Прокуратура в тупике закона

Большинство коллег положительно восприняли этот закон, не уделив, на мой взгляд, должного внимания тем критическим замечаниям, которые сводят на нет хорошее впечатление от этой реформаторской наработки Верховной Рады.

Поэтому, в порядке реплики, хотел бы поделиться с обществом следующими соображениями.

Во-первых, я искренне удивлен распространением в обществе мнения, что этот закон якобы отменяет какой-то «общий надзор». В который раз в разных аудиториях приходится повторять, что общий надзор как явление исчез вместе с распадом Советского Союза.

Кстати, надзор был впервые введен Петром I, а Екатерина Великая в конце XVIII века распределила власть на четыре ветви — где четвертой была наблюдательная.

С провозглашением независимой Украины этот парадокс окончательно устранен не был, так как в действующей Конституции ветвей власти — три, а прокуратура — нечто отдельное, четвертое. Вроде и не ветвь власти, но и не зависит от остальных. Сказывается больше трех столетий независимости надзорной инстанции!

Дискуссия по поводу места прокуратуры в системе органов государственной власти продолжается давно, есть разные подходы: подчинить прокуратуру Министерству юстиции, пристроить прокуратуру к судебной власти или оставить как есть. Однако не о форме разговор, а о содержании.

Согласно ст. 162 Конституции УССР 1978 года, прокуратура осуществляла «наивысший надзор за точным и единообразным исполнением законов...» По-моему, это то, чего нам сейчас часто не хватает — именно точности и единообразия в применении законов, потому что мы наблюдаем неточности, избирательность или вообще игнорирование законов.

В законе «О прокуратуре» с 1991 года уже было записано следующее: «Прокурорский надзор за соблюдением и правильным применением законов...» — то есть, потеряли надзор за единообразием применения.

С принятием Конституции 1996 года в ст. 121 раздела «Прокуратура» больше не было положений об осуществлении надзора как такового, только оставлено упоминание в п. 9 Переходных положений, что прокуратура этим занимается временно.

Не пересказывая всех перипетий конституционного процесса, напомню, что именно Верховная Рада Украины своим законом №742-VII от 21 февраля 2014 года внесла изменения в текст Конституции (или возобновила действие отдельных положений — кому как больше нравится), дополнив круг полномочий прокуратуры по ст. 121 пунктом 5 такого содержания, что на прокуратуру возлагается «...надзор за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, соблюдением законов по этим вопросам органами исполнительной власти, органами местного самоуправления, их должностными и служебными лицами». То есть еще больше сузила круг надзора лишь до вышеприведенного.

Поэтому я был искренне удивлен пафосом статьи «Прощай, советская прокуратура» народного депутата Андрея Кожемякина, который откровенно хвастался тем, что (цитата): «Комитет заблокировал попытки ГПУ оставить себе так называемый общий надзор за соблюдением законов, который давал возможность прокуратуре проверять государственные и частные организации, по своему усмотрению истребовать за пределами уголовного процесса любые материалы».

Какое там «прощай» и при чем здесь советская прокуратура, если это было возвращено в текст Конституции чуть более полугода назад Верховной Радой Украины, за что 21 февраля этого (!) года в 16 часов 44 минуты и 25 секунд добросовестно проголосовал господин Кожемякин?

Я не буду вдаваться в дискуссию, хорошо это или плохо, но парламент сам создал эту норму и воплотил ее в жизнь. Уважаемый Андрей Кожемякин сам поддержал то, чем теперь праведно возмущается как рудиментом советских времен... Сверх этого, используя свои служебные полномочия главы парламентского комитета, он пытался заблокировать выполнение органами прокуратуры предписания действующей Конституции! У меня только один вопрос: у вас там в Раде все дома?! Вы сами создаете проблему, потом сами кого-то упрекаете...

Так вот, докладываю обществу: новый закон «О прокуратуре» вовсе не отменяет функцию надзора! И не ставил такую цель... Просто рекомендую дочитать закон до Раздела ХIII «Переходные положения», где в п. 1 черным по белому записано, что прокуратура и в дальнейшем выполняет функцию надзора за соблюдением прав и свобод человека и гражданина, и соблюдением законов по этим вопросам...

Но лучше бы этого пункта не было, потому что Верховная Рада добавила ложку дегтя примечанием: «...исключительно в форме представительства интересов гражданина или государства в суде». Этим предписанием органы прокуратуры не просто поставлены в неловкое положение, а заведены без их вины в тупик.

