Семен Глузман: Удобные пороки систем

Занятия медициной – это и привилегия, и обязанность. Медицинским знаниям учат, имея ввиду высокие идеалы и соблюдение врачом принципов медицинской этики. К сожалению, практика медицины в нашей стране далека от идеалов.

Наибольшей претензией цивилизованного мира к советской психиатрической практике была судебная экспертиза инакомыслящих. Сотни людей, посмевших вслух говорить и писать о кричащих недостатках советского режима, о цензуре и т. п., преследовались сотрудниками 5-го управления КГБ и в определенных случаях помещались в психиатрические больницы. Врач в СССР не был представителем свободной профессии, он был винтиком в жесткой медицинской системе. Устное распоряжение прокурора или офицера КГБ рассматривалось как приказ, который выполнять было необходимо неукоснительно.

Тем не менее, далеко не все психиатры выполняли приказ «назначить» того или иного арестанта психически больным. Заказчики в таких случаях не тратили время на работу с «непонимающим» психиатром. В СССР было место, где заказы власти выполнялись всегда, это был Институт судебной психиатрии в Москве. Там было специальное политическое отделение №4. Где профессор  Даниил Романович Лунц в звании полковника КГБ всегда был готов искренне служить советской родине. Умный, интеллигентный человек, знаток поэзии Гейне, мог читать его вслух по памяти в оригинале. Он был главным палачом, готовившим политических арестантов к тяжелейшей судьбе бессрочных узников в специальные психиатрические больницы системы МВД СССР.

Но у советской судебно-психиатрической практики была и другая сторона. Коррупционная. Где заказы на установку психиатрического диагноза проплачивались родственниками или друзьями арестантов-уголовников с целью  облегчения их участи. В частности, ухода от наказания за совершенное тяжкое преступление. Старые киевские адвокаты Григорий Гинзбург и Софья Васютинская, десятилетиями работавшие в уголовных процессах, рассказали мне следующее. По субботам к заведующему экспертным отделением в киевской больнице приходили просители с серьезными деньгами. Они выкупали своих родственников и друзей. Адвокаты на своем профессиональном сленге этот день называли «кавказским».

Поскольку «заказы» иногда делали высокие прокурорские и милицейские чины, эксперты чувствовали себя защищенными. Кстати, так спасали и невиновных, которым угрожало серьезное наказание. Но не каждый психиатр имел право на такую безнаказанность. Были случаи уголовного преследования и осуждения врачей, позволивших себе такую фривольность без согласования с прокурором. Мне известно о двух случаях наказания психиатров, посмевших есть чужой пирог.

В Советском Союзе не только психиатрическая, но и все иные судебные медицинские экспертизы были подчинены Министерству Здравоохранения. Такова была традиция. Удобная, поскольку возможность вмешательства в конкретную ситуацию сохранялась. Ведомственное подчинение позволяло спасти от заслуженного наказания того или иного врача, совершившего серьезную диагностическую или лечебную ошибку с тяжелыми последствиями для пациента.

Формирование независимого украинского государства позволяло отойти от этой советской традиции и ввести все медицинские экспертизы в компетенцию Министерства Юстиции, где издавна функционирует специальный Институт судебных экспертиз. Увы… мой друг, именитый и влиятельный юрист, участвовавший в подготовке украинского закона об экспертной деятельности, рассказал мне, почему этот цивилизованный законодательный шаг не был сделан. Под давлением руководства Министерства Здравоохранения и индивидуальной работе с некоторыми членами рабочей группы (догадайтесь, какой работы), вопреки законодательной логике и практике в цивилизованных странах в новом законе вся компетенция медицинских экспертиз (всех!)  была оставлена минздраву.

Сегодня ситуация такая. Министерство Юстиции как и прежде игнорирует эту проблему. Несмотря на наличие в нем Института судебных экспертиз. А Министерство Здравоохранения, пользуясь своей безнаказанностью, совершенствует коррупционные схемы в судебной психиатрии и последующем принудительном лечении.

Апогеем  была «новационная» деятельность в этой сфере Ульяны Супрун и ее горячо любимого советника Сергея Шума. Пользуясь постоянной поддержкой Супрун, доктор Шум последовательно подготовил и внедрил  коррупционные новации в системе. Он довел украинскую судебно-психиатрическую систему до откровенного коррупционного совершенства!  О котором в бытность СССР не могли даже мечтать руководители советской судебной психиатрии академик Морозов и профессор Лунц. У нас ведь демократия в форме вседозволенности и безнаказанности.

Кстати, хочу заметить, что в противостоянии украинских психиатров этим коррупционным новациям  нам помогали, поддерживали нас Генеральный прокурор Юрий Луценко и его заместитель Анатолий Матиос. Действительно помогали. Но Ульяна Супрун оказалась сильнее, влиятельнее.

Не так давно мне позвонил известный специалист по судебно-медицинской экспертизе. Рассказал, что к ним, судебным медикам Украины Минздрав прикрепил в качестве руководителя все того же доктора Шума. Абсолютно незнакомого с этой специфической проблематикой.

У доктора Шума есть серьезные лоббисты в нашей правовой системе. Потому и сейчас, после ухода из Минздрава его покровительницы Супрун, он занимает должность, созданную им для себя с нарушениями закона и подзаконных актов. Да и в самом Минздраве у него по-прежнему есть покровители. Назову одного, самого яркого, самого откровенного. Это Генеральный директор Департамента качества жизни господин Гаврилюк. Задумайтесь, читатель, в нашем убогом Минздраве есть и такой Департамент! Обращайтесь, дамы и господа к Гаврилюку, если вы недовольны качеством своей жизни!

Кто у нас в Украине самый главный судебно-психиатрический начальник? Он, доктор Шум. По -прежнему, как и при Супрун. Дважды сдававший экзамен в интернатуре (не знал предмет), позднее пойманный на диагностической махинации, в сущности молодой специалист, решает, кто вправе быть экспертом, а кто, несмотря на свои седины и большой экспертный опыт, недостоин.

По просьбе коллег, уставших от наглых телефонных приказов и разрушительных новаций Сергея Шума, я подал заявление в Генеральную прокуратуру. Было открыто уголовное производство. Дело передали в Государственное бюро расследований, я посещал следователя, отвечал на вопросы.

Но у нас -  перманентные реформы. Сначала грубо и бессмысленно отреформировали Генеральную прокуратуру, затем ГБР. В результате ушел на вольные хлеба следователь, занимавшийся делом доктора. Заглохли  и два других дела, инициированные Министерством внутренних дел, там речь шла о наркотических прегрешениях. 

Мне искренне жаль министра Степанова. Он не может очистить министерство.. Не позволяют ему это сделать верхние этажи нашей власти. То звонки из офиса президента, то из Кабмина, насыщенного друзьями доктора Шума, да и близко знакомые народные депутаты иногда позванивают.

Вот и всё. Ничего нового я читателям не сообщил. Когда-то, в советские времена психиатрия использовалась для расправы  с инакомыслящими. Сейчас тысячи наших пациентов выброшены на улицу. В медленную смерть. Так мы, Украина, соблюдаем права человека.