Управление толпой: почему россияне верят Путину

Продолжая тему манипулирования общественным сознанием, «Ракурс» расспросил психолога Олега Хомяка об особенностях российского менталитета и о том, почему Путин пользуется поддержкой подавляющего большинства россиян.

— Откуда, по-вашему, возник этот образ «России, встающей с колен»? Что это?

— Человек, который хочет манипулировать общественным сознанием, вначале рассматривает образы, заложенные в коллективном бессознательном. В России есть образ «униженного величия». Действительно, Российская империя, а затем СССР — это была великая страна, но она рухнула. Хорошему реформатору нужно было бы создать в России новую идеологию, дать людям новую идентификацию, но этого не сделали. Россия в осознании своих граждан осталась осколком Советского Союза. Остальные республики обрели свою государственность, свою независимость, а Россия потеряла свои «колонии». Для людей, идентифицирующих себя со своим государством, это ощущается, как личная потеря, как сильное переживание утраты чего-то важного.

Страна, которая была великой империей, унижена, как Германия после Первой мировой. И ее гражданам передается это чувство унижения, чувство неполноценности. Тому, кто хочет манипулировать массовым сознанием, достаточно обратить внимание на эти эмоциональные заряды: отрицательный — униженность и положительный — величие. Представьте площадь, на трибуне — Манипулятор, внизу — толпа. Манипулятор говорит толпе: «Смотрите, мы унижены!» И толпа ему отвечает: «Да-а-а!» При этом каждый отдельный человек толпы (по-латыни — охламон) чувствует стыд и отчаянье. Манипулятор продолжает: «А ведь было величие?» Толпа в ответ: «Было!» Охламон испытывает мгновенный эмоциональный подъем, тут же сменяющийся чувством потери. Манипулятор вопрошает: «А сейчас вы чувствуете это величие? Помните подвиги Дмитрия Донского, Александра Невского, героев Великой Отечественной войны? Это же мы сделали!» Толпа орет: «Да, это мы!» Сердце охламона наполняется гордостью, как будто это он сам воевал на фронтах ВОВ и лично разбил татаро-монголов. Манипулятор доходит до кульминации: «Америка и Европа поставили нас на колени, но мы встанем! И дадим отпор фашистам и бандеровцам!» Толпа захлебывается от восторга: «Встанем с колен! Дадим отпор! Уничтожим фашистов! Отомстим за наше унижение!» При чем здесь фашисты и бандеровцы, никто уже не задумывается, но эти образы врагов прочно укоренились в коллективном бессознательном, люди чувствуют эмоциональный подъем, готовность к подвигу и личное величие.

Манипулятор оперирует коллективными смыслами, но каждый человек в толпе через эти смыслы пытается восстановить свое личное состояние душевного благополучия. Другого способа обрести вдохновение и смысл жизни они не знают, поэтому будут держаться за такого лидера-манипулятора руками и ногами. Он дает им надежду. Другое дело, что смыслы, которые он им дает, изначально лживые. Но на это они могут закрыть глаза. Для них реально Путин — это символ национального возрождения.

Образы коллективного бессознательного примеряются к сегодняшней реальности. На реальных украинцев нацепили выдуманный образ фашистов. А критическое мышление на этом эмоциональном подъеме отсутствует, все принимается за чистую монету. Механизм работает.

— Россия в определенном смысле превращается в Северную Корею?

— Есть существенные отличия. В Северной Корее, законсервированной со всех сторон, где нет доступа к информации извне, люди верят любому бреду: что в США население умирает от голода, и только гуманитарная помощь из КНДР (в виде кофе) их спасает; что КНДР победила в чемпионате мира по футболу и т.д. Россия в этом смысле более совершенна — люди имеют доступ и к другой информации (интернет там пока есть), но предпочитают верить тому, что им преподносят федеральные телеканалы и прочие путинские СМИ. То есть российским властям даже не нужно прилагать усилия для ограничения доступа к «нежелательной» информации, потребитель сам себя ограничивает.

В то же время, если Россию законопатить экономически, как Северную Корею, она погибнет. КНДР может жить на натуральном хозяйстве, им вообще никто не нужен. Более того, власти постоянно демонстрируют своим гражданам «мощь технологий» и «прогресс», который возможен без включенности во внешний мир.

— Откуда у русского человека такая ненависть к Европе, вообще к Западу? Это еще со времен холодной войны?