Почему? Согласно императивным требованиям ст. 121 Конституции, прокуратура должна осуществлять функцию надзора. Это — даже не обсуждается. Но парламент определил форму выполнения, которую невозможно применить на практике в 99% случаев. Потому что согласно ст. 23 нового закона прокуратура не наделена полномочиями представлять в суде кого-то, а лишь в случаях, когда гражданин по возрасту или состоянию здоровья не может этого делать лично. То есть, Конституция прокуратуру обязывает, а закон — связывает руки и делает невозможным практическое применение.

Вообще, функция надзора и функция судебного представительства имеют совершенно разную правовую природу и цель. Нельзя одну функцию выполнять способом другой функции. Надзор — это внесудебная превентивная функция предотвращения правонарушений. Представительство же наоборот — существует только в пределах судебного процесса, когда право уже нарушено. Иногда эти функции пересекаются, но уж никак не совпадают.

Поясню на примере: есть мужчина и есть женщина. Внешне они почти похожи: две руки, две ноги, голова и два уха... Но природа разная! То, что постановила Верховная Рада, это как определить способ любви женщин мужчинами исключительно в форме, более присущей уважаемому народному депутату Олегу Ляшко, или, на нынешний манер, «любить по-новому!» Вот к такой любви склоняет парламент украинскую прокуратуру.

Кстати, на последнем заседании Консультативного совета при Генеральной прокуратуре Украины с участием Виталия Яремы состоялся откровенный разговор по поводу той спешки и несогласованностей, которые были привнесены в текст нового закона «О прокуратуре» от 14 октября 2014 года. Как участник этого заседания, хочу засвидетельствовать: генеральный прокурор полностью разделяет обеспокоенность по поводу недостатков этого закона и несогласованностей требованиям действующей Конституции.

На заседании я привел такой пример, почему этот закон лишь углубляет противоречия, а не разрешает их. Предположим, что солдат из зоны АТО пишет жалобу прокурору следующего содержания: «Уважаемый господин прокурор! Я уже полгода на фронте, надлежащего денежного обеспечения получить в полном объеме не могу, оформить статус участника АТО и льготы не могу из-за бюрократических проволочек. Помогите мне!» На что прокурор должен ответить по новому закону: «Уважаемый солдат! У тебя руки-ноги есть? Тогда иди и воюй, потому что по закону я не имею права тебе помогать. Когда тебе оторвет руку или ногу и ты станешь инвалидом — приходи, вот тогда закон мне позволит решать твои вопросы...» Мне показалось, что этот воображаемый пример несколько поразил Виталия Ярему...

И это далеко не полный перечень недостатков нового закона. Из-за спешки «забыли» в законе предусмотреть должности военных прокуроров, только вспомнили главного военного прокурора; неуместно ввели отдельно статус прокурора соответствующего уровня, отдельно равнозначную административную должность; не предусмотрели организацию приема граждан и рассмотрение их обращений хотя бы в тех сферах, которые безоговорочно присущи органам прокуратуры, и тому подобное.

Поэтому вопрос выглядит таким образом, что придется обращаться к президенту Украины или другим субъектам законодательной инициативы и просить их внести в парламент проект изменений и дополнений в новый закон с целью если не устранения всех несогласованностей, то хотя бы смягчения наиболее существенных проблем применения закона на практике.

Еще хотел бы отметить по поводу комментариев коллег, что, мол, бесплатная правовая помощь может быть заменителем функции прокуратуры защищать интересы государства и общества в гражданских, административных и хозяйственных делах.

В том-то и дело, что процессуально гражданин не имеет права обращаться с иском в публичных интересах, неважно — сам или с помощью бесплатного (да даже и платного) адвоката. Процессуальные кодексы не позволяют. Только в защиту собственного личного права. Не признает процессуальное законодательство публичного интереса как отдельной категории дел и не определяет круг его защитников. Даже Кодекс административного судопроизводства, по которому рассматриваются публично-правовые споры.

Это могли бы делать соответствующие общественные организации, но в соответствии со ст. 21 закона «Об общественных объединениях» они не имеют права защищать даже своих членов, не только публичный интерес...

И последнее — о бесплатных адвокатах. Мысли вслух. Вас устраивает бесплатная медицина? Почему коллеги считают, что бесплатный адвокат лучше бесплатного врача?! Ведь с бесплатной адвокатурой последствия могут быть еще хуже: мелкая болезнь иногда пройдет сама (природа возьмет свое), но ни одна юридическая проблема сама никогда не вылечивается...