ЕСПЧ против Украины: право на жизнь и запрет пыток

Иван Лищина, заместитель министра юстиции, уполномоченный по делам Европейского суда по правам человека, — об эффективном расследовании фактов нарушения статей 2 и 3 Европейской Конвенции по правам человека (право на жизнь и запрет пыток) с учетом выводов ЕСПЧ:

— Если при рассмотрении дела Европейский суд видит какие-то вопросы по Конвенции о защите прав человека и основных свобод, он коммуницирует: передает для комментария правительства соответствующие вопросы, которые ему нужно выяснить в этом деле. Правительственный уполномоченный по вопросам ЕСПЧ, представляющий Украину в суде, обращается в соответствующие органы с запросами о предоставлении информации. Поэтому время от времени возникают вопросы, связанные, например, с конфиденциальностью уголовного производства. Ведь для того, чтобы сформировать позицию в ЕСПЧ, необходимо получить максимальный доступ к информации, в том числе и к уголовным делам, еще не переданным в суд. Здесь взаимодействие с прокуратурой совершенно очевидно — мы сотрудничаем как с ГПУ, так и с областными прокуратурами, запрашивая соответствующие данные, и обычно особых проблем не возникает. После этого заявитель комментирует документы, предоставленные правительством, и Европейский суд рассматривает дело.

99% дел рассматриваются в отсутствие сторон. Кстати, есть такая шутка, что если в ЕСПЧ применить ст. 6 Конвенции (право на справедливый суд. — Ред.), то наверняка возникнет множество вопросов и по срокам рассмотрения, и по доступу к правосудию.

После вынесения Европейским судом решения о нарушении прав заявителя, которое через три месяца вступает в силу (или позже — в случае, если одна из сторон просит передать дело на рассмотрение Большой палаты ЕСПЧ), дело передается на исполнение правительства.

Исполнение решения ЕСПЧ состоит из двух базовых элементов — мер индивидуального и общего характера. Что касается общих, то самое простое — подготовить закон, который изменил бы ситуацию. Сложнее, когда нужно менять практику — судебную, прокурорскую, административную или любую другую. Проблемы с изменением практики есть во всех органах, включая регистрационную службу. Например, мы до сих пор не можем убедить нашу регистрационную службу в необходимости предоставлять людям возможность менять отчество в отдельных случаях. Такая ситуация даже не требует внесения изменений в закон, но проходит это тяжело.

Что касается мер индивидуального характера, то самое простое — заплатить деньги, но это, к сожалению, далеко не все. По некоторым делам есть необходимость обратиться в Большую палату Верховного суда с соответствующим заявлением. Насколько я понимаю, сейчас Большая палата ВС переполнена заявлениями заявителей, которые имеют право обращаться, или не имеют этого права, или думают, что его имеют. Одним из элементов индивидуальных мер является расследование, в частности, случаев пыток, установленных ЕСПЧ (нарушение ст. 3 Конвенции. — Ред.). И здесь у нас, к сожалению, далеко не все так хорошо, как хотелось бы.

Наблюдением за выполнением Украиной решений ЕСПЧ занимается Комитет министров Совета Европы, и правительство отчитывается перед ним о выполнении как общих, так и индивидуальных мер. В отношении Украины ЕСПЧ принял более 1800 решений. Невозможно рассматривать каждое дело в отдельности — их объединяют в группы с подобными нарушениями. В то же время группы дел, которые имеют отношение к прокуратуре, — это дела, связанные с уголовными процессами (вопрос продления содержания под стражей и др.).

У нас был маленький праздник недавно, когда по одному делу об обоснованности содержания под стражей, где заявители находились за решеткой 20 месяцев, Европейский суд не установил нарушений. Суд коммуницировал с нами, мы показали, что прокуратура действительно правильно обосновала свою позицию в части того, почему их нельзя было отпустить на волю. Это было приятно.

Что касается статей 2 и 3. Решения по делам против Украины, в которых ЕСПЧ констатировал нарушение ст. 2 и ст. 3 Конвенции по правам человека (право на жизнь и запрет пыток), составляют особую категорию. Нарушение положений ст. 2 Европейский суд констатировал в 59 решениях по делам против Украины. Из них по 21 делу решение было принято комитетом ЕСПЧ в составе трех судей по так называемой упрощенной процедуре, не предусматривающей возможности обжалования решения правительством Украины. Такие решения сразу получают статус заключительных и требуют принятия неотложных действий по их выполнению государственными органами Украины.

