Об общем надзоре прокуратуры и естественном отборе

В чем смысл жизни? Если не мудрствовать лукаво, то для всякой живой особи смысл жизни заключается в увеличении собственной популяции путем размножения. Господь завещал нам: плодитесь и размножайтесь! Помните, как во времена правления Виктора Ющенко Киев был увешан баннерами вроде «Країні не вистачає футболістів. Кохаймося!»

Однако реализация сверхзадачи по приросту собственной популяции неизменно сталкивается с двумя препятствиями: во-первых, агрессивные природные условия и скудность ресурсов не способствуют бесконтрольному размножению, и, во-вторых, другие особи, решая аналогичную задачу, часто употребляют в пищу своих конкурентов за место под солнцем, чем способствуют развитию противоположной тенденции — депопуляции.

В природе данная задача решается путем нахождения динамического равновесия: когда зайцев плодится больше разумной меры, они становятся легкой добычей волков, но если волков слишком много, то им приходится туго — природа оптимизирует их количество до уровня, пока не будет достигнут паритет с зайцами.

То же и люди, даром, что разумные: всю свою историю борются друг с другом за право выхватить для себя больше пространства и лучшие условия для популяризации своего генофонда среди себе подобных. Так продолжалось тысячелетиями, пока не наступила эпоха гуманизма. Для животных она означала возможность комфортно существовать в условиях частичной несвободы в зоопарке, природном заказнике, или, в крайнем случае, — записавшись в Красную книгу. Для людей это означало построение искусственного общества, где бремя борьбы за выживание было бы смягчено внешней поддержкой. Это называется социализм.

Можно, конечно, это назвать зоопарком для людей, где человек меняет свободу диких степей и бескрайней тайги на унылое сидение в клетке, где всегда в миску кинут кусок мяса, а зимой обогреют. При этом процент смертности особей в борьбе за жизнь резко снижается, ведь бороться особо не надо. С другой стороны, как утверждают некоторые критики, в неволе многие живые существа живут меньше и хуже, нежели на свободе.

Вот и приходится выбирать: то ли жить хорошо, долго и счастливо на свободе (единицам), а остальным сдохнуть в борьбе за эту самую жизнь, как завещал великий Дарвин, то ли жить всем, но средне, без рекордов долгожительства и без разнообразия в рационе, в клетке социальной защиты. Одним этим абзацем, в принципе, можно описать всю политическую борьбу за власть за прошедшие 150 лет классовой борьбы Карла Маркса и Фридриха Энгельса.

Но человек имеет некоторое отличие от животных: он — существо социальное, тяготеющее к образованию устойчивого общества. Всякое общество имеет свои законы, но есть две вещи, без которых невозможно построение ни одного общества, ни одного государства, — это страх и справедливость.

Люди тысячелетиями обходились без законодательной власти, и если бы не череда буржуазных революций в Европе за последние несколько сот лет — смешной срок на фоне миллиардов лет существования живого на земле, — то обходились бы и дальше.

Но ни одно общество ни дня не сможет прожить без установления справедливой судебной системы и без страха перед начальствующими властями. Это не мной придумано — так написано в Талмуде. Согласно Талмуду, Бог дал человечеству Семь заповедей потомков Ноя, последняя из которых — обязанность создать справедливую судебную систему. Обратите внимание: Бог не завещал нам создавать парламент, Кабинет министров или Высший совет правосудия, — а именно справедливую судебную систему. Данная заповедь расшифровывается просто: нужно назначать судей, выносящих решения по справедливости, как принято в данном месте. Судьям запрещается брать взятки. Вот, собственно, и вся заповедь. Просто и без лишнего лукавства.

Суд дает обществу нечто такое, чего нельзя приобрести иначе, — сатисфакцию путем установления справедливости в споре или справедливое наказание виновного. Без справедливой судебной системы общество просто погибнет.

