Феномен договора

Каждый из нас живет в паутине различных видов договоров. Одни удовлетворяют наши потребности постоянно, ежедневно, и мы не замечаем их, когда все в порядке. Купив, например, хлеб, мы не вникаем в то, сколько труда, выполненного на основании многочисленных договоров, вложено, чтобы он оказался на нашем столе.

Какие есть договоры? Есть такие, которые мы заключаем ежедневно или даже несколько раз в день. К некоторым мы прибегаем редко или даже раз в жизни. А есть и такие, которые могут не понадобиться конкретному человеку в течение всей его жизни. Есть договоры, рассчитанные на разовое выполнение, а некоторые могут служить лицу в течение длительного времени.

Слово и доверие — суть договора

Смыслообразующими, сущностными составляющими договора являются Слово и Доверие.

Слово (устное или письменное), обрамленное договором, становится правилом поведения — юридическим правом и юридической обязанностью. Поэтому не устану повторять слова Ивана Франко: «Якби ти знав, як много важить слово!»

В Правах, по которым судится малороссийский народ, сторона в договоре называлась «върител», то есть тот, кто верит. Станислав Днистрянский в переведенном им для нужд ЗУНР Австрийском Гражданском кодексе также пользовался словом «веритель».

Термин «кредитор» содержался в законах Российской Империи. И именно оттуда перешел в Гражданский кодекс РФССР 1922 года, а из него — в скопированный Гражданский кодекс УССР.

Латинское слово credo означает верить, доверять, довериться. Слово «кредитор» из украинской юридической лексики уже не выкинешь, впрочем, стоит вернуть к жизни в качестве синонима слово «веритель», что, несомненно, обогатило бы ее. Кредитор в договоре (веритель) — это тот, кто доверяет и верит.

И действительно, покупая лекарства, мы верим, что они не поддельные; пассажир хочет вовремя доехать до места назначения и верит, что автобус довезет его без происшествий; заказчик не предполагает, что подрядчик использует некачественный материал; на концерте мы хотим услышать живой звук и надеемся, что певец нас не обманывает. Если гражданин не доверяет авиакомпании, он вряд ли сядет в ее самолет. И так — каждый раз! Без веры, или хотя бы надежды на удовлетворение своих потребностей, каждый договор превратился бы в настоящее испытание: довезет или не довезет, здание выстоит или рухнет. Ни одна женщина не доверилась бы пластическому хирургу без веры в омоложение.

Если банк будет знать о плохой кредитной истории определенного человека, он вряд ли заключит с ним договор. Если бы киевляне не доверяли компании «Элита-центр», то не отдали бы ей свои сбережения для получения права собственности на квартиру. Сложно было не поверить и кредитному союзу, в составе руководства которого были жены известных в государстве людей. Однако выстроенная ими финансовая конструкция пала, похоронив надежды ученых, артистов, писателей на получение процентов от действительно честно заработанных денег.

Поэтому, в противоположность распространенному мнению, не существует, на мой взгляд, оснований для особого выделения из всех видов договоров тех, что «основаны на доверии», «носят особо доверительный характер», к которым причисляют договоры займа, ренты, пожизненного содержания, поручения, управления имуществом, наследства.

Ввиду того, что эти договоры рассчитаны на длительное присутствие другого лица в жизни кредитора, последнему следует относиться к его выбору особенно тщательно. Впрочем, надо так же внимательно присматриваться даже к обычному электрику, которого на короткое время впускаем в свой дом.

Участники договора — все равно ли продавцу, кто у него покупает

Говорят, продавцу все равно, кто у него покупает. На самом деле — и так, и не совсем так. Хотя, как считал римский император Веспасиан, «деньги не пахнут», не каждый продаст родительский дом тому, кто намерен его снести, или собаку — сомнительному человеку. «Отдам в надежные руки» — читаем объявления о домашних животных.

С позиции покупателя, личность продавца ему также не безразлична. Если неопрятная женщина продает что-то на рынке, лучше не рисковать. А вот роскошная, в красочном наряде женщина, разложившая на белоснежном полотне на косовской ярмарке результаты своего труда (молоко, творог, сметану), привлекает покупателей еще издали. Такой не грех и переплатить. За красоту, за уважение к себе и к покупателям, за подаренное хорошее настроение.

Впрочем, в отношениях с юридическими лицами решающее значение будет иметь не внешняя привлекательность их руководителей или канцелярии, а деловая репутация. Доверие к контрагенту может быть обоснованным, заслуженным, проверенным годами или, наоборот, безосновательным, обусловленным рекламой или другим случайным фактором. Но оно есть, хоть иногда и тонюсенькое, как мартовский лед.

Нет и достаточного основания полагать, что на особом доверии базируются договоры с участием родственников, ведь судебных дел, вызванных неисполнением родственниками договоров, в частности займа или пожизненного содержания, хватает.