— Это началось гораздо раньше, еще во времена Петра I, пытавшегося привить своим подданным западный образ жизни. Помните, как московиты сопротивлялись этому? Возникло напряжение между подавляемым русским (точнее, московским) и навязанным европейским. Потом у России были европейские правители (и по происхождению, и по духу), тяготеющие к просвещенности, вплоть до Николая I, при котором возник лозунг: «Православие. Самодержавие. Народность». С этого момента появился крен в другую сторону. Появились русские философы, писавшие об особом пути России, началась борьба между западниками и славянофилами.

Если отождествить страну с личностью, то можно сказать, что у России есть детская травма — ее обидел Петр I, унизив бояр, Москву. И эта детская травма все время дает о себе знать. И, кстати, обратите внимание на русских националистов — у всех бороды (то, что запретил Петр I), глаза горят, как у раскольников. Всем своим видом они как бы олицетворяют протест против западничества Петра I.

Так что образ враждебного Запада, стремящегося разрушить Россию, да и вообще образ злобной «мировой закулисы» появился не вчера и даже не в Советском Союзе.

— А что это за загадочный образ «мировой закулисы», на который так любят ссылаться российские СМИ, с вашей точки зрения?

— Образ «мировой закулисы» выглядит для нормальных людей, как идея мирового правительства, которое возникнет в объединенной Земле. Кто бы протестовал против того, чтобы на планете не было границ, чтобы была одна общая культура-общность, управляемая единым правительством? Это бы сняло все противоречия, не было бы войн. Евросоюз — это в каком-то смысле эксперимент, попытка построить такое сообщество на отдельно взятой территории. СССР как общность разных народов был построен насильственным образом, а страны Европы объединились добровольно. Но даже эта здоровая, казалось бы, идея извращается в России. Так и возникает «мировая закулиса».

Пример жесткой российской манипуляции — становление образа «Русского мира» возможно только через уничижение или даже уничтожение других образов. Такими образами в данный момент являются Украина и США. Но если Украину еще как-то можно подавить, что, собственно, и пытается сделать Россия, то как быть с США? Можно до бесконечности кричать, что Америка загнивает, а доллар рушится. Но он почему-то никак не обрушится, и США остаются сверхдержавой.

— Уже неоднократно были подмечены двойные посылы, транслируемые российскими СМИ. Первый: Америка в долгах, как в шелках, она вот-вот рухнет. Второй: Америка диктует остальным странам правила игры и жаждет стереть Россию с лица земли. Как могут в сознании россиян одновременно уживаться эти два образа? Если Америка нищая и хилая, чего они боятся, против кого вооружаются?

— Когда в коллективном бессознательном создается неадекватный манипулятивный образ, это приводит к расколу сознания — коллективной шизофрении. Надо понимать, что человек по своей изначальной природе — это животное, которое может эмоционально реагировать, но мыслить не умеет. Нормальный, среднестатистический человек тоже мыслить не умеет. За него это делает система. У нормального человека психика пассивно отражает процессы мышления лидеров. Нормальный человек осмысляет реальность через те фильтры (грубо говоря, программные установки), которые ему предлагает система. Информация проходит внутрь через эти фильтры и сразу же эмоционально окрашивается. Человек называет это осмыслением. На самом деле никакого осмысления там нет.

Человек очень зрелый, который осознал свою идентичность (я — это я), у которого появилось критическое мышление, может мыслить, потому что он может соотносить наблюдаемые факты с моделями смыслов. Такой человек не только может сопоставлять эти факты с предложенной ему смысловой моделью (идеологической), но и в состоянии рассматривать их в соответствии с различными парадигмами — исторической, математической, духовной, физиологической и т.д. Таким образом он получает разные взгляды на одно и то же событие, разные картинки, которые дополняют друг друга и делают его представление о событии более полным, объемным. А россияне мыслят в предложенной им идеологической парадигме. Поэтому разные «картинки» не только не уживаются вместе, но и могут вообще нарушить мышление. Человек просто переключается с одной «картинки» на другую, не соотнося их друг с другом, не ища логической последовательности. Нарушенное, разорванное мышление — это когда люди теряют способность рационально осмыслить, проанализировать информацию. При таком наборе противоречащих друг другу смыслов понять что-либо невозможно. Человек отключается от всего внешнего, что может вызвать сомнения, чтобы не перегружать свой мозг еще больше, и просто существует не на рациональном осмыслении окружающего мира, а на тотальном доверии системе.

— Образец нарушенного мышления часто демонстрирует Путин, когда одна его фраза противоречит другой, сказанной перед этим. И все это с восторгом «съедается» народом. Безумие лидера делает безумной всю страну?