Веками установлено: чтобы суд по гражданским делам был справедлив, нужна сущая малость — принять судебное следствие основной формой судебного процесса, когда главной задачей, результатом работы суда является установление истины по делу. В противовес так называемому диспозитивному процессу, при котором суд превращается в состязание по риторике и демагогии патентованных паяцев и никому до истины дела нет.

Но есть второй фактор, не менее, а, быть может, даже более значимый. В Талмуде, в главе 3 трактата «Поучения отцов», Рабби Ханина, заместитель первосвященника, говорил: «Молись о благополучии верховной власти. Ведь если бы не страх перед ней, то люди бы живьем пожрали друг друга».

Данное талмудическое постановление Рабби Ханина можно смело считать заповедью об установлении надзора за законностью. Почему именно надзор, а не суд? Потому что от суда люди ждут не страха, но справедливости! Всякий подсудимый боится суда, это правда. Но суд не является орудием страха. Суд, который предназначен для запугивания обывателей, во все времена и у всех народов именовался судилищем и к правосудию не имеет никакого отношения. И только наличие надзора за точным и единообразным соблюдением закона всеми субъектами правоотношений может вселить в них боязнь совершить правонарушение.

Святое писание учит нас тому, что люди должны быть богобоязненны, тогда они могут претендовать на праведность. Государство и общество могут и должны требовать от людей законопослушности. Ибо если в обществе не создана атмосфера законопослушности, страха перед неотвратимостью наказания — тогда люди и вправду начнут пожирать живьем друг друга… Но чтобы страх перед законом был настоящим, надзор должен быть самым общим.

Таким образом, всякое богоугодное общество зиждется на двух столпах — на справедливом суде и на общем надзоре. История неоднократно доказывала, что попытки опровергнуть седьмую заповедь потомков Ноя, равно как и отрицание талмудического постановления Рабби Ханина, ни к чему хорошему не приводили…

Украина, к своему несчастью, стала тем полигоном, на котором решили проверить: что получится, если отменить эти столпы, эти основы, на которых зиждется наше общество. По совести говоря, такие идеи следует проверять где-нибудь в более подходящем для этого месте: например, в районе Семипалатинска, или на острове Новая Земля, в крайнем случае — на лабораторных мышах…

В детстве многие из нас грешили тем, что ловили жука или кузнечика и наблюдали, как он мучается, когда ему отрывают лапки. Реформаторы украинской правовой системы делают то же самое: шаг за шагом «отрывают лапки» от традиционной модели юстиции, укоренившейся у нас за времена УССР, которая, в свою очередь, унаследовала отдельные традиции и подходы еще с царских времен.

Вместо хирургической операции — провели вскрытие…

Начало не предвещало ничего плохого: в 1996 году в ГПК Украины произошел решительный отказ от метода судебного следствия в пользу диспозитивности при рассмотрении гражданских дел. Прокуратуру лишили с принятием Конституции 1996 года права общего надзора, который включал в себя в том числе активную надзорную роль в судебной сфере. И сразу пошло небольшое провисание в качестве и доступности судебной системы. Она еще по инерции какое-то время работала в гибридном режиме — вроде бы соблюдая диспозитивность, но реально проводя судебное следствие со всеми его атрибутами. Этому немало способствовало еще и то, что первое десятилетие независимости мы преимущественно пользовались советскими кодексами УССР.

И вот пришел зловещий 2004 год, который начался с принятия нового ГПК Украины, построенного в духе ортодоксальной диспозитивности, целиком и полностью «заточенного» под интересы адвокатской братии, чуждого и далекого простому человеку.

Пройдет меньше года — и социально-политический взрыв разорвет на кусочки тот режим, который породил новинку процессуального законодательства. Вроде бы связи никакой, но по иронии судьбы именно суд — Верховный суд — стал тем эшафотом, на котором отрезали прежнюю безмятежную жизнь, и началась эпоха революционных балаганов.

Отбив одну опору — «ногу» правовых основ общества, — это самое общество поковыляло на второй ноге — на остатках прокурорского надзора, придерживаясь за «костыль» осовремененной судебной системы.

