Максимальный риск подвергнуться пыткам — в первые часы после задержания — правозащитники

Пока милицейское спецподразделение «Беркут» избивает на центральных улицах столицы студентов, журналистов и прочих мирных граждан, секретариат уполномоченного Верховной Рады по правам человека пытается распространить среди правоохранительных органов практическое пособие «Минимальные стандарты надлежащего обращения: анализ национального и международного опыта». Речь идет о надлежащем обращении с лицами, задержанными (или взятыми под стражу) правоохранительными органами по подозрению в совершении преступления.

В местах несвободы пользуются советскими стандартами

Андрей Черноусов, председатель Ассоциации независимых мониторов, говорит, что в Украине сейчас более 5 тыс. мест несвободы (к таким относят не только тюрьмы и колонии, но и интернаты, геронтологические пансионаты, психиатрические больницы). В них пребывают более миллиона наших сограждан. Специально обученные независимые наблюдатели (мониторы) посещают такие места, составляют отчеты об условиях содержания людей.

«К сожалению, в любом из таких мест пользуются устаревшими стандартами, оставшимися еще с советских времен. Для примера. Штатное расписание, разработанное в 1969 году для школы-интерната, предполагает наличие кочегара, садовника и т. д. Ни одной штатной единицы психолога, реабилитолога, логопеда, психиатра, педиатра... Стандарты нужно менять. Данное пособие — первая попытка что-то изменить, продемонстрировать, какими должны быть подобные стандарты. Не подкрашивать, не подрисовывать нужно, а сделать капитальный ремонт структуры. Возможно, начнем с тюрем и в конце концов дойдем до социальных учреждений», — надеется А. Черноусов.

Председатель Ассоциации независимых мониторов считает существующую пенитенциарную систему карательной, репрессивной. «Философия лишения человека свободы заключается в том, что целью ее является именно лишение свободы. Это и есть наибольшее наказание для человека. А советская тюремная философия заключалась в том, чтобы человека не просто лишить свободы, но и все время наказывать — с самого начала, с момента его задержания, до самого конца его заключения. Наказывать его теми условиями, теми ограничениями, которые не имеют под собой ни единого разумного основания».

Выводы инспекции Европейского комитета против пыток

Контакт человека с правоохранительной машиной начинается с момента задержания. Именно в этот момент человек особенно уязвим. Как утверждают эксперты по правам человека, изучившие украинскую и международную практику, задержанный рискует быть подвергнутым пыткам в первые минуты и часы после задержания.

Европейский комитет против пыток (полное название — Европейский комитет по вопросам предотвращения пыток, бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или наказания) неоднократно отправлял в Украину свои делегации. Вот что выявила делегация комитета, побывавшая у нас с плановым визитом с 9 по 21 октября с. г.:

«По результатам наблюдений делегации в ходе визита в 2013 году следует утверждать, что еще много необходимо сделать для обеспечения полной и надлежащей имплементации УПК. Во-первых и прежде всего, практика задержания лиц (обычно на срок от нескольких часов до двух дней, в отдельных случаях до недели) органами внутренних дел без надлежащей регистрации продолжается, в течение означенных временных периодов задержанные лица, которые рассматриваются как отказавшиеся от сотрудничества, поддаются риску жестокого обращения без обеспечения в их отношении соответствующих правовых гарантий.

Делегация заметила (после сравнения документации и записей видеонаблюдения), что положение УПК относительно записи точного времени задержания часто не применяется, а также, что в протоколах и реестрах указывается неточное или противоречивое время задержания.

Делегация получила многочисленные жалобы, касающиеся жестокого физического обращения (главным образом, касающиеся ударов руками, ногами и дубинками) от лиц, находившихся в учреждениях МВД. Означенные жалобы были получены не только от взрослых мужчин, но и женщин, а также подростков мужского и женского пола.

В некоторых случаях примеры жестокого обращения были таковы, что могут быть оценены как пытки (подвешивание при помощи наручников и неоднократное нанесение тяжелых ударов дубинкой лицу, находящемуся в подвешенном состоянии; причинение электрических шоков с помощью электрошокера и военного полевого телефона; удушение с помощью противогаза и пластикового пакета). В некоторых случаях делегацией были собраны медицинские доказательства (путем непосредственного осмотра и по результатам осмотра медицинской документации), подтверждающие заявленные жалобы.