— Думаю, как раз наоборот. Есть мнение, что Путин использовал россиян, но на самом деле Путин — это обобщенное «российское». Он просто-напросто проявил эти тенденции, отразил их, хотя как лидер мог бы их и перенаправить, использовать в хороших целях. Но он только отразил и усилил. Это показывает, что ответственность за происходящее лежит не только на Путине, но и на обычных россиянах. Они не являются жертвами путинской пропаганды, они соавторы происходящего.

— Одна из техник погружения человека в гипнотический транс заключается в том, что гипнотизер проговаривает какие-то фразы, находящиеся в логической последовательности, а потом внезапно ломает эту логическую цепочку очередной фразой. Собеседника это сбивает с толку, он лихорадочно пытается найти связь между двумя последними предложениями и проваливается в транс. Создается впечатление, что россияне погружены в постоянный транс.

— Если разобраться, все нормальные люди, которые погружены в смысл своей культуры и верят, что это и есть правда, находятся в трансе. Поэтому в духовных практиках основная установка, которую дают человеку, — пробудиться. От чего нужно пробудиться, я же вроде бы и не сплю? Любой нормальный человек включен в систему и искренне ее воспринимает как правду. Пробудившийся понимает, что это лишь картинки. Как Буратино понял, что очаг в каморке папы Карло нарисованный, а не настоящий.

Да, россияне в трансе. Но мы это замечаем только потому, что очень уж неадекватно они себя ведут. И мы в своем трансе. И американцы. До тех пор, пока система смыслов позволяет им реализовывать свои потребности, то есть они могут чувствовать себя свободными людьми в свободной стране, сомнений не возникает. Их транс становится заметен, когда американец попадает в другую страну, в другую культуру, особенно в восточную. Американец, который может быть сам по себе прекрасным человеком, несет в себе часть американского коллективного поля — высокомерие, ощущение собственной правоты, экспансию.

В нашем, украинском, коллективном бессознательном была позиция жертвенности, которая, к счастью, искупается, появляется героизм.

Это коллективное бессознательное на национальном уровне можно назвать менталитетом.

— Можно ли изменить менталитет народа?

— Конечно, можно. Израиль — отличный пример. Евреи в своем коллективном бессознательном много веков подряд были жертвами гонений. Но если вы побываете в современном Израиле, то увидите, что там в поле коллективного бессознательного нет виктимности, а есть героизм, стойкость, гордость, достоинство. Это уже совершенно другой менталитет, развившийся за несколько десятилетий.

Менталитет народа можно менять волевым усилием, но следует понимать, что мы находимся в отношениях с другими, смежными народами. И когда мы меняем свое поле и свое восприятие других, тут же возникают противоречия, войны. Мы, например, начинаем менять свою идентичность, по-другому мыслить о «трех братских народах», понимаем, что прекрасно можем прожить и без этой навязанной идеи славянского братства, но это не может спокойно восприниматься россиянами. Для них это потеря своей идентичности, ведь их идентичность родилась из нашей, Русь, которую они воспевают и которой гордятся, и у которой они позаимствовали историю и самоназвание, — это ведь Киевская Русь.

— Мне никогда не было понятно, зачем красть чужое прошлое?

— Это идентичность, по сути, картинка: «Мы потомки великой и древней Руси». В этой картинке есть элемент величия. Когда же мы возражаем: «Это не ваше», у них возникает переживание: «У нас хотят отобрать наше». И неважно, что территория, на которой располагалась настоящая Русь, находится за тысячи километров и не имеет никакого отношения к России. Человек, живущий в идеологическом трансе, на такие мелочи не обращает внимания. Он видит картинку Киевской Руси и говорит: «Это моя Родина!» Отнимите это, и человек почувствует боль. На такую, с его точки зрения, несправедливость он отреагирует агрессией. Вы отнимаете у него его идентичность, при этом ничего не давая взамен.

— А можно ли вообще разойтись мирно?

— Украинская массовая пропаганда говорит россиянам: «Да какие вы славяне? Вы дикие угро-финны и некультурные татары». Причем говорит довольно уничижительно, оскорбительно. Это неправильно. Если мы хотим повлиять на россиян, нужно проявлять уважение к их происхождению, к угро-финской и к татарской культуре. Чтобы у россиян появилась возможность опереться на это. Вспомнить хотя бы, что древними карело-финнами написан всемирно известный эпос «Калевала». В российскую культуру вошли угро-финские песнопения, очень красивые обряды, топонимы. Это на самом деле интересно и красиво.