Прошло 10 лет. К власти пришли Турчинов, Аваков, Яценюк и примкнувший к ним Порошенко. Вместо того чтобы разобраться с несусветным бардаком, который образовался на очередной революционной волне, и навести элементарный порядок в делах (подчеркну: элементарный порядок), президент решил предаться детской забаве с отрыванием лапок кузнечику. Только за неимением насекомого решил поупражняться на основах конституционного строя.

Что будет, если оторвать от прокуратуры самую «жирную» лапку — надзор за соблюдением прав и свобод человека в публично-правовой сфере? Это все, что осталось к началу 2014 года от некогда самого общего, практически сплошного прокурорского надзора за всеми сферами жизни. Я бы даже сформулировал идею эксперимента шире: изучение скорости депопуляции украинского населения после законодательной отмены талмудического постановления о необходимости страха перед законом.

Смелый эксперимент на людях был начат 14 октября 2014 года, когда Верховная Рада приняла законопроект Виктора Януковича — закон «О прокуратуре» в новой редакции. Согласно этому закону, дезавуировалось действие п. 5 ч. 1 ст. 121 Конституции о прокурорском надзоре за соблюдением прав и свобод граждан со стороны всех субъектов властных полномочий.

Почему так важен был это пресловутый общий надзор? И почему без него все в конечном счете завалилось? Поясню на простом примере. Как работала украинская советская юстиция? У нее было три звена, хотя это и не было предусмотрено никаким законом или Конституцией УССР.

Самое верхнее звено — это райком партии. Туда мог написать каждый — и член партии, и беспартийный, — совершенно в произвольной форме; там его заявление рассматривали ровно столько раз, сколько надо, невзирая ни на какие процессуальные сроки и нормы, а главное — предвзято, предубежденно в хорошем смысле этого слова — в интересах простого трудового человека.

Если детей накормили гадостью в школьной столовой, или ветерану не предоставили положенных льгот — будьте уверены, райком партии не станет вам отписывать, что вы имеете право обратиться в суд или что ваше заявление передано еще куда-нибудь.Если вопрос не касался политики, не ставил под сомнение авторитет советской власти, то меры принимали быстро и решительно, ибо страх перед райкомом партии был у всякого начальника, не говоря о рядовых исполнителях.

Можно было написать в прокуратуру — второе звено. В отличие от райкома партии, прокурор не имел права демонстрировать субъективное отношение к заявителю и/или тому, на кого жалуются, ограничиваясь исключительно рамками сухого закона.Но и здесь была прямая польза гражданину — если двор завален опавшими листьями, которые никто не вывозит, если затягивают ремонт водопровода, если обижают в собесе пенсионерку — ей не надо сушить голову, на кого и в какой суд писать исковое заявление, по какой форме и т. п. Берется лист бумаги и пишется заявление в произвольной форме в одном экземпляре, можно от руки, где излагаются самыми простыми словами все факты, а уж прокурор пусть потом сам решает, какие формы прокурорского реагирования задействовать: то ли представление, то ли протест, можно подать иск в суд в интересах государства или гражданина, а можно назначить ревизию и т. д.

И только если правоотношения носили специфический характер, когда не существовало иной процедуры, кроме судебной, например, восстановление срока на прием наследства, или раздел имущества супругов, — вот тогда уже гражданин обращался в суд, который максимально снисходительно относился к каракулям простого человека, не кончавшего юридических академий…

Благодаря такой трехзвенной системе суды были максимально разгружены от несвойственных им функций, а результат достигался быстро и с наименьшей волокитой.

Что мы имеем теперь? Райкомы партии отменили еще 25 лет назад. Это понятно.Но оставалась хотя бы прокуратура, куда писали, по сути, как в райком партии. По всем вопросам. Прокурорам это страшно не нравилось, но ничего не попишешь — таков закон, прокурор обязан был надзирать за точным и единообразным соблюдением закона всеми предприятиями, учреждениями, организациями, органами власти, а также отдельными гражданами.