Ст. 3 предусматривает абсолютный запрет пыток. По 199 решениям ЕСПЧ констатировал нарушение этой статьи Конвенции в связи с бесчеловечным, унижающим достоинство человека поведением, пытками.

Ст. 2 и ст. 3 Конвенции предусматривают только субстантивные права, то есть права не быть убитым, не подвергаться пыткам. Но по обоим этим статьям Европейский суд установил, что дополнительно к субстантивному праву действует и процедурное право. То есть право на то, чтобы после жалобы в случае смерти лица или пытки государство провело эффективное расследование. Кстати, недавно Конституционный суд согласился с Европейским судом, что статья Конституции Украины предусматривает также право на независимое эффективное расследование.

Так, в решении по делу «Гонгадзе против Украины» Европейский суд указал: первое предложение п. 1 ст. 2 Конвенции обязывает государство не только воздерживаться от умышленного или незаконного лишения жизни, но также принимать соответствующие меры для защиты жизни тех, кто находится под его юрисдикцией. Оно включает основную задачу государства по обеспечению права на жизнь путем принятия эффективных норм уголовных законов для предотвращения преступлений против личности, обеспечиваемых правоохранительным механизмом для предупреждения, устранения и наказания нарушений таких норм. При соответствующих обстоятельствах это также распространяется на обязанность органов государственной власти принимать меры предотвращения для защиты лица или лиц, чья жизнь находится под угрозой совершения криминальных действий другими лицами.

Основной проблемой, которая приводит к констатации Европейским судом нарушения ст. 2, является длительное и неэффективное расследование обстоятельств смерти. То есть у нас не так много дел, по которым ЕСПЧ установил нарушение государством Украина права на жизнь человека. Напомню, что по 59 делам суд отметил, что не было проведено надлежащее расследование обстоятельств смерти человека. Из них большинство дел касаются, например, не столько стандартных уголовных дел об убийстве, сколько ДТП. Когда в результате ДТП кто-то погиб, применяется ст. 2, а как у нас расследуются ДТП, мы все знаем...

С учетом своей практики ЕСПЧ установил, что обязанность государства гарантировать право на жизнь должна включать принятие разумных мер для обеспечения безопасности лиц. А в случае тяжкого увечья или гибели — наличие эффективной независимой судебной системы, которая гарантирует юридические средства, способные установить факты, привлечь к ответственности виновных и обеспечить надлежащее возмещение пострадавшим.

В решении по делу «Горовенко и Бугара против Украины» Европейский суд постановил, что от государств ожидается установление высоких профессиональных стандартов в рамках их правоохранительных систем и обеспечение того, чтобы лица, находящиеся на службе в таких системах, соответствовали необходимым критериям. В частности, выдавая работникам полиции огнестрельное оружие, следует проводить не только необходимое техническое обучение, но и особо тщательный отбор служащих, которым разрешат носить такое оружие.

Причина установления нарушения ст. 3 (запрет пыток) — это, во-первых, материальный аспект: пытки, жестокое или унижающее достоинство обращение, ненадлежащие условия содержания под стражей, необеспечение своевременной надлежащей медпомощью в местах лишения свободы. И, во-вторых, это процессуальный аспект: непроведение органами власти эффективного расследования жалоб лиц по указанным пунктам.

Минимальный уровень жестокости

Чтобы подпадать под действие ст. 3, жестокое обращение должно достичь так называемого минимального уровня жестокости. Общее правило, например, согласно ст. 6: от большинства прав заявитель может отказаться (может даже отсутствовать при рассмотрении, заключив договор). В ст. 3 ни от чего отказаться нельзя, и государство не может нарушать нормы, предусмотренные настоящей статьей. Но сама по себе ст. 3 требует, чтобы то или иное поведение достигло минимального уровня жестокости.

Очень простой вопрос: если на человека надели наручники — это ст. 3? Как правило, нет. И Европейский суд во многих решениях устанавливал, что пребывание человека в наручниках (или браслетах) не является нарушением ст. 3. Но если человек находится в наручниках несколько суток, как было в деле «Кучерук против Украины», и является психически больным, не осознает, зачем на него надели наручники, постоянно пытается их снять, — в этом случае ЕСПЧ установил нарушение ст. 3 Конвенции по правам человека.

