Право собственности супругов

Субъектами права общей совместной собственности могут быть не только супруги. Ими сегодня могут стать любые физические лица, юридические лица и даже государство.

В части 1 статьи 368 ГК содержится общая норма, касающаяся всех возможных субъектов права общей совместной собственности: особенностью общей совместной собственности является отсутствие долей в каждого из сособственников в праве собственности, то есть ее неразделенность между совладельцами. Хотя каждый из них имеет право в любое время потребовать раздела, надеясь на справедливость.

В части 4 статьи 368 ГК содержится еще одно общее правило: общей совместной собственностью является имущество, приобретенное в результате совместной работы и (должно быть — «и/или». — З. Р.) за общие денежные средства. И означает оно, что для признания имущества общей совместной собственностью, например, братьев, им предстоит доказать свое участие в его приобретении совместным трудом и/или за общие средства.

Однако у этого общего правила есть два исключения. Первый касается супругов. Режим общей совместной собственности для супругов следует непосредственно из закона и поэтому в доказательствах участия супругов в приобретении имущества не нуждается. Слова из части 1 статьи 60 Семейного кодекса «принадлежат им» однозначно подтверждают этот тезис. Но это, конечно, не исключает возможности неравного раздела общего имущества или даже отказа в иске тому из супругов, кто свою долю уже растратил в ущерб интересам семьи.

Второе исключение касается лиц, проживающих в так называемом гражданском браке. И закреплено оно в статье 74 СК. Конституционный запрет дискриминации человека по каким-либо признакам стал основанием для принципиально иной законодательной трактовки принадлежности имущества, нажитого в гражданском браке.

В статье 74 СК под названием «Право на имущество женщины и мужчины, которые проживают одной семьей, но не находятся в браке между собой» содержится одна из очень важных реформ семейного права и одновременно одно из достижений Семейного кодекса Украины: замена режима общей долевой собственности (однако и его еще надо доказать: не доказала — не получишь вообще ничего) режимом общей совместной собственности: «принадлежит им». Этим Украина продемонстрировала уважение к выбору человека, уважение к семейной жизни, одинаковую охрану семьи, независимо от наличия брака между женщиной и мужчиной.

Позицией Верховного суда Украины по применению к лицам, проживающим в гражданском браке, части 4 статьи 368 ГК отвергнуты предписания статьи 74 СК, предпринята попытка восстановить дискриминацию в правах на имущество. Поэтому она неприемлема с разных точек зрения.

То, что написано в статье 74 СК, как говорится, черным по белому, дает мне основания настаивать на том, что, например, фактическая жена будет иметь право общей совместной собственности как тогда, когда она вообще не имела собственного заработка, находясь полностью на содержании мужа («муж запретил мне работать»), так и тогда, когда она не имела собственного дохода в связи с учебой, ведением домашнего хозяйства, болезнью или рождением ребенка.

Этот общий вывод, однако, не исключает конкретики, на основе которой суд может уменьшить до минимума долю фактической жены или фактического мужа. Но исходной позицией, точкой отсчета всегда должно быть наличие у проживающих в гражданском браке права общей совместной собственности.

Попутно замечу, что Европейский суд по правам человека не сделал Украине ни одного замечания о несправедливости правового регулирования этих и других семейных отношений.

Ценность института отказа от права собственности, о котором уже говорилось в предыдущей публикации, особенно наглядна в сфере общей совместной собственности супругов. Вероятно, у каждого судьи в памяти хранятся заявления не одного мужчины в судебном процессе о расторжении брака: «На имущество не претендую», «Оставляю все жене», «Оставляю все детям». И общественное мнение уважает таких мужчин за их красивый жест в пользу слабой стороны, которой чаще всего является жена, особенно если она остается с детьми.

Письменный или зафиксированный на аудионосителе отказ от права собственности становится весомым доказательством его совершения. Такой отказ как правопрекращающий юридический факт нельзя отозвать. Поэтому можно утверждать, что фактический, порой молчаливый отказ одного из супругов от права в общей совместной собственности является в Украине явлением весьма распространенным.