Конечно, без райкомов партии прокуратура потихоньку начала выходить из берегов законности и сама стала источником правонарушений, засорился ее кадровый состав.Однако это ли повод для радикальной ликвидации надзорных функций?

Нет никакой надобности объяснять, что народ массово писал в прокуратуру не от хорошей жизни, а, наоборот, — потому, что массово нарушаются права граждан, процедура обращения в суд сложна и запутанна, порою опытные юристы не сразу могут разобраться в территориальной и предметной подсудности спора. Далеко не каждый сможет правильно написать хотя бы «шапку» искового заявления, не говоря уже о его содержании.

К тому же стоимость судебного сбора за последние годы выросла астрономически. У человека, который едва сводит концы с концами, просто нет таких денег на обращение в суд с самым элементарным вопросом.

Вся идея «реформ» заключается в последовательном распространении принципа диспозитивности, как раковой опухоли, на все сферы правоотношений в стране.Можно предположить существование в недрах правящего режима некоего генерального плана построения феодального строя на территории Украины, для чего необходимо максимально широко внедрить диспозитивность как новую модель поведения власти. Это означает полное безразличие и пренебрежение по отношению к повседневным проблемам простого народа.

Например, то ли ваш сосед ест жареную картошку, то ли вас живьем — это касается только вас двоих и никому больше до этого нет никакого дела. А вы имеете право подать в суд — если сможете…

В чем заключается генеральная идея такой политики? В условиях феодального общества низшее сословие является не субъектом, а объектом гражданско-правовых сделок, как, например, крепостные крестьяне и т. п. Поэтому их следует рассматривать как имущество — частную собственность, а значит, государству нет никакого дела до прав и свобод этих «крепостных» — пусть об этом беспокоится их хозяин. Или не беспокоится. Ведь в этом и заключается суть диспозитивности, не так ли?

С другой стороны, для высшего сословия будут созданы все удобства: украл миллиард, заплати 100 миллионов и гуляй дальше. Для уважаемых господ даже суды и законы будут отдельные. Не случайно создан ажиотаж вокруг так называемого Высшего антикоррупционного суда как суда первой инстанции (звучит как полная абракадабра).

В таком подходе есть своя логика. Смотрите: мы ведь не сильно переживаем относительно гражданско-правовых споров между животными за корм и территорию? Правильно! А почему? Потому что за животными мы не признаем гражданской правоспособности. Мы считаем их имуществом, и максимум, на что готовы в плане признания прав животных, — это защита их от чрезмерно жестокого обращения.

В условиях построения неофеодального общества мы скоро придем к ситуации, когда вместо бывшего надзора за соблюдением прав и свобод человека будет предложен один всеобъемлющий закон о предотвращении жестокого обращения с людьми низших сословий.

По этой же причине тщетны все попытки провести реформу судоустройства страны. Ведь животным суд не нужен, не так ли? Раз мы не признаем и не уважаем их гражданские права, то нет предмета для работы правосудия. С них довольно и того, что их не отлавливают соответствующие службы с целью очистки территории. Споры о праве пусть ведут хозяева — у них и деньги найдутся на адвокатов, так что для них общий надзор точно излишний.

Все вышесказанное отлично понимают трезвомыслящие головы в Генеральной прокуратуре (речь идет не о Луценко), поскольку симуляция общего надзора нужна если не ради народа, то хотя бы ради обеспечения работы стола заказов ГПУ. Для этой цели была залегендирована псевдообщественная организация — Всеукраинское движение против политической коррупции «Под контролем».

Человек, который организовал эту шарашкину контору, безусловно, на три головы умнее нынешнего недалекого оберпрокурора страны. Он не только мастер политического пиара, но и обладатель очень специфического чувства юмора, поскольку термин «под контролем» употребляется в контексте проведения контрразведывательных операций с целью перевербовки вражеского агента и принуждения его к работе «под контролем» для передачи врагу важной дезинформации.