Подавляющее большинство полученных жалоб касается временного периода сразу после задержания, когда указанные лица были подвергнуты начальному опросу оперативным офицером. Первоначальный опрос очень часто предшествовал тому моменту, когда задержание было оформлено надлежащим образом.

Целью заявленных случаев жестокого обращения по полученной информации было принуждение задержанных к предоставлению явки с повинной, даче показаний в отношении других лиц и вымогательство денег».

В этих сухих строчках, написанных канцелярским языком, кроется страх, боль и отчаянье людей, попавших в милицейскую мясорубку. Как-то на одной из пресс-конференций прозвучала информация о том, что, по словам многих адвокатов, каждый пятый из их подзащитных, ныне осужденных — невиновен в инкриминируемом ему преступлении. А осудили этих людей благодаря их «добровольным признаниям», полученным в первые же часы (или дни) после задержания. Яркий пример — дело Ивана Нечипорука. В этой ситуации страшно как то, что невинные люди отбывают чужой срок, так и то, что преступники, среди которых жестокие убийцы, находятся на воле.

Права задержанных

Возможно, если у нас войдут в практику новые, цивилизованные стандарты обращения с задержанными, подобные случаи с осуждением невиновных станут досадным исключением, а не повседневной практикой. Авторы пособия «Минимальные стандарты надлежащего обращения» рассмотрели действующее украинское законодательство, нормативные документы Совета Европы и практику Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ) и, опираясь на эти нормы, вывели стандарты надлежащего обращения с задержанными. Это минимальные стандарты, ниже которых государству опускаться нельзя, иначе не избежать решения ЕСПЧ в пользу истца-гражданина. Они пока носят рекомендательный характер (то есть не обязательны к исполнению), но есть надежда, что все предложенные стандарты в скором времени будут отражены в законодательстве и подзаконных актах.

Согласно международным стандартам, обеспечивающим задержанным основные гарантии против жестокого обращения, лицо, взятое под стражу правоохранительными органами, с момента задержания имеет следующие права:

— право сообщить третьей стороне о своем задержании (на выбор: члену семьи, другу, консульству своей страны и т. д.). Осуществление этого права может быть ограничено ясно обозначенным способом только на четко определенный период и только с целью защиты интересов правосудия;

— право на доступ к адвокату (право связаться с адвокатом, право на визит адвоката, право на присутствие адвоката во время допроса). Лицам, не имеющим денежных средств для оплаты услуг адвоката, должна предоставляться бесплатная правовая помощь. При этом должна быть гарантирована конфиденциальность как при реализации права связаться с адвокатом, так и во время его визита;

— право на доступ к врачу, включительно с правом быть осмотренным врачом. Просьба задержанного быть осмотренным врачом всегда должна выполняться. Сотрудники правоохранительных органов не имеют права решать, в каких случаях просьба может быть удовлетворена, а в каких — нет. Осмотр по просьбе задержанного может быть произведен выбранным им врачом, но в таком случае осмотр осуществляется за счет задержанного. Медицинское обследование должно происходить таким образом, чтобы разговор между врачом и пациентом не был слышен представителям правоохранительных органов.

Результаты каждого медицинского обследования задержанного, его заявления и выводы врача официально протоколируются врачом и передаются задержанному и его адвокату. Конфиденциальность медицинской информации должна быть строго соблюдена, при этом сам задержанный может на нее ссылаться.

О своих правах задержанный должен быть уведомлен незамедлительно. Его должен уведомить оперативник, взявший под стражу, а не следователь, пришедший спустя сутки, чтобы предъявить обвинение (как это сплошь и рядом делается сейчас).

А теперь опять позволю себе процитировать отчет делегации Европейского комитета против пыток:

«Задержанные лица часто не имели возможности сообщить своим близким о содержании под стражей в течение нескольких часов (иногда дней) после фактического задержания. То же касается доступа к адвокату, который предоставлялся только после предварительного опроса оперативными офицерами или в момент составления протокола задержания или даже позже.

