Дети в жерновах правосудия. Часть 2

Никто не застрахован

Невероятно, но жертвами милицейского произвола могут стать и вполне законопослушные «домашние» дети. Летом 2009 года на окраине Харькова было совершено убийство 17-летней девушки. Оперативные работники начали свозить в райотдел милиции жителей микрорайона, в котором проживала жертва преступления. Поскольку девушка только что закончила среднюю школу, то среди доставленных в милицию было много учеников школы, в которой училась девушка, а также ее школьные подруги. Несколько девушек, которых опрашивали в связи с совершенным преступлением, жаловались родителям на грубое обращение с ними работников милиции.

16-летняя девушка, инвалид с детства, которую милиционеры забрали из дома рано утром (в 6.30) и продержали в райотделе до 23-х часов, рассказала, что целый день она простояла в коридоре, ожидая своей очереди, ей ни разу не давали есть и пить (в тот день была невыносимая жара) и только один раз за день ей дали возможность сходить в туалет.

Мать другой девушки рассказала, как их дочь утром забрали из квартиры работники милиции, и к вечеру она не вернулась из райотдела. Мать пошла туда выяснить ситуацию. Когда она требовала от руководства райотдела сообщить, почему ее дочь целый день держат в милиции, ей в грубой форме ответили, что девушку будут держать столько, сколько посчитают нужным, хоть трое-пятеро суток. Когда девушку поздно вечером отпустили, она была в шоке от того, как обращались с ней сотрудники милиции. Следует отметить, что по результатам расследования ни одна из девочек, доставленных в райотдел, не оказалась причастной к этому преступлению. Всех их, как выяснилось, доставляли в райотдел в статусе... посетителей для получения объяснений. Родители подали жалобы на действия дознавателя. Но инспекция по личному составу, которая эти жалобы рассматривала, не выявила никаких нарушений.

Евгений Захаров, сопредседатель Харьковской правозащитной группы, рассказал, как недавно в Харькове троих гуляющих на улице десятилетних мальчиков задержали и доставили в райотдел милиции. Их довольно долго удерживали, запугивали, угрожали. Заставляли признаться в краже. Не давали позвонить домой. В конце концов их нашли родители, один из которых привез адвоката. Детей тут же отпустили...

Исследователи говорят, что физическое насилие с целью получения показаний чаще применяется к несовершеннолетним мужского пола; в женской колонии о физическом насилии в ходе следствия рассказали четыре девушки. Воспитанники школ и училищ социальной реабилитации сообщили, что в отношении них распространенным средством запугивания было беспричинное содержание в наручниках. Из 24 воспитанников школ и училищ социальной реабилитации, которых допрашивали в милиции, пятеро стали жертвами насилия, а еще трое отметили, что были свидетелями того, как бьют их знакомых.

Вопрос:  Как с тобой обращались в милиции?

Ответ: Со мной нормально, а вот с одной моей знакомой обошлись плохо. Еще раньше, когда я сбежала из дома, меня с одной моей знакомой нашли и привезли в милицию. Так вот, ее били, подстригли наголо. Меня тоже ударили несколько раз, но потом пришла мама и забрала меня. А ее маме на нее наплевать, ее продержали всю ночь в милиции, а потом я ее видела, она вся в синяках была и острижена. Нас посадили в коридоре, потом девочку (ей было тогда 16 лет) завели в кабинет, я слышала, как ее матом ругали, она вышла вся в слезах. Потом приехал прокурор, мы поговорили, и нас с мамой отпустили.

В этом случае прокурор сыграл хорошую роль. Но бывают и другие случаи.

Обвинение, защита и правосудие...

Вопрос:  Расскажи, когда проходил допрос, был адвокат или педагог на допросе?

Ответ:  Нет. Была милиция. Потом прокурор, и все. Меня тогда били... он взял меня за шею рукой, начал бить по столу и говорил: «Признавайся!». Я потом начала плакать, он начал еще больше кричать. А потом, когда приехала мама, меня уже никто не трогал. Потом, когда меня привезли в горотдел, опер не пустил мою маму в кабинет, и, когда меня завели в кабинет, даже ничего не спрашивали, сразу начали бить.

Вопрос:  С тобой в кабинете был еще кто-то, когда тебя били?

Ответ:  Ну, меня бил вообще прокурор, а милиционер вышел, когда он начал бить, он просто не мог на это смотреть.

«Роль прокуратуры в уголовном процессе оценивается как положительно, так и отрицательно. В нескольких случаях дети считают, что прокурор помог или пытался им помочь, в других отмечается некорректное поведение прокурора, дополнительное психологическое давление на несовершеннолетнего. В одном случае прокурор принял к рассмотрению жалобу на жестокое обращение, и сотрудники МВД были за это наказаны. Респонденты, освободившиеся из воспитательных колоний, преимущественно оценивают роль прокурора как сотрудничество со следствием, реже сообщалось о случаях, когда прокурор действенно отреагировал на жалобу, помог подследственному, пресек противоправные действия сотрудников милиции», — говорится в исследовании.

Что касается роли адвоката, то в большинстве случаев он не присутствует на первом допросе, но потом с некоторым опозданием подключается к процессу. По выводам исследователей, когда задержанный ребенок с самого начала требует провести допрос в присутствии адвоката или сообщить родителям, это требование может противоправно игнорировать следствие, чтобы максимально воспользоваться стрессовым состоянием задержанного для давления.

Роль государственных защитников дети, как правило, оценивают негативно («адвокат не сделал ничего», «адвокат фактически работал на стороне следствия»), однако называют и исключения, когда государственный адвокат помог («дали минимальный срок наказания»). Несовершеннолетние, чьи родственники смогли найти необходимые средства на услуги частного адвоката, чаще отмечают его положительную роль в процессе.

Цитата: «Получилось так, что у меня не было своего адвоката, мне дали из милиции адвоката. Прокурор меня спросил: признаешь ли ты, что ты виновата? Я сказала: да, я не скрываю того, что я украла деньги. Ну и прокурор сказал: три года. Адвокат не возразил ничего. Если бы мы платили деньги, то, может, да, а так он к этому отнесся: ну хорошо. При мне он не разбирался. Я не знаю, читал ли он дело перед судом или нет. Он вот так сидел, слушал, что говорит судья».

Что касается роли судьи, то дети преимущественно оценивают ее нейтрально, отмечают равнодушие судьи к делу и формальное выполнение обязанностей. Часть детей считает, что судья в их деле полностью поддержал обвинение. Реже встречается мнение, что судья помог подсудимому, отнесся по-человечески, вынес наиболее мягкий возможный приговор.

Эксперты, опрошенные в ходе исследования, в целом сходятся в оценке высокой распространенности практики жестокого обращения и насилия. Угрозы и психологическое давление являются, скорее, правилом. Исключение составляют отдельные случаи, когда вина подследственных очевидна и признается ими добровольно. Однако парадоксальным образом даже добровольное признание вины не всегда позволяет избежать предварительного заключения...

«Эти исследования определенно показывают, что дети становятся жертвами физического насилия, их незаконно задерживают в отделениях милиции и принуждают к признанию в преступлениях, оставляют без юридической помощи. ЮНИСЕФ призывает Украину принять необходимые меры для того, чтобы со всеми детьми, которые оказываются в контакте с законом, обращались с уважением, не унижали и помогали детям стать активными членами общества в будущем. Для этого не нужно менять законодательство, нужно только изменить практику», — отмечает Юкие Мокуо, глава представительства ЮНИСЕФ в Украине.