Если адресатом такого отказа была, например, жена, общая совместная собственность превратится в ее индивидуальную собственность. Если отказ произошел в пользу детей, они с этого момента становятся собственниками той доли, которая принадлежала их отцу. То есть имущество, принадлежавшее мужчине, в результате семейного перемещения права собственности остается во владении семьи: жены и (или) детей. Если один из супругов отказался от своего права в общей собственности безадресно, считается, что приобретателем стал другой супруг.

Объяснение этого феномена нужно искать в сущности права общей совместной собственности супругов: жена и муж как семья являются одновременно собственниками всего имущества и каждой вещи в частности. И именно этим суды все время интуитивно руководствовались в случае отказа одному из супругов в требовании о разделе имущества в связи с истечением срока исковой давности. Никому не приходило в голову признавать его долю в общей собственности имуществом, не имеющим собственника, и открывать этим путь для взыскания его в доход государства. И происходило это именно потому, что такой долей он еще не обладал.

Поэтому можно говорить об особом правовом иммунитете, правовой броне, которой покрыто право общей совместной собственности супругов: оно как неразделенная ценность сохранится до тех пор, пока не будет разделено на доли самими сособственниками или судом.

Можно утверждать, что адресный отказ от права собственности одного из супругов в пользу другого супруга или их детей давно стал в Украине привычным явлением, хотя и не закрепленным в Семейном кодексе. Но беды в этом, конечно, нет. Всесильная аналогия права способна заполнить малейшую щелочку между буквами наших законов духом права: справедливостью, разумностью, направленностью на добро.

Режим общей совместной собственности супругов называют законным, поскольку он возникает непосредственно из закона, то есть помимо воли супругов. Однако супруги могут договориться о нераспространении этого режима в отношении всего имущества, приобретенного в браке, или какой-либо его части.

Целесообразность заключения брачного договора приобретает все больше сторонников, поскольку гарантирует материальную стабильность, хотя не может гарантировать ни стабильности брака, ни тем более стабильности любви.

Расторжение брака не является автоматическим основанием для прекращения режима общей совместной собственности. Добровольность в осуществлении права общей совместной собственности означает возможность его прекращения, в частности путем добровольного раздела.

Договор о разделе общего имущества супругов ценен не только тем, что экономит время и деньги, а в основном тем, что, в отличие от судебной процедуры, не углубляет конфликт между бывшими супругами, не делает их врагами ни себе, ни детям.

Согласно статье 8 СК, если имущественные отношения между супругами, родителями и детьми, другими членами семьи и родственниками не урегулированы Семейным кодексом, они регулируются Гражданским кодексом при условии, что это не противоречит сути семейных отношений. В Семейном кодексе нет норм, которые устанавливали бы требования к семейным договорам. Это позволяет нам смело брать немало статей главы 16 «Правочини» ГК, в частности о единстве воли и волеизъявления, содержании, форме, поскольку сути семейных отношений они не противоречат.

Договор о разделе, составленный в соответствующей форме и подписанный сторонами, — это состоявшийся акт, то есть юридический факт. Первым его следствием становится превращение общей совместной собственности в общую долевую. А реальное выполнение этого договора (то есть определение, кому будет принадлежать определенное имущество в натуре) приведет к прекращению общей долевой собственности с трансформацией ее в индивидуальную собственность каждого из супругов.

Совладельцы могут сразу договориться о разделе общего имущества в натуре, отталкиваясь от принципа равенства долей. В конце концов, принцип свободы договора дает им право самим определить формат раздела имущества. Предписание статьи 629 ГК «договор является обязательным для исполнения» касается и семейного договора, в том числе договора о разделе общего имущества, повторяя изначальное требование, сформулированное римлянами как pacta sunt servanda.

Поскольку каждый договор — это закон для двоих, слова одного из контрагентов «я передумал» не могут иметь правовых последствий. В этом контексте заслуживает внимания Постановление Верховного суда от 25 сентября 2019: «Стороны воспользовались правом на раздел спорной квартиры и, заключив нотариально заверенный договор, определили, что по результатам раздела имущества ответчица стала единоличным собственником квартиры. В деле установлено, что на время подачи иска спорная квартира является собственностью ответчика, поэтому требования истца о разделе квартиры являются необоснованными».

Этой позицией Верховный суд утвердил принцип стабильности права, принцип определенности в отношениях сторон, без чего любое право, в том числе и право собственности, функционировать в полной мере не может.

