Я не хочу уезжать, вы уезжайте

Мой лагерный друг и соавтор Вова Буковский был обменян на чилийского коммуниста Луиса Корвалана. Ярко помню эти дни и растерянные лица офицеров, служивших в зоне ВС 399/35, прежде безжалостно сажавших Вову в карцер и помещение камерного типа. А еще помню слова нашего лагерного приятеля Жоры Гладко, обращенные к дежурному офицеру, лейтенанту Чайке: а вы, гражданин начальник, совсем недавно по надуманному поводу написали на Буковского рапорт и по вашему рапорту его в очередной раз посадили в штрафной изолятор. А сейчас он встречается с президентами и царствующими особами. Вам не стыдно, гражданин начальник?

Вова жил и учился в Великобритании. Писал книги, всегда помнил нас, своих бывших соузников, снимал фильмы. Это о нем, Буковском, Леонид Брежнев в узком кругу своих советских сподвижников сказал: а вы говорили мне, что он сумасшедший и требовали, чтобы я не разрешил выпустить его из психиатрической больницы. Ничего себе сумасшедший, ежедневно встречающийся с президентами и королями! В Лондоне Вова подружился с наследным принцем Чарльзом. Активно общался с ним, пользовался услугами его доверенного врача, приглашал его на презентации своих книг и фильмов. Что-то от внимания Чарльза перепало и мне. Вова знал, что я хочу уехать из СССР. Меня не выпускали. Мой верный друг попросил наследного принца добиться моего права покинуть СССР. Чарльз направил соответствующую просьбу Брежневу, уговорил еще нескольких европейских царствующих особ озаботиться мною.

Однажды меня вызвали в Киевский ОВИР, где начальник сообщил мне следующее: у нас из-за вас, Семен Фишелевич, серьезные неприятности. Несколько царствующих особ и руководители государств требуют от нас позволить вам эмигрировать. А мы уже вас не задерживаем. Напишите заявление, и мы вам позволим уехать. А я ответил по-своему: я не хочу уезжать. Сейчас вы уезжайте. Это были горбачёвские годы. Спустя день или два мне из Лондона позвонил Вова и резко сказал: сам наследный принц добивался твоего права уехать, а ты отказываешься. Я очень хотел, чтобы ты жил рядом со мной, а у тебя странные капризы. Вчера у меня был тяжелый разговор с Чарльзом. Я много рассказывал ему о тебе, он искренне симпатизировал тебе, искренне помогал, а ты отказался уехать. Далее был тяжелый уголовный мат, которым мой друг владел в совершенстве.