Допускаю, что псевдообщественность, которая работает «под контролем» кураторов из ГПУ, используется еще и как ширма для «распиливания» грантов международных донорских организаций и фондов. Идея сама по себе здравая: если у прокуратуры нет полномочий вести общий надзор по собственной инициативе, то кто запрещает организовать гибридную схему, куда включить эдакий походно-полевой райком партии из числа доверенных псевдоактивистов, которые будут забрасывать ГПУ заявлениями в нужном ракурсе, на которые ГПУ будет якобы реагировать?

Попытка заменить в схеме полноценный райком партии его эрзацем — смелая, но не до конца продуманная идея, ведь проблема кроется не в том, что некому «сигнализировать», а в том, что согласно новой редакции закона «О прокуратуре» неясно, как реагировать.

Рассмотрим на примере. Не далее как 30 марта пресс-служба ГПУ сообщила о целой серии новых подвигов активистов «Под контролем», где, среди прочего, была и такая информация:

Представителями Всеукраинского движения против политической коррупции «Под контролем» вовремя проинформированы органы прокуратуры о решении Кременчугского городского совета о предоставлении в аренду общественной организации нежилого помещения сроком на десять лет с арендной платой 1 грн в год.

Вместе с тем установлено, что руководителем общественной организации является руководитель аппарата городского головы. Прокуратурой Полтавской области начато уголовное производство.

Хочется задать вопрос: разве руководитель Кременчугской местной прокуратуры не следит за тем, что делается в местном горсовете? Неужели для того, чтобы вовремя проинформировать прокуратуру о решениях местного горсовета, нужна платная дрессированная общественность?

Опять же, даже получив такое обращение, прокуратура de jure не имеет никаких полномочий проверять законность тех или иных сделок, действий должностных лиц и т. п. Или открывайте досудебное расследование в ЕРДР, или в порядке обращения с иском в суд. Но для того чтобы обратиться в суд, нужно загодя иметь все факты и документы, подтверждающие наличие у прокурора права на такое исковое заявление.

Хуже всего обстоит дело в сфере жилищно-коммунальных услуг, теплоэнергетики, транспорта, розничной торговли, ведь эти сферы преимущественно приватизированы и прокуратура совсем никак не уполномочена разбираться с законностью действий частных компаний, а между тем это порою касается тысяч рядовых граждан — потребителей их услуг.

И даже если ущемление прав граждан очевидно, по закону никакого дела до этого у прокуратуры нет, ведь положения п. 3 ч. 1 ст. 131-1 нынешней редакции Конституции жестко регламентируют рамки полномочий вне криминальной сферы — это

3) представительство интересов государства в суде в исключительных случаях и в порядке, определенных законом.

Нынешней редакцией ч. 2–3 ст. 23 закона «О прокуратуре» установлен мощный фильтр против добросовестного надзора вне криминальной сферы (который, впрочем, почему-то легко обходят, когда нужно злоупотребить правом), и жестко очерчены рамки прокурорской деятельности:

2. Прокурор осуществляет представительство в суде интересов гражданина (гражданина Украины, иностранца или лица без гражданства) в случаях, если такое лицо не в состоянии самостоятельно защитить свои нарушенные или оспариваемые права или реализовать процессуальные полномочия ввиду недостижения совершеннолетия, недееспособности или ограниченной дееспособности...

3. Прокурор осуществляет представительство в суде законных интересов государства в случае нарушения или угрозы нарушения интересов государства, если защиту этих интересов не осуществляет или ненадлежащим образом осуществляет орган государственной власти, орган местного самоуправления или иной субъект властных полномочий...