В каждом договоре кредитор доверяет и верит или, по меньшей мере, надеется, что должник его не обманет. Украинцы, как сказал однажды Юрий Щербак, — рекордсмены доверия к соотечественникам. Именно поэтому так часто попадают в сети аферистов. Но это уже другая сторона проблемы.

Вера без меры — о заключении договоров и генетической особенности украинцев

Доверчивость — генетическая черта украинцев. И с этим ничего уже не поделаешь. «Нацией золотых воротничков» назвал украинцев Игорь Каганец. Для самооправдания и самоуспокоения можем разве что заявить, что историческим корнем доверия к поведению других является уважение к самому себе. Ведь тот, кто себя уважает, не захочет унижать себя плохой работой и тем самым одновременно унижать кредитора. Кто же тогда придет к нему завтра? И заказчику (покупателю) как-то не к лицу проверять работу, ведь это могло бы продемонстрировать его неуважение к исполнителю.

Есть, конечно, ситуации, когда человеку не могут дать гарантий воплощения его надежд, но он, заключая договор, идет на риск, надеясь на счастливый случай. Именно это мы наблюдаем при покупке лотерейного билета. Продавая щенка элитной породы, владелец не может гарантировать покупателю его способности к будущему оплодотворению. То есть и здесь покупатель в определенной степени рискует.

«Доверие кредитора, как и любое другое доверие, содержит в себе риск», — писал еще в 1937 году французский профессор Евгений Годэмэ.

Договор как разновидность права

Договор — это альтернатива неопределенности, хаосу, конфликтам, маленьким и глобальным войнам. Это взаимосвязь двух воль как чего-то общего, считал Гегель.

Интерес объединяет стороны в договоре: один печет хлеб и этим зарабатывает себе на жизнь, другой его потребляет и этим также обеспечивает себе жизнь; один предоставляет транспортные услуги для получения прибыли, другой пользуется ими.

Интерес — это одновременно и то, что разделяет стороны в договоре, расставляя их то на позиции исполнителя работы, то на позиции потребителя.

Договор — это регулятор общественных отношений, масштаб поведения для лиц, его заключивших, и одновременно средство контроля за ним.

Договор — это разновидность права, одна из его форм. Этот тезис основывается на решении Конституционного суда Украины от 2 ноября 2004 года, в котором содержится очень важный вывод: «Право — это не только закон», которого, без преувеличения, очень долго ждала вся Украина.

Договор — это нормативно-правовой акт локального, двустороннего или многостороннего регулирующего, обязывающего действия. Это шокирующее поначалу мнение поддержали единицы. Большинство же ученых его, к сожалению, до сих пор не воспринимают. Однако время трактовки нормативно-правового акта только как акта общего для всех действия, которая слишком долго, как обручем, сжимала наши мозги, на мой взгляд, прошло. С ее помощью преуменьшалось, с одной стороны, значение саморегуляции, а с другой — фетишировалась регулирующая сила государства.

Поскольку договор — это право, созданное двумя людьми для самих себя, он является нормой их поведения и в итоге — нормативно-правовым актом, но не общего, а локального действия. Именно поэтому суд, рассматривая спор между участниками договора, должен ссылаться на его соответствующие пункты как на форму права.

Для отрицания этого качества договора у оппонентов, по моему мнению, не осталось, по сути, ни одного весомого аргумента. Инерция же научного мышления, как хорошо укрепленная цитадель, сдается не сразу.

Учитывая тот факт, что договор — это право, для употребления словосочетания «гражданско-правовой договор» нет ни малейшего основания, ведь неправового гражданского договора быть просто не может. За исключением разве что договоров, объявленных законом ничтожными, или договоров с кабальными условиями. Поэтому правы ученые в области трудового права: ни одному из них не пришло в голову говорить о «трудово-правовом договоре».

«Гражданско-правовой договор» — это как старая одежда, которую надо решительно сбросить с плеч и выкинуть на терминологическую помойку.

Договор — это юридический факт, который приводит в движение гражданские правоотношения: они возникают, осуществляются и в конце концов — прекращаются.

Территория использования договора постоянно расширяется: из международного и гражданского поля он смело вошел в сферу землепользования и семейных отношений, а недавно — в сферу уголовного процессуального права (соглашение о примирении между потерпевшим и подозреваемым или обвиняемым; соглашение между прокурором и подозреваемым или обвиняемым о признании виновности — ст. 468 УПК). Мировое соглашение в гражданском процессе — это тоже договор.

Таким образом, договор является общеправовым явлением.

Договор в сфере гражданских отношений не только нормирует отношения между людьми, но и дисциплинирует, воспитывает их.

Договор как закон для двоих расширяет возможности каждого благодаря тому, что одно лицо (сторона) участвует в осуществлении права, удовлетворении интересов другого. И этими законами для двоих общество «дышит» днем и ночью, обеспечивая каждому из нас право на жизнь.