Боль и разочарование по прошествии четырех лет после Майдана

Четыре года назад на Майдане Независимости в Киеве сотрудники спецподразделения МВД Украины «Беркут» жестоко избили беззащитных студентов, вышедших на мирную демонстрацию в поддержку Соглашения об ассоциации между Украиной и Европейским Союзом. Демонстрация вызвала широкий общественный резонанс, быстро переросший в национальное восстание против коррумпированного режима, который предпочел не сближаться с Европой, а вернуться в беззаконное советское прошлое, продвигаемое и поддерживаемое путинским режимом.

Последовавшие за этим уникальные исторические события, изменившие ход истории в Европе и за ее пределами, относятся к самым памятным моментам в моей жизни. Революция достоинства, как часто называют события на Майдане, необычайно сплотила украинскую нацию, заставила многих украинцев и в первую очередь молодое поколение сбросить с себя уже почти проникший в гены советский страх и показала всему миру, что даже в постсоветских странах можно положить конец режимам и свергнуть их коррумпированных лидеров. Эти события были, несомненно, началом кошмара Путина, который длится по сей день.

Для меня Майдан — это синоним надежды, мужества, упорства и веры в основные права человека и свободу. Подобно многим, я считал, что это поворотный момент в истории Украины, что отныне жизнь станет лучше и что у страны появился шанс встать на путь полноценной демократии, опирающейся на верховенство закона.

Основные свои надежды я возлагал на улучшения в сферах прав человека и охраны психического здоровья, которые являются краеугольным камнем моей деятельности в течение последних 40 лет. После 26 лет попыток реформировать глубоко укоренившуюся в Украине, заскорузлую советскую систему охраны психического здоровья я надеялся, что сейчас мы сможем решительно порвать с прошлым и постепенно создадим систему, которая будет уважать права людей с нарушениями психического здоровья и предоставлять им необходимую помощь.

Со временем, однако, реализм возобладал над оптимизмом. Подобно многим, я видел, как некоторые новые лидеры быстро адаптировались к новой ситуации и стали ничем не лучше старых. Подобно многим, я замечал, что на руководящие должности переводятся люди, не обладающие надлежащей компетенцией. Подобно многим, я наблюдал, как постепенно вернулась или, точнее, возродилась коррупция, шаг за шагом ставшая обычной практикой. Коррупционные сети либо остались без изменений лишь с некоторыми вкраплениями новых лиц, либо были заменены другими, столь же коррупционными сетями. Наконец, подобно многим, я был поражен и огорчен тем, что президент страны, по-видимому, без колебаний смог объединить высокие слова об идеалах Майдана с поведением, не столь сильно отличающимся от поведения его предшественника. Повсюду, в самых посещаемых местах, появились фирменные кондитерские магазины «Рошен», куда подвозят свой товар рассекающие страну ультрасовременные грузовики компании.

Работая в специализированном секторе, я также видел, как угасали наши идеалы и надежды на поэтапную, но фундаментальную реформу сектора охраны психического здоровья. Пожалуйста, поймите меня правильно: сделано было немало, успешно осуществлены многочисленные проекты, однако в основном эта работа была проделана без государственной поддержки или путем преодоления молчаливого, но упорного сопротивления. Изменения были инициированы самими работниками сферы охраны психического здоровья, психиатрами, психологами, медсестрами и другими профессионалами, вся жизнь которых, по сути, — это Майдан, и которые, несмотря на тяжелые условия работы и смехотворно низкие зарплаты, продолжают всеми силами помогать своим пациентам. За эти годы я проникся к ним глубоким уважением и преклоняюсь перед ними, поскольку подавляющее большинство этих профессионалов — трудолюбивые и неравнодушные люди, пытающиеся оказывать реальную поддержку и помощь.