Там же приведен целый список случаев, когда прокурорское участие категорически не допускается:

Не допускается осуществление прокурором представительства в суде интересов государства в лице государственных компаний, а также в правоотношениях, связанных с избирательным процессом, проведением референдумов, деятельностью Верховной Рады Украины, президента Украины, созданием и деятельностью средств массовой информации, а также политических партий, религиозных организаций, организаций, осуществляющих профессиональное самоуправление, и других общественных объединений. Представительство в суде интересов государства в лице Кабинета министров Украины и Национального банка Украины может осуществляться прокурором Генеральной прокуратуры Украины или региональной прокуратуры исключительно по письменному указанию или приказу генерального прокурора Украины или его первого заместителя или заместителя в соответствии с компетенцией.

Поэтому на практике никакого реагирования на заявление обычного гражданина, если только он не «под контролем», разумеется, не будет — найдется тысяча причин со ссылками на ст. 23 закона «О прокуратуре».

Но жизнь пошла вперед — теперь прокуратура de facto еще и отказывается вести надзор по обращениям граждан и в криминальной сфере. Например, уже и местная прокуратура (самое низовое звено, ниже некуда) отказывается вносить заявления в ЕРДР, перекидывая все на полицию — как на пункт приема макулатуры.

Разнообразились шаблоны отказных ответов по невнесению заявлений в ЕРДР. Так, в местных прокуратурах г. Киева шаблон такой: ваше заявление не содержит достаточно сведений, которые бы объединялись понятием «преступление» согласно ст. 11 УК.

Полиция, в свою очередь, не только больше не скрывает, что проводит доследственные проверки по заявлениям граждан, но даже прямо ссылается на п. 4.3. приказа МВД №1177 от 10 октября 2004 года «Об утверждении Положения о порядке работы с обращениями граждан и организации их личного приема в системе Министерства внутренних дел Украины»,на основании которого орлы Авакова составляют отказные заключения по заявлениям, поданным в порядке ст. 214 УПК.

Излишним будет напоминать, что любые следственные действия, в том числе проверка изложенных в заявлении фактов, до внесения в ЕРДР прямо запрещены в ч. 3 ст. 214 УПК. Специально для тугодоходящих в ч. 4 ст. 214 УПК черным по белому записано:

4. Следователь, прокурор, другое должностное лицо, уполномоченное на принятие и регистрацию заявлений и сообщений об уголовных правонарушениях, обязаны принять и зарегистрировать такое заявление или сообщение. Отказ в принятии и регистрации заявления или сообщения об уголовном правонарушении не допускается.

Какими еще словами нужно разжевать то, что яснее ясного? Но вот что любопытно: ответ о том, на каком правовом основании органы Национальной полиции массово игнорируют императивные требования ст. 214 УПК со ссылкой на свой ведомственный приказ МВД №1177, был получен от Белоцерковской местной прокуратуры Киевской области. Это значит, что прокуратура не только не выполняет прямое указание ст. 25 закона «О прокуратуре», согласно которой именно прокурор осуществляет надзор за органами, которые проводят оперативно-розыскную деятельность, дознание и досудебное следствие, но хуже того — всецело прикрывает такую работу полиции, придавая ей видимость законности.

Кроме того, действует, по сути, негласное указание: не обременять полицию излишним прокурорским надзором, а главное — в категорической форме нигде и никогда не применять положение ч. 2 ст. 305 УПК, по которой следователь или прокурор, который, например, прочитал жалобу гражданина и застыдился собственной бездеятельности, мог бы по собственному желанию устранить свое же бездействие и/или отменить незаконное решение.

Нет уж! Никаких собственных идей, никакого зова совести — посылать всех на три буквы — в суд! А жалобы просто пересылать тем, на кого жаловались.

Только слепой не видит прямой взаимосвязи между отсутствием эффективного надзора за законностью и созданием в обществе атмосферы беззакония и безнаказанности. Все это в совокупности приведет к стремительной депопуляции населения еще более ускоренными темпами, чем это наблюдалось в трагические 30-е годы прошлого века.

Ведь не зря же предупреждали мудрые люди, что каждый прожитый день без страха перед законом приближает нас к ситуации, когда люди будут пожирать друг друга живьем без разбора на классы, чины и сословия.