Следовательно, лицо, признав право другого на определенное имущество, этим объявляет о прекращении спора по нему. Поэтому наличие такого признания делает невозможным обращение в суд с требованием о решении вопроса о принадлежности этого права, поскольку спор по нему уже решен и поэтому пересмотру судом не подлежит. «Что написано пером, того не вырубишь топором», «Слово не воробей, вылетит — не поймаешь» — эти примеры народной философии учат нас держать слово, быть хозяином своего слова, от чего мы под давлением различных обстоятельств прилично отвыкли.

Согласно статье 125 Конституции Украины, лицо имеет право на обращение в суд с требованием о защите его права в случае его нарушения, обжалования или непризнания. Отсутствие хотя бы одного из этих трех посягательств на право делает его обращение в суд необоснованным, преждевременным. Правда, лицо может ошибиться в мотивах совершения определенного действия, но такая ошибка, как указано в статье 229 ГК, не имеет существенного значения.

Однако категоричность этого предписания, заимствованного из Постановления Пленума Верховного суда СССР от 28 апреля 1978 «О судебной практике по делам о признании сделок недействительными», я неоднократно подвергала сомнению: судам надо оставить люфт, предоставив возможность особенного, нешаблонного реагирования на особые ситуации. Это должно означать, что ошибка в мотивах может, при особых условиях, привести к признанию договора недействительным.

Правовое значение будет иметь и одностороннее заявление одного из супругов наподобие «признаю, что дом куплен на средства мужа» или «признаю, что музыкальные инструменты подарили жене ее родители». Такие заявления будут иметь вес как способ признания права, если, конечно, не будет доказано, что они сделаны в результате обмана или под страхом насилия.

Термин «экстракция» для нашей доктрины и судебной практики был неизвестен. В переводе он означает выделение, извлечение, отщепление. Так что речь идет фактически о банальных ситуациях, когда по воле жены и мужа какая-то часть общего имущества при разделе не будет учитываться, становясь индивидуальной собственностью одного из них.

В жизни такие договоренности не редкость. К примеру, муж, признавая роль жены в воспитании и обучении детей, предлагает: «Пусть дача будет твоей, а остальное имущество поделим поровну». Или стороны договариваются о том, что премия, полученная мужем за особые заслуги, не будет приниматься во внимание при разделе имущества.

Употребление термина «экстракция» не совершит, конечно, революцию в юридической терминологии, а только позволит разграничить нетождественные между собой ситуации. И в этом его ценность.

Об экстракции можно говорить и в том случае, если одному из совладельцев выделяется в натуре определенное имущество с сохранением за остальным имуществом режима общей совместной собственности, но с последующим зачислением стоимости выделенного имущества в его долю.

Собственность — обязывает. Этот конституционное предписание свидетельствует, что собственник не только наделен правами, но и обременен обязанностями. Это надо подчеркнуть и в отношении общей совместной собственности супругов. Поэтому, вслед за профессором И.Покровским, говорившим о регулируемом эгоизме участников гражданских отношений, можем констатировать, что эгоизм супругов как собственника и каждого из них как сособственника также является регулируемым, то есть тоже имеет границу. Такой границей, кроме законных императивов, являются интересы семьи.

В статье 55 Семейного кодекса установлена обязанность супругов заботиться о семье. А в части 3 этой же статьи указано, что жена и муж ответственны друг перед другом, перед другими членами семьи за свое поведение в ней.

О необходимости учитывать интересы семьи указано во многих других статьях Семейного кодекса. Прежде всего в части 1 статьи 54 СК говорится о том, что жена, муж должны утверждать уважение к любой работе, выполняемой в интересах семьи.

В статье 59 СК утвержден приоритет учета интересов семьи даже по использованию того имущества, которое принадлежит жене, мужу на праве личной частной собственности. «Тот из супругов, кто является собственником имущества, определяет режим владения и пользования им с учетом интересов семьи, прежде всего детей. При распоряжении своим имуществом жена, муж обязаны учитывать интересы ребенка, других членов семьи, которые согласно закону имеют право пользования им», — говорится в ней.

Согласно части 3 статьи 61 СК, если одним из супругов заключен договор в интересах семьи, то деньги, иное имущество, полученное по этому договору, являются объектом права общей совместной собственности супругов.

