупотреблений впервые в истории УГО один из принципиальных офицеров, руководителей структурного подразделения, обратился с соответствующим рапортом к руководителю УГО.

–  Это и было то громкое заявление об уголовном производстве, касающемся руководителя УГО В. Гелетея? 

– Не совсем так. Это уже последствие безнаказанной тупости и полного пренебрежения здравым смыслом и нормами закона.  Насколько мне известно со слов заявителя, в связи с тем, что данный рапорт пытались уничтожить, не назначив даже элементарной служебной проверки, только вследствие этого ему пришлось обратиться в НАБУ и ДБР.  НАБУ, по «просьбе» УГО, проигнорировало. А ДБР открыло несколько производств только после того, как появились соответствующие решения судов. 

Возвращаясь все к тому же преступному и не преступному приказу. Руководство УГО отлично понимало, что давало указанному офицеру распоряжения и приказы не совсем законного характера. И он им на это, согласно уставу, указал рапортом. Однако им в голову не пришло ничего умнее, чем начать, так сказать,  загонять и кошмарить этого офицера, пользуясь своим админресурсом.


– И какова судьба этого офицера?

– Его немедленно сняли с руководящей должности, начали «обкладывать» проверками и фабриковать в его отношении уголовные дела с единственной целью – чтобы он отказался от своих заявлений. Впоследствии суд, очевидно, оценив абсурдность ситуации, все-таки восстановил его в руководящей должности.

Руководство УГО игнорировало решение суда и только под угрозой ареста счетов УГО исполнительной службой  выполнило решение суда. Однако продолжая в дальнейшем демонстрировать свой правовой нигилизм и то, что им законы не писаны, проявляя «мастерство» в уничтожении неудобных подчиненных, в тот же день его снова… сняли с должности, объявив ее гражданской – в особый период. В назидание всему личному составу, чтобы впредь не возникало глупых мыслей о поисках законности и справедливости и размышлений о том, какой приказ законный, а какой нет, его вообще уволили со службы, несмотря на то, что данный офицер находился на стационарном лечении в госпитале.  

(Продолжение следует)