Пацієнт чи комплект для трансплантації?

Скандал, вспыхнувший в Национальном институте хирургии и трансплантологии имени А. Шалимова (НИХТ), не только всколыхнул научную и медицинскую общественность, но и вызвал интерес тех, кто далек от этих сфер. Он заставил внимательнее относиться к тому, что происходит в системе здравоохранения в настоящее время и что ожидает нас в будущем.

В начале января директор института Ю. Поляченко, получив статус народного депутата, перешел на работу в парламент. Знаменитый институт переживает не лучшие времена — коллектив раскололся на два лагеря. Одни написали письмо в вышестоящие инстанции, требуя увольнения заместителя директора института по лечебной работе, который по совместительству является и главным врачом клиники. Они обвиняют его в некомпетентности, коррупции, ошибках, грубом отношении к сотрудникам и пациентам. Другие подготовили обращение в защиту команды Ю. Поляченко и тоже направили его в Верховную Раду, Министерство здравоохранения и премьер-министру.

Во время конфликта наружу вышла ранее тщательно скрываемая информация. Стало известно не только о крупных суммах так называемых благотворительных взносов, которые пациенты вынуждены платить наличными (без каких-либо чеков и квитанций), но и о том, какой опасности подвергается жизнь больных, когда нарушаются требования санэпидрежима, что имеет особое значение не только в операционном блоке, но и в реанимации и других отделениях. Несколько больных, ожидающих пересадки почки, готовят иски в суд и утверждают, что во время лечения их заразили вирусными гепатитами В и С, поставив под угрозу их жизнь.

В то же время НИХТ — один из семи центров, где в Украине проводится трансплантация органов, многие годы он занимает лидирующие позиции. Специалисты института провели десятки успешных операций по пересадке сердца, печени, почек. На так называемом листе ожидания — десятки фамилий людей, нуждающихся в трансплантации. Многие из них, к прискорбию, так и не дождутся спасения — органы для пересадки в большом дефиците.

Эти факты берут на вооружение те, кто требует изменить законодательство, утверждая, что «презумпция несогласия» тормозит развитие трансплантации. Действующий закон требует, чтобы перед забором органа было подписано специальное согласие. Его дает либо сам человек при жизни, либо в трагической ситуации — его родственники. Трансплантологи жалуются, что получить такой документ очень сложно.

В Министерстве здравоохранения откликнулись на жалобы — подготовили законопроект («О внесении изменений в Закон Украины «О трансплантации органов и других анатомических материалов человека»), позволяющий максимально упростить ситуацию. Замена всего лишь одного слова — презумпции «несогласия» на презумпцию «согласия» — может кардинально повлиять не только на медицину, но и на всю нашу жизнь.

Ссылаясь на опыт некоторых европейских стран, украинские чиновники предлагают узаконить забор органов у человека для трансплантации без формальностей с подписанием согласия. Если эти предложения получат силу закона, все мы становимся потенциальными донорами. В то же время авторы законопроекта акцентируют внимание на демократичности норм — тот, кто категорически против, чтобы после смерти его органы изымали для пересадки, имеет право написать заявление о своем несогласии.

Именно презумпция согласия-несогласия и вызывала острые дискуссии. Документ долго прятали в кабинетах, но негативное отношение к нововведениям заставило чиновников организовать хотя бы видимость общественного обсуждения. Кроме авторов законопроекта, за принятие этих норм агитировали хирурги-трансплантологи, которые не только утверждали, что это единственный путь для спасения тысяч человеческих жизней, но и обвиняли украинцев в эгоизме и нежелании помочь ближнему.

Но никто из них так и не смог четко ответить на вопросы: какие механизмы помогут предотвратить случаи «черной» трансплантации? Какую финансовую поддержку госбюджета получат больные с пересаженными органами, которым (пожизненно!) только на лекарства необходимо 10—15 тыс. грн ежемесячно? Если человек против, чтобы его органы использовали после смерти, где и как он может защитить это право? Чиновники утверждают, что достаточно написать такое заявление. Кому? Куда? В законопроекте не определены учреждения, где будут храниться такие отказы, нет ни слова об ответственности за утерю заявления или его утаивание.