Что же касается татар, то вспомните мощь Золотой орды. Если хотите отсоединиться, договоритесь: «Это мое, а это — твое, и оно — прекрасно». Подумайте не только о себе, но и о других народах. Наполните возникшую пустоту мощными смыслами, преображающими цивилизацию, чтобы россияне могли с этим идентифицироваться и оставить в покое нас и нашу историю. Предложите на выбор несколько вариантов прошлого. Когда вариант один, от него легко отказаться. Если вариантов несколько, возникает проблема выбора, человек начинает думать.

Если покопаться, то единого народа, единой общности на территории Киевской Руси никогда не было. Были отдельные славянские племена. Какой может быть единый народ, если от Киева до Новгорода два месяца нужно было добираться? Эти племена были чем-то похожи, но и чем-то отличались, при этом понимали друг друга. Потом начали смешиваться с половцами и печенегами. На самом деле нет никакой разницы, кто наши предки, если только мы свое национальное величие не строим на прошлом.

— Мне кажется, что украинцы за Киевскую Русь так не держатся, как держатся россияне. Нам это не так важно?

— Для нас это естественная среда обитания: здесь Киев, рядом Чернигов, мы здесь живем. Золотые ворота, Софийский собор, улицы Игоревская, Рогнединская, Ярославов Вал, гора Щекавица — все это наполнено живой историей. Для нас это не миф, а реальность, данность. А россияне не опираются на ту землю, на которой живут. И это опасно, в первую очередь для них самих. Они пытаются из осколков прошлого, причем самых разных (тут и коммунизм, и православие, и монархизм), воссоздать образ страны. Такой подход не приведет ни к чему хорошему, только к развалу страны. Путин, как и любой лидер, манипулирует общественным сознанием. Но он допустил две серьезные ошибки: начал врать и соединять несоединимое. Для лидера это непростительные, смертельные ошибки, приводящие к краху страны.

— Создается впечатление, что даже те россияне, которые придерживаются либеральных взглядов и не являются поклонниками агрессивной политики Путина, в какой-то момент вдруг становятся рьяными защитниками «русского народа», который, между прочим, эту политику одобряет и поддерживает. Меня поразила Татьяна Толстая (автор гениальной антиутопии «Кысь» — пародии на русскую идею), в своем Facebook заклеймившая журналиста Аркадия Бабченко за его эмоциональное высказывание о россиянах. Это такой неистребимый русский шовинизм, не зависящий от уровня интеллекта?

— Коллективное бессознательное позволяет объединить группу, создать для этой общности духовный мир. На личностном уровне человек, присоединяясь к культуре, приобретает в ней свой первичный смысл (я — русский, я — украинец, я — ацтек). Идентификация «я — это я» — это уже высокий уровень самоосознания, до него еще нужно дорасти. Поэтому включается первичная самоидентификация на уровне толпы, массовости. Человек крепко держится за коллективное бессознательное, которое придает смысл его существованию, если никакого другого смысла он пока не нашел.

Поэтому, если вы начинаете критиковать культуру страны, у такого человека автоматически возникает агрессия, ведь он себя с этой культурой идентифицирует. Критикуя, высмеивая его культуру, вы отнимаете у него его идентичность, его «величие». Люди будут яростно защищать свою культуру, даже если она им самим кажется глупой и негативной, — для сохранения целостности своего самовосприятия. Если случится какая-то катастрофа с культурой, этот процесс станет неуправляемым, и люди не получат новую идентификацию. Тогда многие не смогут этого пережить.

— А как сделать процесс смены культур управляемым?

— Приведу пример. Жителям бывшей Османской империи дали такую новую идентификацию, назвав их турками, а страну — Турцией. Это один из примеров, когда одна общность рушилась, но кто-то сумел создать на ее обломках новую. Этот процесс, к сожалению, редко бывает бескровным. Если говорить о Турции, то не стоит забывать о геноциде армян, произошедшем как раз в период возникновения новой национальной идеи. Турция сейчас вполне сильная и процветающая страна, но для того, чтобы она получила новый толчок к своему развитию и ее общность на эмоциональной волне еще более укрепилась, она должна была бы признать эту трагедию и раскаяться. Как, собственно, и Украина должна была бы во всеуслышание признать Волынскую трагедию и попросить прощения у поляков. Кучма в свое время ее признал, но тихо, вполголоса. У нашего общества есть страх, что признание этой трагедии автоматически перечеркнет героизм УПА. Но если мы честно рассмотрим и подвиги УПА, и ее грехи, появятся спокойствие и уверенность, из поля коллективного бессознательного уйдет напряжение. Раскаяние и искупление даются нелегко, но всегда открывают новый путь. А насчет героизма — не нужно его искать в прошлом, у нас сейчас есть кого героизировать.