Что касается письменной памятки о правах, следует отметить, что она предоставлялась задержанным лицам в основном уже после составления протокола о задержании, а не в самом начале задержания. Кроме того, данная памятка изложена языком, который сложно понять лицу без юридического образования, а также в большинстве случаев задержанным не предоставляли копию этого документа».

«Личное дело» как защита от пыток

Одним из стандартов, предусматривающим защиту от пыток и ненадлежащего обращения, является строгая фиксация всего происходящего с задержанным с момента задержания. Причем в едином документе — досье или личном деле. Сейчас у нас такого документа просто нет, разрозненные сведения о задержанном хранятся в разных журналах, которых около 20. Предлагается ввести единый документ — «Личное дело», в котором отражалось бы все связанное с задержанным, все меры, которые были применены к нему, а именно:

— время, когда лицо было лишено воли, то есть момент, с которого лицо было обязано оставаться с сотрудником правоохранительных органов, независимо от места задержания лица;

— мотивы задержания;

— время, когда лицо было проинформировано о своих правах;

— фиксация повреждений, проявлений психического расстройства и т. д.;

— время, когда были оповещены близкие (консул, адвокат и т. д.);

— время, когда они посетили задержанного;

— время, когда задержанного осмотрел врач;

— время, когда задержанному предложили еду, питье;

— время, когда проводился допрос;

— время, когда лицо было переведено в другое учреждение или освобождено и т. д.

Под пунктами, где речь идет о вещах, которые могут быть в распоряжении задержанного, о факте сообщения ему о его правах, о его отказе в применении какого-либо из прав должна стоять подпись задержанного. Адвокат должен иметь доступ к этому документу.

Данное личное дело должно все время сопровождать человека: начали заполнять в дежурной части, потом повезли в СИЗО и т. д.

На мой вопрос, кто именно будет заполнять досье на задержанных (ведь каждый из нас понимает, что написать можно все, что угодно), представитель омбудсмена, руководитель департамента секретариата по вопросам реализации национального превентивного механизма Юрий Белоусов ответил: «Я считаю, что эту форму должен заполнять сотрудник дежурной части. Он не проводит следственные действия, ему, по большому счету, все равно, виновен человек или нет. Он не является лицом заинтересованным. Он принимает задержанного и должен отвечать за его благополучие. Новый УПК определяет, что в органе досудебного расследования должно быть лицо, уполномоченное отвечать за права задержанных. Мы же считаем так: если человек имеет отношение к расследованию, он не может быть полностью объективным. В мировой практике подобные досье заполняет офицер дежурной части».

«Но ведь нет гарантии, что этот сотрудник правоохранительных органов будет правдиво заполнять эту форму», — возразила я. «А сейчас какие гарантии? Сейчас вообще невозможно это все проконтролировать. Нужно быть очень квалифицированным специалистом, чтобы понять, где можно найти нужную информацию, если ее вообще можно найти. Заполняется огромное количество журналов, находящихся в разных местах. В один журнал записывают сведения об оказании медицинской помощи, в другой — о выведении из камеры и т. п. А так — все в одном документе. Можно сразу узнать, кормили ли человека и когда, выводили ли его из камеры и когда, а также куда выводили, сколько времени длилось следственное действие, осматривал ли его врач до и после допроса и т. д. Это в любом случае даст хоть какие-то гарантии надлежащего обращения».

«И людей сразу же перестанут пытать в милиции?» — съязвила я. «К сожалению, пытки в полиции случаются и в развитых странах, и в Великобритании, и в США, и во Франции. Масштабы, конечно, другие. Поймите, предлагаемое нами «Личное дело» — это только один из инструментов предупреждения пыток. Есть и другие, и в комплексе они работают, — ответил Юрий Белоусов. — Если этот инструмент получит применение, у нас будет больше возможностей для контроля ситуации. Мы внезапно приезжаем с инспекцией в районное отделение, обнаруживаем задержанных и запрашиваем их личные дела. Если досье не заполнено или вообще не заведено, это уже повод для подозрений, что с задержанными обращаются ненадлежащим образом».

(Продолжение следует)