В части 2 статьи 70 СК суду предоставлено право при разделе общего имущества отойти от принципа равенства долей супругов при обстоятельствах, имеющих существенное значение, особенно если один из них тратил его в ущерб интересам семьи.

Из всего этого следует, что согласованность поведения жены и мужа с интересами семьи является тем определяющим фактором, который суды Украины должны принимать во внимание при решении имущественных споров между ними. Интересы семьи не являются стандартными, одинаковыми для всех семей, для всех этапов жизни даже одной семьи. Это так же, как понятие предметов обычной домашней обстановки в наследственном праве, ведь для одних семей импортная мебель, дорогая посуда, ковры будут считаться обычными бытовыми вещами, а для других будут предметами роскоши. Поэтому унифицированного понимания интереса семьи ни законы, ни наука не содержат.

«Интересы семьи» — оцениваемое понятие, то есть такое, конечную оценку которому должен дать суд. Базовым, общим для всех семей интересом можно считать лишь сохранение семьи, утверждение в ней взаимного уважения и любви, поддержки и взаимопомощи. Интерес конкретной семьи фокусируется на том, что в определенный момент имеет для нее особое значение. Можно говорить об иерархии семейных интересов: сверхважные, важные и обычные.

В семье, в которой есть дети, интересы семьи сосредоточены на интересах ребенка (лечение, учеба, развитие и т.д.). В случае достижения детьми совершеннолетия уровень этой «ребенкоцентричности» снижается, но не исчезает. Забота родителей о совершеннолетних детях, постоянное стремление оказывать им разноплановую помощь — это составляющие украинского менталитета, на базе которого сформированы обычаи, названные Конституционным судом Украины в решении от 2 ноября 2004 одной из форм права. Поэтому договоры дарения родителями имущества совершеннолетним детям, а тем более, если у них уже есть свои дети, является проявлением этого менталитета и отвечает обычному праву Украины.

Надо учитывать и то, что такая родительская помощь детям отвечает моральным принципам общества.

Личный интерес жены, мужа или другого члена семьи может не совпадать с общим семейным интересом. В этом случае при решении спора суду придется взвесить эти интересы и отдать предпочтение тому интересу, который является более весомым. Поэтому можно утверждать, что использование общей собственности супругами обременено интересами семьи.

Пренебрежение материальными интересами семьи (злоупотребление алкоголем, наркотиками, азартные игры, крайний, чрезмерный эгоизм и т.п.) может не только стать одним из оснований расторжения брака, но и сместить баланс долей в общем имуществе при его разделе.

Договор, заключенный одним из супругов, если он противоречит интересам семьи, не создает обязанностей для второго из супругов. Такой договор суд может признать недействительным, если он не будет соответствовать принципу справедливости.

Если один из супругов потратил общее имущество не на пользу семье, это может дать суд основание для уменьшения его доли в общем имуществе или даже привести к отказу ему в иске о разделе общего имущества.

Нередки факты распоряжения общим имуществом одним из супругов без согласия другого супруга, если по закону такое согласие было обязательным.

Верховный суд после некоторых колебаний занял сейчас четкую позицию: если договор, заключенный одним из супругов, требовал письменного согласия второго супруга, но такое согласие от него не было получено, этот договор суд должен быть признан недействительным. Такая позиция Верховного суда при наличии обстоятельств, аналогичных тем, что ее сформировали, является обязательной для соблюдения всеми судами. Верховный суд, однако, оставил без внимания ситуации, когда договор заключен без согласия второго из супругов, но на пользу интересам семьи.

На основе этого можно сделать вывод, что отсутствие согласия одного из супругов на заключение договора не является безусловным основанием для признания его недействительным. Соответствие такого договора интересам семьи перевешивает формальные нарушения, делая невозможным признание договора недействительным.

В итоге суд, по моему убеждению, отдаст предпочтение содержанию отношений, а не формальным упущениям, и этим подчеркнет понимание различия между верховенством закона и верховенством права.

Проблема злоупотребления правом глобальная, касается едва ли не каждого права. Закон не содержит перечень всех возможных способов злоупотребления правом, да это и невозможно. Теория злоупотребления правом сконцентрировала свое внимание на двух его проявлениях. Первое — когда носитель права, осуществляя это право, вышел за его пределы, установленные законом или договором, то есть, как говорится, «перебрал»: требовал оплаты выполненной работы сверх обусловленной, включал громко музыку ночью или выполнил работу из некачественных материалов.

