Коронавирус и карантин: физическому дистанцированию — да, социальному — нет

Когда мы произносим термин «социальное дистанцирование», все понимают, что речь идет о пандемии COVID-19 и карантине. Людей во всем мире просят держаться на расстоянии друг от друга, как можно меньше общаться и по возможности оставаться дома. Несмотря на то, что прогнозы на будущее отличаются по странам, уже сегодня очевидно, что социальное дистанцирование будет с нами еще долго.

При разработке той или иной терминологии следует думать о последствиях. Многим, если не большинству из нас, повезло — у нас есть семьи и друзья. Временами мы скучаем, испытываем беспокойство или даже паникуем, но, по крайней мере, у нас есть люди, с которыми мы можем общаться. Социальное дистанцирование доставляет нам неудобства и нарушает привычный образ жизни — только и всего, хотя в долгосрочной перспективе оно может повлиять на наше психическое здоровье. Скорее всего, так оно и будет. Но об этом мы узнаем гораздо позже, когда будут опубликованы результаты эпидемиологических исследований, причем, боюсь, весьма шокирующие.

Проблема, однако, заключается в том, что «социальное дистанцирование» является вредным термином. Ведь больше всего от нынешнего кризиса страдают те, кто как никто нуждается в социальных контактах: одинокие, хронически больные, пожилые, а также люди с психическими расстройствами, которых часто игнорируют, забывают, а иногда открыто избегают. Для них социальное дистанцирование становится тюрьмой строгого режима, изолятором, а для иных — поводом серьезно задуматься о том, чтобы свести счеты с жизнью.

Физическому дистанцированию — да, но, пожалуйста, скажите «нет» социальному дистанцированию. Наоборот: помогите тем, кто лишен общения, кто держался на плаву благодаря тем немногими контактам, которые у них были, тем, для кого даже общение с социальным работником или специалистом по охране психического здоровья имело первостепенное значение. Они нуждаются в нашей поддержке, особенно сейчас.

Я не перестаю думать о том пациенте в психиатрической клинике на Кубе, который однажды заметил: «Иногда меня спрашивают, который час. Это уже почти разговор».

Подумайте об этом.