Нужен ли Украине Сахаров?

Мудрый киевский литератор Мирон Петровский заметил: католическая ориентация русских от Чаадаева, Лунина и Печорина всегда была связана с проблемой выбора «русского пути». Запад или Восток? Всечеловеческое или узко национальное? Европейский дом или родимая берлога?.

Вечный вопрос. Прежде нам разрешалось спокойно жить при условии, что мы будем скрывать свою сущность, свои мысли. Те из нас, кто нарушал это правило, становились объектом интереса КГБ. Причем, сегодня в реалиях путинской России в такое трудно поверить, советская спецслужба преследовала и русских националистов. Чьи идеологические потомки сегодня активно поддерживают престол.

Не могу не процитировать острое наблюдение Надежды Яковлевны  Мандельштам: «Искреннее исповедание веры, когда оно еще с ходу избавляет от всех неприятностей и тут же начинает приносить регулярный доход, - наверное, удивительно приятная вещь». Так было в Советском Союзе, так живет Россия. И, к великому сожалению, во многом именно так живем и мы.

Профессиональные гуманисты не интересуются отдельными человеческими судьбами, им интересно только человечество в целом. Но ни Альберт Швейцер, ни Андрей Сахаров не были профессиональными гуманистами. Они, как могли, заботились о конкретном, страдающем человеке. Врач Швейцер спасал от болезней, физик Сахаров спасал от репрессий.

Стоическое учение утверждает: только честность есть благо, только подлость есть зло. Еще во втором веке нашей эры римский император Марк Аврелий установил, что размышления об ответственности человека перед  нравственным долгом не являются государственным преступлением. Но при императоре Тиберии был возвращен старинный закон «об оскорблении величия римского народа». По этому закону в его новой редакции любое выражение непочтительности к императору рассматривалось как государственное преступление.

Пишу о Сахарове. Не его биографию. О человеке, искренне, целеустремленно пытавшемся убедить власти СССР быть гуманнее и умнее. О нем, великом физике и добром человеке, знали миллионы. Сотни тысяч читали его обращения и рассуждения в Самиздате и слушали сквозь громкое глушение в ночных эфирах «враждебных голосов». И только сотни пытались жить как он.

Первое, что он потребовал от Горбачева, еще оставаясь в ссылке – освободить всех политических узников. Всех, вне зависимости от их политических взглядов, этнического происхождения, религиозных убеждений. Это была не просьба, требование. Он не был первым советским диссидентом. Юноша Владимир Буковский сопротивлялся тоталитарному режиму намного ранее Сахарова. Андрей Дмитриевич Сахаров примкнул к диссидентскому сопротивлению позднее многих. Но он был самым ярким и, как нам тогда казалось, самым защищенным. Увы, у Брежнева и Андропова превалировал страх перед этим скромным, прямо говорящим человеком.  Его выслали в Горький, где пытались с помощью гипнотического воздействия изменить его убеждения. Нашелся в Горьком профессор психиатр, которому Брежнев и Андропов доверили такую важную государственную задачу.

А потом, в странные времена гласности и перестройки Сахаров вошел во всё ещё советский парламент. Где ему было очень неуютно. Но он продолжал говорить, убеждать. Убеждать тех, кто его ненавидел. Его не поддержали даже те, кто втайне с ним были солидарны. В их числе – украинские интеллектуалы, как и он, члены парламента, не высказавшие ему вслух хотя бы несколько слов поддержки. Боялись .Они давно привыкли бояться. И прощать себе этот вечный страх.

Он, великий физик, был настоящим, непрофессиональным гуманистом. Он требовал возвращения на родину репрессированных Сталиным народов. Кстати, именно от него я узнал, что отцы третьего рейха всерьез раздумывали о необходимости выселения за пределы Германии всех немцев брюнетов. «Вместе с темноволосым Гитлером?» - задал этот риторический вопрос Андрей Дмитриевич. Мы тогда говорили о трагедии крымско-татарского народа.

В России Сахаров опять чужой. Его ненавидит российское политическое руководство. Горячей, густой ненавистью, коей ненавидят живого врага. А он давно мертв. И не может он, как пытался прежде, направить, спасти Россию.  21 мая ему исполнилось бы 100 лет. Что поделаешь, все мы смертны. И гуманисты, и кровавые диктаторы.

И я задаю себе вслух простой вопрос. Я, современник и добрый знакомый Андрея Дмитриевича Сахарова. Я, гражданин независимого и почти демократического государства. Нужен ли сегодня Украине Сахаров, память о нём? Вопрос мой, а отвечать вам.