Избиение, как правило, является нарушением ст. 3. Но все, опять же, зависит от ситуации. В одном деле против Польши несколько заявителей посещали спортивный клуб, полиция предложила им сдаться для ареста, они отказались, и тогда их достаточно жестко задержали. ЕСПЧ в этом деле не выявил нарушений, хотя там были и элементы достаточно сильного физического воздействия.

В Украине было такое дело, где роженица, которая находилась в местах лишения свободы, во время родов была прикована наручниками к кровати. В этом случае ЕСПЧ установил нарушение ст. 3.

Оценка так называемого минимума жестокости относительна: она зависит от всех обстоятельств дела, таких, как продолжительность жестокого обращения, его физические и психические последствия, а в некоторых случаях должны учитываться также пол, возраст и состояние здоровья потерпевшего. Любое применение физической силы к лицу, лишенному свободы, если такое применение не было обусловлено строгой необходимостью вследствие поведения лица, унижает человеческое достоинство и в принципе является нарушением права, гарантированного ст. 3 Конвенции.

«Вне разумного сомнения»

При оценке доказательств Европейский суд, как правило, руководствуется критерием доказанности «вне разумного сомнения». Это «вне разумного сомнения» в понимании ЕСПЧ. Однако такая доказанность может вытекать из совокупности признаков или похожих неопровержимых презумпций, достаточно веских, четких и согласованных между собой. Когда информация о событиях, о которых идет речь, известна исключительно органам власти — как это имеет место в деле о заключенных, находящихся под контролем органов власти, и когда у таких лиц во время заключения появляются телесные повреждения, — это порождает соответствующие обоснованные презумпции в отношении факта. Бремя доказывания по таким делам может считаться возложенным на органы власти, ведь именно они должны представить удовлетворительные и убедительные объяснения. Это объяснения по делам, связанным с пытками, или с утверждениями о пытках, или пытками в полиции.

Не всегда Европейский суд по таким делам, даже после коммуникации, устанавливает субстантивное нарушение (основания говорить, что лицо было подвергнуто пыткам). В некоторых случаях правительство собирает достаточно доказательств, которые показывают, что заявитель мог соврать или ошибиться. Например, если нет медицинских документов, подтверждающих факт пыток. Но во всех делах об утверждениях о пытках есть нарушение права на эффективное расследование. То есть бывают случаи, когда субстантивного нарушения Европейский суд не находит, но считает, что расследование было неэффективным, поскольку при других обстоятельствах дело не попало бы на рассмотрение ЕСПЧ. Были случаи, когда суд устанавливал, что нет оснований считать, что «вне разумного сомнения» имели место пытки, но эффективное расследование не было проведено, поэтому устанавливается нарушение ст. 3.

К сожалению, процесс выполнения решений ЕСПЧ о нарушении ст. 2 и ст. 3 пока нельзя назвать абсолютно успешным, поскольку соответствующая административная практика органов власти остается наиболее проблемным вопросом.

Для выполнения решений ЕСПЧ, которыми установлено нарушение ст. 2 и ст. 3 Конвенции, в большинстве случаев необходимо провести эффективное расследование фактов соответствующих дел с учетом выводов Европейского суда.

По всем делам, в которых речь идет о нарушении эффективного расследования, вся информация передается правительством в прокуратуру. Органы прокуратуры играют особую роль в обеспечении выполнения указанных решений ЕСПЧ.

В целом в Украине возникает необходимость провести эффективное расследование. Действительно, в большинстве дел, касающихся очень давних времен, чрезвычайно трудно провести эффективное расследование. Например, если бы у нас были решения прокуратуры о невозможности проведения расследования, поскольку истек срок привлечения к ответственности, умерли все свидетели, — это абсолютно нормальный ответ, который мы можем транслировать в Комитет министров Совета Европы. Но, во-первых, есть некоторые относительно свежие дела, которые хотелось бы все-таки довести до конца, а по старым делам мы должны совместно выработать стратегию сотрудничества.

Из выступления на I Международной научно-практической конференции «Практика Европейского суда по правам человека в деятельности органов прокуратуры и суда: вызовы и перспективы».