Второе проявление — когда одно лицо умышленно не осуществляет предоставленное ему право или сознательно использует его с целью причинения вреда другому. То есть речь идет о хоть и формально правомерных действиях лица, но совершаемых с намерением причинить вред другому лицу.

В сфере семейных отношений, и не только материальных, злоупотребление правом не является распространенным явлением, но и не единичным фактом. И хотя в Семейном кодексе общего запрета злоупотребления правом, к сожалению, нет, этот пробел дает нам право воспользоваться частью 3 статьи 13 ГК: «Не допускаются действия лица, совершаемые с намерением причинить вред другому лицу, а также злоупотребление правом в иных формах».

Несколько лет назад Верховный суд Украины признал правомерным промедление одного из супругов с регистрацией права собственности на дом, построенный во время брака, на его имя, считая такую регистрацию проявлением его личной жизни, которая не допускает принудительного осуществления.

Странно, ведь на самом деле речь шла об очень ярком примере злоупотребления правом, поскольку отсутствие государственной регистрации права собственности на дом делало невозможной подачу женой иска о его разделе. Правда, эта проблема в связи с изменением законодательства уже отпала.

Примером злоупотребления правом можно считать отказ отца (чаще всего именно его) от предоставления согласия на выезд ребенка на лечение или отдых за границу, порой даже с требованием оплатить эту «услугу». Или использование матерью полученных алиментов вопреки интересам ребенка.

Злоупотребление со стороны одного из супругов как сособственника чаще всего проявляется в Украине в сокрытии дохода, фетишизации собственных нужд в противовес потребностям семьи, пьянстве, наркомании и т.д.

Злоупотребление правом на распоряжение общей собственностью со стороны одного из супругов может проявиться в двух формах — пассивной (например, в промедлении с предоставлением согласия вопреки потребностям семьи), и активной (в запрете на распоряжение или предоставлении согласия на распоряжение с условием совершения другим супругом определенных встречных действий, а также в использовании собственности, как совместной, так и личной, вопреки семейным интересам).

Юридическое последствие злоупотребления правом в сфере семейных отношений зависит от воли другого супруга: расторжение брака, сепарация, уменьшение его доли в общем имуществе или даже отказ в его выделении, признание недействительными договоров, заключенных без его согласия.

Если речь идет о дарении одним из супругов общих средств без согласия второго супруга, правовым последствием заключения этого договора может быть признание его недействительным относительно половины суммы денег и взыскание их с дарителя в пользу второго супруга или зачисление этой суммы на его conto в случае последующего раздела общего имущества.

Если на счетах жены и мужа были примерно одинаковые суммы средств, это дает право суду считать эти средства реально разделенными между ними. Следовательно, распоряжение ими каждым из супругов согласия второго не требовало. Такой вывод, сделанный Верховным судом СССР много лет назад, не утратил своей актуальности, является разумным, поэтому может как концепция пригодиться сегодня судам Украины.

О возможности единоличного отчуждения объектов общего имущества можно говорить и в отношении другого имущества при условии его полной юридической автономности (регистрации на имя каждого из них, нахождения в их фактическом владении).

Если объем имущества, которым владеет один из супругов, не уменьшился в результате того, что второй осуществил отчуждение того, чем сам владел, для вывода о нарушении интересов первым не будет достаточных оснований. Такие действия отчуждателя соответствуют процедурной экономии, имеющей смысл не только в судебном гражданском процессе.

Итак, отступление от установленной законом процедуры заключения договора может привести к его недействительности лишь в случае причинения этим вреда второму из супругов и интересам семьи. Это означает, что отсутствие согласия второго супруга на заключение договора не всегда может быть достаточным основанием для признания его недействительным, если этим не был нанесен ущерб.

Каждое проявление злоупотребления правом одной стороны может быть амнистировано поведением другой. Имеются в виду акты прощения, то есть «выведение себя из зоны жажды мести» (Мирослав Маринович), акты примирения.

Об актах примирения может свидетельствовать продолжение семейных отношений, необращение обиженного с иском в суд в течение срока исковой давности. Юридическим следствием примирения является возвращение сторон на исходную позицию: отсутствие претензий друг к другу, начало отношений с чистого листа.