Совет: отнесите в поликлинику своему участковому врачу, звучит, как насмешка. В 2013—2014 годах все поликлиники реформируют в консультационно-диагностические центры, больных прикрепят к центрам первичной медпомощи и амбулаториям семейной медицины. Забор и пересадку органов должны проводить в специализированных медицинских центрах так называемого четвертого уровня. Много ли шансов, что о «заявлении о несогласии» вовремя узнают трансплантологи и отменят операцию?..

Профильный комитет Верховной Рады выступил с резкой критикой статьи, предписывающей, кто и как должен решать, умер человек или нет. Консилиум врачей должен подписать документ о том, что наступила смерть мозга, после чего разрешается забор органов. Удастся ли собрать консилиум ночью, в выходной или праздничный день? Или решение будет приниматься единолично?

Непросто устоять перед соблазном поставить подпись, зная, что есть реципиент, которому подходят сердце или почки пациента, находящегося на грани жизни и смерти. Правозащитники отмечают, что в группу риска, в первую очередь, попадут участники ДТП, техногенных аварий и катастроф. Во-первых, есть возможность сослаться на травмы, несовместимые с жизнью. Во-вторых, в такой ситуации «некогда» искать заявление о несогласии. В-третьих, в аварии чаще всего попадают люди трудоспособного возраста, молодые, не обремененные тяжелыми хроническими недугами.

Действующее законодательство разрешает пересадки печени или почек от живых доноров только в тех случаях, когда они являются родственниками реципиентов. Законопроект добавляет (легализует?) «эмоциональное донорство». Это означает, что отдать свои органы для спасения больного сможет человек, состоящий с ним в эмоциональной связи. Поскольку нет четкого определения, кто подходит под эту категорию, эксперты видят в этом лазейку именно для «черной» трансплантации — любого человека, который согласился продать свою почку, можно объявить эмоционально близким.

Законопроект расширяет круг медучреждений, которые могут проводить трансплантацию. В их число могут войти и клиники негосударственной формы собственности.

Группа поддержки законопроекта утверждает, что «черная» трансплантология в Украине невозможна — слишком жесткие нормы законодательства. Очень сложно подобрать пару «донор — реципиент», так что все подозрения о том, что забор органов будет производиться с нарушением закона, беспочвенны.

Но практикующие медики считают, что современные технологии — мобильная связь, интернет, телемедицина — позволяют в считанные минуты обрабатывать и передавать необходимую информацию и даже руководить операциями на расстоянии.

Третий год расследуется дело «черных» трансплантологов — сотрудников НИХТ, показавших, как можно обойти закон. По данным МВД, существуют неопровержимые доказательства того, что группа врачей провела 25 операций по трансплантации почек. Они нашли подходящих доноров, заплатили по 10 тыс. долл. за почку, вывезли их за рубеж, где провели забор и пересадку органов. (География клиник обширна — Азербайджан, Эквадор, Косово.) Больные-реципиенты оказались благодарными, заплатив по 100 тыс. долл. за операцию. (Преступление — транснациональное, за него, по словам правоохранителей, «светит» от 5 до 12 лет.) МВД обнародовало информацию, что две операции по такой же схеме были проведены и в Украине. Следователи сомневаются, что хирурги действительно не знали о запрете на забор органов у неродственников.

Почему в разгар скандала Минздрав решил изменить закон о трансплантации, остается загадкой. Эксперты Евросоюза, занимающиеся вопросами здравоохранения, отмечают, что трансплантация, клинические исследования лекарств и некоторые другие проекты активно перемещаются в страны третьего мира, где не придают особого значения правам человека. Возможно, здесь и нужно искать ответ...