За эти годы мы также постепенно поняли, что не можем рассчитывать на какое-либо содействие со стороны правительства. Такова жизнь, охрана психического здоровья не является приоритетом и, скорее всего, никогда таковым не станет. Люди с психическими заболеваниями глубоко стигматизированы. К тому же, давайте будем до конца откровенны: большинство населения хочет, чтобы они были заперты в больницах, желательно подальше, и делает вид, что их нет. Однако основная трагедия заключается в том, что некоторые из тех, кто разделял с нами идеалы и надежды Майдана, стали непреодолимым препятствием на пути основательной и конструктивной реформы охраны психического здоровья.

Быть активистом Майдана еще не значит быть хорошим министром или госслужащим. Это совершенно разные виды деятельности, и человек должен осознавать собственные ограничения. К сожалению, уже в течение более года сектор охраны психического здоровья в Украине страдает от болезненного «постмайданного синдрома», выражающегося в том, что небольшая группа активистов Майдана, едва обладающих какими-либо знаниями в области охраны психического здоровья, поставила перед собой задачу реформирования психиатрической службы в стране. К разработке своих планов они не привлекают ни профессиональных психиатров, ни другие заинтересованные стороны, к примеру, пользователей услуг в сфере охраны психического здоровья. При этом не проведено никакого серьезного эпидемиологического исследования актуальных потребностей в таких услугах. Последнее решение, принятое несколько дней назад, о назначении на должность директора Украинского мониторингового и медицинского центра по наркотикам и алкоголю Минздрава Украины лица, не имеющего ни малейшего опыта в этой сфере, лица, за последние четыре года только и строившего планы, чтобы возглавить хоть какое-нибудь учреждение, лица, которого я лично узнал как интригана, манипулятора и лжеца с весьма сомнительным прошлым, чей вклад в реформы до сих пор носил исключительно деструктивный характер. Мне не нужно называть фамилию этого человека — те, кто работает в данной сфере, сразу поймут, о ком я говорю.

В современном мире невозможно управлять без вовлечения в процесс управления тех, кем вы управляете. Янукович думал, что сможет править единолично, но получил в качестве урока свой Майдан. Парадоксально, что исполняющая обязанности министра здравоохранения, заслужившая свою репутацию на Майдане, пытается управлять психиатрией, не привлекая к этому процессу психиатров, а ее команда планирует модернизировать услуги в сфере охраны психического здоровья, не обладая соответствующими знаниями и не вовлекая в процесс реформ самих пользователей этих услуг. В Соединенных Штатах, откуда родом Ульяна Супрун, такой подход считался бы фундаментальной ошибкой, которая незамедлительно привела бы к концу ее политической и, возможно, даже профессиональной карьеры. Но почему же в Украине это никого не заботит и ей разрешено продолжать свою деятельность? Какая власть удерживает ее на этом посту несмотря на явное отсутствие компетентности?

Разве это не парадоксально, что сейчас, когда я сравниваю министров последних 26 лет, я вынужден сделать вывод, что по крайней мере для сферы охраны психического здоровья нынешний министр является худшим? Что я даже тоскую по временам Раисы Богатыревой, министра здравоохранения в правительстве Януковича, которая, пусть и была насквозь коррумпированной фигурой, но хотя бы знала, что происходит на местах, и не вмешивалась в медленный, но неуклонный процесс возвращения украинской психиатрии в глобальный мир.

На днях я показал своим студентам волнующий фильм о Майдане, снятый многообещающим режиссером Дамианом Колодием. Я действительно был взволнован, когда снова увидел кадры того, что произошло 30 ноября 2013 года и позже на Майдане. Но я был взволнован еще и потому, что сегодня мы знаем, какие были совершены ошибки, где развеялись надежды, где энтузиазм сменился гневом и разочарованием. А также потому, что в сфере охраны психического здоровья в Украине мы снова оказались в пустыне, теперь защищаясь от тех, кто, как мы полагали, был на нашей стороне. Для меня это безмерно печальные дни.